Приход Вивиан остался незамеченным. Она в изнеможении прислонилась к стене и постояла немного, наслаждаясь пахучим теплом. Предзакатные лучи проникали в окно; две электрические лампы заливали помещение золотистым светом.

Вдоль стен тянулись ряды денников: пять слева и пять справа, разделенные забетонированным проходом. Справа от двери обнаружилась лесенка, уводившая к антресолям, доверху заполненным брикетами ярко-желтой соломы и блеклого сена.

Полуоткрытая дверь слева вела в кладовку. Там хранилось всевозможное конское снаряжение: седла и уздечки, потники и мази, масла и скребки.

В воздухе разливался аромат сена, пряный запах животных щекотал ноздри. Тишину то и дело нарушали приглушенные звуки: стук копыта о дерево, довольный хруст, журчание воды, что текла по двум желобкам поилок. Где-то в глубине слышались голоса мужчин.

Это место чем-то напомнило Вивиан церковь: возможно, причиной тому явилось торжественное безмолвие или окно, окрашенное в темно-синие тона зимних сумерек, испещренное алыми предзакатными бликами.

Окликнуть Дерека и нарушить тишину вдруг показалось святотатством. Молодая женщина неуверенно двинулась вперед, на звук голосов, по пути с удовольствием рассматривая лошадей. Одни отрывались на мгновение от кормушек и без особого интереса оглядывали гостью, справедливо рассудив, что толку с нее никакого. Другие тихо пофыркивали и следили за ней огромными умными глазами.

Вивиан уже почти поравнялась с последним денником, когда со скирды соломы в углу донеслось глухое рычание и ретривер Чарли преградил гостье дорогу.

— А ну лежать! — тихо упрекнула пса Вивиан, на всякий случай останавливаясь на почтительном расстоянии. — Не я ли вот уже второй день кормлю тебя олениной, неблагодарный ты пес!

Чарли снова заворчал, на этот раз громче, так, что услышали мужчины. На мгновение воцарилась гробовая тишина, тревожная и угрожающая, и в следующее мгновение Вивиан едва не сбили с ног: Харди пулей вылетел из-за угла, свирепо потрясая кошмарными вилами, а за ним по пятам несся Дерек с молотком.

При виде гостьи мужчины застыли на месте.

— Ох, — выдохнул Кейдж, смущенно потупившись. — Это ты!

— Для Санта-Клауса рановато, — весело заметила Вивиан, — так кому и быть, как не мне?

— А мы подумали, конокрады, — пояснил Харди, с вилами наизготове.

— Лишняя осторожность не помешает, — подтвердил Дерек.

— Да уж, наверное, — кивнула Вивиан, хотя на самом деле реакция мужчин показалась ей несколько странной.

— В доме все в порядке? — Дерек снял шляпу и отер лоб.

— Разумеется. А что?

— Тогда чего вас сюда принесло? — взорвался старик.

— Ищу, чем бы нарезать остролист. Прошу прощения, если забрела на запретную территорию. Я подумала, что у вас найдется секатор.

— Разумеется! — выдохнул Дерек. — Конечно, найдется. Убери вилы, Харди, пока не проткнул кого-нибудь ненароком.

— Вот и Чарли меня того и гляди съест! — пожаловалась Вивиан.

— Вам с Чарли неплохо было бы подружиться, — задумчиво заметил Дерек, отзывая собаку. — Пес составил бы тебе компанию, пока мы заняты здесь.

— Да, собственно, скучать мне некогда, но если ты считаешь, что лишнее общество мне не помешает, так Сейла более дружелюбна. Так и вертится под ногами.

Мужчины снова переглянулись.

— Ага, — сказал Харди, — но Чарли надежнее…

— На Чарли можно положиться, — подтвердил Дерек.

Вивиан недоуменно воззрилась на них.

— Ну, если конокрады ворвутся в кухню среди бела дня…

— Ты права, мы делаем из мухи слона! Это все ты виновата: прокралась в конюшню и перепугала нас до полусмерти! — Дерек отбросил молоток. — Собственно, на сегодня я почти закончил, так что, пожалуй, прогуляюсь с тобой до дома.

— А как насчет остролиста?

— Я сам его нарежу. Тебе вообще не следует выходить из дома: ты слишком легко одета… — И тут Дерек умолк, разглядев ее костюм. — Бог ты мой, где ты раздобыла куртку… и прочее?

— Я дал! Это вещички Джанет: я их сберег, — пояснил Харди. — Пожалуй, я поставлю припарку кобыле, и хватит с меня на сегодня. Или есть еще работенка?

Дерек покачал головой.

— Похоже, мы сделали все, что нужно.

— А что не так с кобылой? — шепнула Вивиан, оглядываясь через плечо: старик исчез в крайнем деннике.

— Растянула связку, ничего серьезного. — Дерек взял ее под руку и повел к выходу. — Пошли, вернемся в дом. Ты явно не создана для конюшен.

— Может, и нет, но я отлично понимаю, почему мистера Блейка отсюда клещами не вытащишь. Здесь так покойно и хорошо! И лошади… — Молодая женщина застенчиво улыбнулась своему спутнику. — Старик, конечно, прав, уверяя, что я не отличу, где у лошади хвост, а где — морда, но даже я вижу, какие они красивые. Что ты с ними делаешь?

Дерек усмехнулся:

— Я их не ем, честное слово! В холодильнике ты не найдешь ни куска конины.

— Выдумал тоже! Да мне это и в голову не приходило! Я хочу сказать: они выигрывают призы на скачках или просто украшают собою ферму?

— Пожалуй, второе. — Дерек остановился и почесал нос гнедому красавцу, просунувшему морду сквозь прутья. — Эти — для состязаний на короткие дистанции, так что я немножко занимаюсь селекцией. Но по большей части просто езжу верхом. Во времена моего деда тут паслись целые табуны, а мне и этих хватает. В мое отсутствие Харди превосходно управляется один. А летом мы нанимаем в помощь местных ребятишек.

Конь легонько толкнул хозяина в грудь и фыркнул. Вивиан в испуге отскочила.

— Боже, он хочет тебя укусить?

Дерек так и зашелся смехом.

— Нет, дорогая, он есть просит. Хочешь покормить его?

— Нет уж, спасибо, — отозвалась Вивиан, ничуть не обидевшись на смех: от ласкового слова сердце ее сладко замерло. — Того и гляди руку оттяпает!

Одной рукой обняв спутницу за плечи, Дерек извлек из кармана морковку.

— Ничего не бойся, — успокоил он. — Снимай-ка перчатку и подай ему угощение на ладони.

— Можно, я хоть перчатку оставлю?

— Нет. Иначе не оценишь удовольствия.

Случайно оброненное слово «дорогая» и рука, обхватившая плечи, не оставляли места страху. Вивиан решительно стянула перчатку.

— А теперь протягивай морковку! Ну, смелее! — поощрил Кейдж. Конь уже потерял всякий интерес к хозяину и хищно поглядывал на незнакомку.

— Дерек, — пролепетала молодая женщина, — нас с этим зверем друг другу толком не представили, а как можно доверять такому гиганту, даже если он самого восхитительного бронзово-золотистого оттенка?

— Он гнедой, — поправил Дерек. — Его зовут Прайз, он прожил на свете ни много ни мало шестнадцать лет и за все это время мухи не обидел. И твои подозрения его бы не на шутку оскорбили.

Ощущая на себе терпеливый взгляд огромных карих глаз и страшась прочесть насмешку в глазах ослепительно синих, Вивиан подняла руку. Конь потянулся к протянутой ладони. Легкое, словно поцелуй, прикосновение шершавых губ — и морковка исчезла.

— Ну как? Понравилось?

Позабыв о традиционной сдержанности, Вивиан просияла блаженной улыбкой: детская, озорная радость переполняла все ее существо.

— Что за лапушка! — воскликнула она, и в следующее мгновение Дерек привлек ее к себе, и оба расхохотались от души.

— Я еще воспитаю из тебя ковбоя, — пообещал Кейдж, захлопывая за собою дверь и увлекая спутницу по тропе к дому.

Пока Вивиан заваривала чай, Дерек нарезал остролиста, а затем забрал чашку с чаем с собой в кабинет.

— Мне надо бы еще пару часов поработать. Ты ведь найдешь, чем заняться?

— Легко!

Остаток дня прошел в предпраздничной суете. Вивиан выложила мандарины на вазу вперемешку с шишками, добавила пряностей — гвоздики и имбиря — и выставила творение рук своих на каминную полку, чтобы терпкий аромат распространился по всей комнате. Прогладила ленточки, найденные среди елочных игрушек, и украсила изящными фестонами ветки остролиста и кедра.

Наверное, Джанет бы ее одобрила: прикосновение женской руки преобразило особняк словно по волшебству, воскресило атмосферу домашнего уюта. И дом отзывался на ласку, излучал радость, пробуждал к жизни видения более счастливых времен.