— Сегодня ты ночуешь у меня, — буквально прохрипела я, с трудом отстраняясь. Эван широко улыбнулся, в его глазах затаилось лукавство, но он так ничего и не сказал.

По пути в штаб мы с Эваном разговаривали о многом, но тактично избегали тем, касающиеся планов собирателей, их борьбы с пожирателями и Филиппом Келтасом в частности. Оказавшись на месте, Эван и я удивились тому, что штаб был практически пуст. Нам пояснили, что основная масса собирателей теперь проживает в главном здании в целях безопасности. Это Эвану совсем не понравилось.

— Я не считаю это место таким уж надёжным, — объяснил он своё недовольство. — Вот и всё.

— Ничего не могу сказать по этому поводу, — пожала я плечами. — Извините, — обратилась я к незнакомому собирателю. — А здесь нет тех, кто мог бы нас переместить в штаб?

— Я здесь, — послышался голос Натали. Я повернулась и поприветствовала девушку. В ответ она лишь кивнула. — Глава ждёт.

— Да, конечно, — кивнула я и уже собиралась попрощаться с Эваном, как увидела знакомую фигуру в дверях. Это была Элизара И только сейчас, взглянув на неё, я вспомнила что знала её ранее как Элли, няню сестры Рика. В горле застыл ком. Это была она, сейчас я была в этом более чем уверена, поскольку волосы девушки отрасли и снова приобрели карамельный, светло-каштановый оттенок.

— Элизара! — вскинул брови Эван, но он не бросился к сестре и не заключил её в объятья, в его объятьях по-прежнему находилась я. Элизара, бросив на меня короткий, очень странный взгляд, сосредоточилась на брате.

— Здравствуй, Эван, — сухо поприветствовала она брата.

— Почему ты вернулась? Что-то пошло не так? Тебя разоблачили? — деловым тоном интересовался парень. Холодность, витающая между этими двоими меня буквально поразила.

— Можно и так сказать, — кивнула девушка. — А вообще, мне нужно сообщить Дане некоторые новости, где она? — казалось, Элизара специально избегала меня взглядом, словно меня и не существовало, словно меня и не должно было существовать.

— По некоторым обстоятельствам сейчас почти весь клан находится в главном штабе, — пояснил незнакомый мне собиратель.

— Мы как раз направляемся туда, — решила я высказаться, Элизара даже на меня не взглянула.

— Да, идём с нами, — кивнул Эван. Натали подошла к нам с Эваном и положила руку ему на плечо, а другой рукой она коснулась Элизары, я же прижалась к парню. В этот раз ощущения походили на те, что испытываешь на быстрой карусели — восторг и немного неприятное чувство. Но на этот раз тошноты я совсем не ощущала.

Все мы вчетвером оказались в огромном зале, пол и потолок которого был отделан мозаикой. Я в восхищении замерла и стала рассматривать всю эту красоту. Но толком я ничего не успела запомнить, потому что снова всё закрутилось и я сразу не заметила, что Эвана рядом со мной уже нет. И снова мы с Натали стояли посреди уже знакомой мне комнаты Эдварда, а он сам, в обличии моего друга Эндорсона, сидел в кресле и вдумчиво всматривался в пустоту.

— Здравствуй, — поприветствовала я главу.

— Добрый день, милая Энн, — как-то по-отечески приподнял он уголки губ. — Присаживайся, сегодня наш урок посвящён магии, — от последнего слова, произнесённого Эдвардом, я буквально затрепетала. На протяжении всех уроков мне хотелось спросить у него о магии, заклинаниях и так далее, но я стеснялась и боялась показаться глупой. Быстро присев на кресло перед мужчиной, я замерла, приготовься слушать.

— Не забывай дышать, Энн, — мягко сказал он. Я почувствовала смущение и постаралась расслабиться. — Понимаю, для человека который всю жизнь жил вне мира магии и сверхъестественных сил, тебе интересно узнать обо всём, но в первую очередь тебе нужно понять правила этого мира.

— Разумеется, — кивнула я.

— Я не знаю, насколько в современном мире распространены знания о магии, но она разделяется на белую и чёрную. И это разделение не относится к понятиям добра и зла. Чёрная магия, это та, что требует какого-то физического воздействия. То есть если для заклинания требуется кровь или вещь человека относительно которого применяется это заклинание. А так же если требуется проводить какой-то ритуал. Фактически выполняется работа, чёрная работа.

— В наше время эти понятия подразумевают под собой добро и зло. Белая — в пределах добра, чёрная — в пределах зла, — разделение Эдварда не мало меня удивило. Это была очень необычная точка зрения.

— Я не удивлён, люди любят проводить чёткие границы…Я же считаю, что магия источник добра, но она становится злом, когда человек начинает думать о ней корыстно, думать о своём превосходстве над другими.

— То есть ты не признаёшь подобного разделение на "хорошо" и "плохо"?

— Именно, — кивнул он. — Тебя ведь не устраивает такой ответ, верно, Энн? — добавил он после того, как пару мгновений всматривался в моё лицо.

— Да. Как ты можешь так думать? Вот, например, отбирание силы у человека, это же ведь магия? И она не приносит ничего хорошего…Взгляни во что превратились пожиратели!

— Но если эта магия дана мудрому человеку, то он способен превратить её в оружие против зла. Вся магия изначально добра, потому что добро было изначально. Но всякое добро может оказаться под влиянием зла.

— В этом есть смысл, — вздохнула я, решив, наконец, прекратить эту дискуссию. — Но я была воспитана так, что мне давали чёткие понятия о том, что такое добро и что такое зло. Я считаю, что чего-то среднего просто не бывает. Если человек разрывается между двумя этими сторонами, то он уже на стороне зла.

— Ты так категорична, милая Энн, но порой обстоятельства подталкивают нас ко злу, которое в данном случае было бы самым простым и разумным решением. Виной половину зол являются обстоятельства, виной другой половины является грешность и корыстность людей.

— Об этом можно говорить бесконечно.

— Тут ты права. — согласился Эдвард, — Белая же магия, это магия разума, его сила. Для совершения этого таинства не нужны зелья или же обряды, подобной магией владели немногие, ибо нужно иметь сильную душу, чистый разум и храброе сердце, стойкое и непоколебимое. Таковой магией владела моя дорогая супруга Анна, — как только дело дошло до Анны, голос Эдварда сменился, он стал тихим и наполнился болью. — Не знаю, быть может, ты слышала, но когда она погибала, то совершила самый великий заговор за всю историю, которая была известна на тот момент и, насколько я знаю, этот заговор действует до сих пор. Как я понимаю, многие не верят в него, но он есть, каждый мужчина, принадлежащий к какому-либо клану рано или поздно чувствует на себе его действие. А заклятье заключается в том, что каждый мужчина из всех трёх кланов встречает ту, которую просто не может не полюбить, но она причиняет ему невыносимую боль. Иногда боль эта физическая, а иногда она рвёт душу. Чтобы снять это проклятье, мужчина должен сделать поступок, доказывающий истинность его любви.

— Почему же она наложила его? — если верить Эдварду, то каждый парень из кланов был обречен на несчастную любовь. Я задумалась, а была ли у Эвана такая любовь или, быть может, это и есть наше с ним чувство? Мне вдруг стало так страшно. Что если наши отношения рано или поздно причинят Эвану боль? Разумеется, рассказ Эдварда не выглядел таким уж правдоподобным, но отчего-то я верила в него, словно сама испытывала на себе все последствия этого заговора.

— Моя супруга считала, что я был на стороне Филиппа, потому что в нужный момент я просто не смог его убить…Тогда вместо него погибла она. Ни о чём так я не жалел, как о том, что не смог вовремя остановить Филиппа, — его ладони сжались в кулаки, а в голубых глазах засверкали льдинки.

— Но разве если бы ты тогда убил родного брата, думаешь после ты не жалел бы об этом? В нашей жизни часто встаёт такой выбор, при котором будет потеря, и что бы мы не выбирали, боль всё равно будет невыносимой. Ты не в чём не виноват, мои слова не помогут тебе, я знаю, но такова была твоя и её судьба. — я постаралась успокоить его, но чётко знала, что здесь я помочь не могу, никто здесь не может помочь. Он потерял любимую, и пусть это было так давно, но что-то мне подсказывало, что он помнил этот момент как вчера.