– Да не знаю я! Он так сказал – сначала так, потом про грипп!
– Ну и?
– Говорит домой идти и завтра не приходить, если не позвонит.
– А зарплату вычтет?
– Не знаю, не спросила…
– Ладно, разберемся.
Наташка, хлюпая носом, пошла собираться, а я задумался. Эпидемия… эт хреново, господа. Если Витя отпускает с работы и говорит не приходить – это очень серьезно.
Он не сука, но копейки зря не упустит. А тут полдня в анус… да какие полдня – сегодня вообще в ноль, никто даже не заглянул. А уж он наверняка спросил Наташку… Да, что-то не то. Дай-ка я ему позвоню – Витя объяснит, да заодно про деньги узнаю: вообще-то принято у нас оплачивать такое, но уточнить надо.
Звонить пришлось долго. И безрезультатно. Не берет трубу. Наверное, выключил звук или оставил в куртке в прихожей и не слышит. Ладно, на городской.
Городской ответил презрением. Еще раз на тот и на другой. Что там, совсем никто не слышит? Черт, попробую Михаила набрать… хотя как-то… А, на фиг, в конце-то концов, он мне никто, и ничего такого. А про деньги надо узнать.
На удивление, мобильный Михаила ответил почти сразу… Ч-ч-черт, это ж Колька! Бли-и-ин, как нехорошо…
– Коля?..
– ДА! КТО?!
Черт, чего он так орет?.. Дурак, у тебя б на глазах отец помер – поди, тоже орал бы… Мля, как не в жилу все…
– Коленька, это Александр, с магазина…
– ДА! ДЯДЯ САША! ТУТ… ПАПА, ОН…
– Коленька, я знаю, я все понимаю… (Мля, какого хрена я позвонил?!) Мы все сочув…
– ОН, ОН… ОНИ… ОНИ УЖЕ… ДЯДЯ ВИТЯ С МАМОЙ И ВРАЧ… ОНИ, ОНИ… МЕНЯ…
Коля жалобно как-то вскрикнул и вроде выронил трубку, послышались характерные звуки… плачет пацан, навзрыд, аж слышно, как всхлипывает ритмично… слезы глотает… Блин, дурак, зачем звонил.
Нажал отбой и пошел одеваться. Ладно, Витя сам сказал, а деньги я потом отожму. Наташка уже была готова и, стоя у зеркала, наводила марафет. Смешно артикулируя намазываемыми помадой губами, сказала:
– А Юлька из турбюро сказала, что она утром в кассы ездила и видела, как менты кого-то застрелили. Прям на улице. Он на людей кидался, псих какой-то. А они его прям в голову из автомата.
– Звездит Юлька твоя. Менты, конечно, оборзели, но чтобы в голову из автомата среди бела дня, в Питере… У нас все-таки демократия, не тоталитарное какое общество. Даже если кто и нападает на людей, то он имеет такие же права, как и все, а уж стрелять в голову они вообще не имеют права. Тем более если псих – и подавно. Брехунья твоя Юлька.
– Сам ты брехун!
Наташка обиделась, как будто это я ее обвинял… Ну что поделать, я все-таки представляю права и обязанности милиции – такое это вообще даже не кино.
– Она чем хочешь клялась, я тоже не верила, а она фотки на телефоне показала!
– Да ладно, ладно, чего завелась… Ну все, до завтра – я сейчас закрою и тоже пойду…
– Счастливо.
Чмокнул Наташку в щечку, как бы ненарочно чуть приобняв… эх, надо бы ее развести, все-таки хоть и некрасивая, но грудь – мое почтение… Ладно. Остался один, проверил все, закрыл, сдал ключи охране, чем-то явно озабоченной – даже не глядя записали и машинально сунули в шкаф ключ, – и, выйдя в холл торгового комплекса, остановился и задумался. Что-то щелкнуло в мозгу… Наташка, Юлька… новости… менты утренние… что за хрень творится?
Стал думать дальше… Витя… эпидемия… Михаил… Что-то все как-то нехорошо. До того мозг был весьма затуманен алкоголем, а сейчас, похоже, включался в работу.
Не нравится мне все это. Не нравится. Чую. Спинным мозгом. Холод по спине продирает какой-то. Брр. Ладно, пора идти. В метро… В метро?
А вот фиг вам. Эпидемия. Не знаю, может, и фигня, но отчего-то вспомнились дурацкие книжки и видеоигры. Вирус в метро. Остановившийся поезд… Не-а, играйте без меня. Ексит гейм. Йес. А вот что я сделаю – не пожалею бабла и рвану домой на частнике. Да-да, именно так – я все-таки хорошо помню: при эпидемии общественный транспорт и вообще общественные места – самый рассадник заразы. Слава богу, к нам вообще никто не заглядывал. Все, решено. Не жмотиться и ехать домой. Отчего-то очень хочу побыстрее домой.
Приняв решение, я вышел из торгового комплекса и вскоре успешно тормознул невысоко пролетавшего мимо джигита.
Джигит прервал полет и радушно распахнул входной люк своего транспортного средства марки «Форд-Эскорт» дремучего года выпуска.
– Куда, уважаемый?
– На Озерки. Дорогу покажу. Уже едем. Сколько?
– Э, дарагой, я дарогу знаю – я сидмой год здэс живу! Мнэ папути, дамой – двести всего, мамай килянус – нэ дорого, севодня все втрое бирут!
– Ага, конечно… С чего бы? (Двести отдал с радостью, но поторговаться с «урюком» милое дело – понаехали, понимаешь. Вообще все беды от них. Если бы не они, у нас бы все было хорошо.)
– Э-э-э-э, дарагой, спал ти, чтоле? Мэтро встало самсвем пачти, луди ехать хатят.
Оба-на. Ай да я. Пророк хренов.
– А ты чего тогда домой – работать же надо, пока прет!
– …Устал я, заболэль, – неохотно говорит он, явно сожалея об упущенных деньгах. – Плохо чувствую сибе…
…В бога мать, тока этого мне не хватало! Убежал от эпидемии! Открываю окно, типа душно, стараюсь дышать в сторону, приподнимаю край воротника… Черт, бесполезно все! Попа-а-а-ал… Остановить? Денег жалко… да и пешком нереально… Я уже заразился? А как передается? Он не чихал, не кашлял, я его руками не трогал… дверь трогал у машины… Деньги положил на торпеду… Как передается? Вот Михаил… нет, его собака покусала. Черт, Витя не ответил, а Кольку я не хочу еще раз беспокоить… а узнать бы надо. А этот-то как? Блин, что ж делать?
– А ты чем заболел-то? Не заразный? – решаю прояснить напрямую. – Грипп, что ли?
– Нэ-нэ-нэ, чито ты, дарагой. – Джигит замахал руками, отчего я чуть не заорал: я вожу, честно говоря… ну да, плохо я вожу машину, вцепившись в руль двумя руками намертво, а такая манера управления транспортом меня вводит просто в ужас. Однако катастрофы не произошло. Блин, этот Джамшут водит лучше меня – современного русского парня. Несправедливо как-то. Они же «чурки», они вообще чуть лучше обезьян. Ну да, вот он как обезьяна и натренировался. И ничего обидного – зато он не личность и вообще почти не человек. Тупое быдло. Ага, вот так. А я как бы современный и продвинутый. Проще говоря – крутой перец. Не чета всяким. Потому – он меня везет, а я на нем еду. Я хозяин – он слуга. Вот так нормально. – У мэня нэ грипп, это нэ заразно, нэ чихаль я, – тараторит джигит, боясь потерять клиента, – это просто псих попался, на мэня кинулся в машинэ пряма – пъияний савсем бил, заснул, а патом ка-ак на мэня, – а глаза савсэм страшний… Я тармазит, а он все ка мнэ, я от него и галавой ударился об стойка вот тут… патом вискачил, а он за мной лезит… Я его за шиварат и викинул из машины на дарогу пряма, и даже дэньги его вслед бросил… палавину… Он савсем напилса, савсем чокнутый стал – миня даже укусыл – вот!
Джигит показал запястье правой руки – там четко виден след укуса, даже с кровью.
– Что, болит, так что домой надо? Водить тяжело? – стараясь не выдать страха, спросил я: еще только не хватало, чтоб он не справился с управлением.
– Нэ, галавой ударылся, сатрясение – болит адын раз очень сильно. Кружится немного и жарко савсем… но ти, дарагой, не бойся, – заметив мой страх, торопится джигит, – давезу в целости, я все харашо магу!
Ага, как же, «харашо» – и вправду бледноват… хотя и ехать-то осталось… Ну слава богу – этот не заразный, тут совсем другое… Доедем.
Накаркал, блин: на Поклонной нехилый пробец на выезд. Че, все решили за город рвануть средь рабочего дня? Ага, реально ж дачники все – вон, почти все машины забиты всяким барахлом. Рановато что-то. Снег за городом, поди, еще лежит местами.
Продираемся, скоро угол Тореза, а там свободнее. Водитель совсем невесело выглядит, бормочет что-то по-своему, испарина на лбу. Как бы на горке не съехал кому задом, когда трогается, – я всегда нервничаю, когда так трогаюсь, и часто глохну. Вон кстати, стоят такие двое, перегородили ряд, отчего пробка еще крепче. О, народ внагляк едет по тротуару. Видать, гайцов совсем не боятся. Че так за город всех тянет?..
