С Джилл все получилось иначе. – Дик усмехнулся своим воспоминаниям и отхлебнул из бокала. – Она меня терпеть не могла с самого начала, и уж как я ни старался, ничего не выходило. Вначале презирала, и я ее понимаю. Ведь я увез ее силой. Тогда она меня, пожалуй, даже ненавидела.
Кларенс подал голос:
– Но потом она сменила гнев на милость?
– Что-то вроде того. Да только к тому времени я уже влюбился в нее по уши. А потому все ей про себя рассказал. Все, не скрывая ничего. А она не плюнула мне в лицо, не отвернулась. Она… она полюбила меня. И тогда я понял, что не могу больше сдерживать себя. Но знал, что должен. Сэр, это была пытка! Единственное, что меня может оправдать, так это то, что никакого урона ее чести я не причинил. Я клянусь вам в этом. Ее муж ни в чем ее не сможет обвинить.
Дик залпом допил коктейль, потому что в горле неожиданно стало горько и сухо при мысли о том, что Джилл может принадлежать другому.
– Ну, деточка, это уж какой-то прямо бред. Ты сам себя не сможешь ни в чем обвинить – так, что ли?
– Я негодяй! Я преступник! Вы просто ничего обо мне не знаете! Я не могу быть ее мужем, милорд!
– Так же ты думал, когда понял, что Джилл полюбила тебя?
– Да.
– Тогда ты просто дурачок. Ну ладно, это потом.
Дик с некоторой опаской смотрел на веселого старца, гадая, не впал ли тот в неожиданное помешательство и не ляжет ли его болезнь еще одной ношей на плечи Джилл.
– Сэр, успокойтесь. Я буду рад исполнить все, что вы скажете, только не шумите так и успокойтесь, прошу вас.
– Не успокоюсь! Ты хочешь взять Джилл в жены?!
Дик встал и сказал спокойно и тихо:
– Больше всего на свете. Больше чем остаться в живых и на свободе, больше… Больше всего. Но и вы, и я знаем, что это невозможно.
– Ну и дурак ты, мой дорогой! Единственное, что для этого требуется, так это представить тебя в свете по всем правилам. Думаю, ты, как человек к высшему свету привычный, не угоришь от смущения и не станешь есть руками. Опыт у тебя богатый, а обаяния море. Джилл позаботится обо всем остальном. И не серди дядю!
В результате Джилл Уилбери приехала совершенно неожиданно. Дик стоял у окна и ошеломленно наблюдал, как она во весь опор влетает на широкий двор Уилбери-хауса верхом на мотоцикле. Золотые волосы были распущены и развевались по ветру, вместо юбки на ней были кожаные брюки в обтяжку, а на загорелом и чуть обветренном лице играла счастливейшая и прекраснейшая из улыбок. Она спрыгнула с громадного железного коня и стремглав взлетела по широкой лестнице к дверям.
В этот момент Дик опомнился и бросился ей навстречу. Они столкнулись в центре огромного холла, и Дик Аллен заключил возлюбленную в самые крепкие и самые нежные на земле объятия.
– Слава богу, ты здесь! Со мной!
– Дик, я так…
Он не дал ей договорить, прильнув яростным и страстным поцелуем к смеющимся губам. Лишь через некоторое время, когда кончился воздух в легких, они отпрянули друг от друга, и Джилл прошептала, не сводя с Дика глаз:
– О, Дик, прости. Я сильно задержалась, но у меня было много дел.
– Правда? Любимая, я надеюсь, теперь все это позади, и такого никогда больше не будет, ибо я решил не расставаться с тобой ни на минуту ближайшие лет семьдесят. Мы поженимся, Джилл. Твои дяди так сказали, и тети твои так сказали, и кузина Хелен, даже она так сказала…
– Да знаю, знаю! А еще так сказали твой отец, твоя мать и леди Юнис, а в придачу к ним и все остальные твои братья и сестры – какая же у тебя большая и чудесная семья, любимый мой! Я так рада, что все они скоро соберутся вместе…
– Вместе?
– Ну да. Они уже в пути и скоро будут здесь. Я помчалась вперед, потому что больше не могла без тебя ни минуточки!
С этими словами Джилл прильнула к губам Дика, и мир на некоторое время услужливо приостановил свое вращение. Однако потом Дик немного помрачнел и пытливо посмотрел на любимую.
– Джилл, я не верю своим ушам. Они едут сюда? ВСЕ?
– Ну да, разве это не чудесно? Они едут на свадьбу. Понимаешь, сначала я была не уверена, что дядя Кларенс сможет вызволить тебя из Ньюгейта, потому что не знала, откажется ли от своих обвинений Джейк, и тогда твой отец послал своего поверенного прямо в Лондон, чтобы он тебя освободил под залог. Лорд Рендалл и сам порывался ехать, но я уговорила его остаться, потому что мне требовалась его помощь, чтобы все приготовить. Вскоре поверенный вернулся и сообщил, что ты уже давно на свободе и живешь в Уилбери-хаусе, и тогда твоя мама очень рассердилась и велела перестать валять дурака и провести в замок телефон, потому что на дворе не Средние века, а космическая эра… Ой, Дик, а видел бы ты, что это была за сцена, когда Джейк приехал! Лорд Рэндалл едва не убил его на месте! Он схватил двустволку и целился в Джейка, но леди Юнис заслонила собой Джейка, а он так и стоял на коленях перед лордом Рендаллом… и по щекам у него текли ВОТ ТАКУЩИЕ слезы, правда! Так вот, леди Юнис и твоя мама уговорили лорда Рендалла опомниться и не поддаваться гневу, и теперь – вот радость! Джейк и Элизабет обвенчались! Тетя Мэри и тетя Элли с ума сойдут от счастья!
Дик почувствовал, что голова у него кружится все сильнее, и был вынужден покрепче ухватить Джилл за плечи.
– Джейк и Элизабет обвенчались? Но как…
– И Рокко с Диной тоже. Мне жаль, что ты не видел их перед алтарем, но лорд Рендалл настоял, чтобы их обвенчали сразу после Джейка и Элизабет. Он сказал, что достаточно натерпелся – прости, любимый, это папа так сказал, не я! – вашей с Рокко глупости и теперь не позволит никому обвести его вокруг пальца. Но свадьбы без нас играть не стали, так что не сердись. Ой, Дик, как же все прекрасно и удивительно сложилось! Мы самые счастливые люди на земле, правда?
– Я-то без сомнения, но ты, Джилл! Ты все еще уверена, что хочешь этого? Хочешь стать моей женой? Я ведь… муж из меня может получиться никудышный.
Джилл обхватила ладонями смущенное и растерянное, такое красивое и такое любимое лицо, заглянула в перепуганные глаза отважного Дика Аллена и сказала:
– Я хочу. Я люблю тебя.
– Моя семья небось все тебе рассказала…
– Они так любят тебя, Дик, так любят и гордятся тобой! Они сказали мне, что я буду самой счастливой женой на свете, и, знаешь, я им верю. Твой отец рассказал мне и о поместье, и о доме, и о прочем твоем наследстве – почему ты сам ничего об этом не рассказывал?
– Я собирался. В тот день… у Жози… Просто мне не хотелось, чтобы ты думала, что выходишь за нищего бродягу и будешь жить в лачуге, как у Бостуика…
– Ох, Дик Аллен, с тобой я могла бы жить где угодно, но вот наши дети – они не должны расти в борделях и притонах!
– Что ж, значит, мы будем жить в Уилбери-хаусе и Глен Тарране, как ты и привыкла.
– А как же твое поместье в Дербишире?
– Если отец согласится, я подарю его Рокко и Дине.
– Он согласится. Он очень рад нашей свадьбе, Дик. Знаешь, чудно это все. Мы были уверены, что нам не позволят быть вместе, а на самом деле все за нас счастливы. Настоящее чудо.
Дик нежно поцеловал сияющие серые глаза.
– Нет. Это не чудо. Это магия. Иначе как мог бродяга вроде меня найти себе настоящую королеву? Ты берешь в мужья сомнительную личность, Джилл Уилбери, но я люблю тебя всей душой, и так будет продолжаться вечно.
– И я тебя люблю. И ты никакая не сомнительная личность, Дик Аллен. Ты тот, кто взял в плен сначала меня, а потом мое сердце, ты тот, кто научил меня тысяче прекрасных вещей и подарил мне счастье, ты тот, кто научил меня верить в магию любви… Ты – бродяга и разбойник! МОЙ бродяга, МОЙ разбойник. Я люблю тебя.
И они обнялись, и губы их слились в самом крепком и самом сладком поцелуе, и все на свете было хорошо, потому что влюбленные наконец-то соединились, а значит, жизнь продолжалась.
Кларенс, Фердиад, Морриан и Эльфрида Уилбери, беловолосые и голубоглазые, статные и красивые, легконогие, словно лесные лани и независимые, словно дикие коты, а также их зеленоглазая племянница Хелен – все они стояли на самом верху широкой дубовой лестницы и от души веселились. Внизу, в холле, время остановилось для Джилл и Дика, и ничей взгляд не мог смутить или прервать влюбленных. Уилбери это знали, а потому переговаривались почти в полный голос.
