Как было бы интересно узнать о бабушкиных мыслях, надеждах и мечтах, думала она, разглядывая ткацкий станок. Может, именно на нем она соткала прелестное, теперь уже выцветшее покрывало, которое так нравится Джейси, то, которое пришлось стирать дважды из-за пыли, поднятой овцами Йэна. Чувствуя себя уже не такой одинокой, наверное, благодаря тонкой, незримой связи с бабушкой, которую она ощутила, Джейси осторожно спустилась вниз. Она вернулась в дом, вымыла посуду и вытерла стол. И поскольку жажда деятельности ее не оставила, решила тут же набросать план занятий на следующий день. Она нашла ручку и блокнот и приготовила себе чашку чая. Усевшись поудобнее, она открыла блокнот и увидела на первой странице недописанное письмо.

У нее не было намерения читать его, но она успела узнать почерк отца и невольно выхватила несколько фраз, прежде чем закрыть блокнот. «Мы должны быть вместе… дня не проходит, чтобы я не думал о тебе… домой в Квинсленд…».

Домой в Квинсленд? Джейси задумалась. С каких это пор Квинсленд стал домом?

Убирая блокнот на место, она испытывала волнение и дочернюю ревность. Джейк, оказывается, стал склонен к поэзии. В Квинсленде его ждет женщина. Почему он ничего не сказал о ней? Когда давным-давно Джейси влюбилась в Йэна, она не могла ни думать, ни говорить ни о чем и ни о ком другом.

«Но я была тогда наивной девочкой, — подумала она. — А Джейк — мужчина, причем опытный, несмотря на время, в которое он жил, и уединенность его жилья».

К тому моменту, когда рассказ был прочитан и короткая, но искренняя детская молитва произнесена, глаза Криса стали совсем слипаться.

— Она красивая, — объявил он уже из полусна, когда Йэн собирался выключить свет и выйти из комнаты.

Йэн непроизвольно вздрогнул и рассердился на себя.

— Кто? — спросил он, хотя знал, о ком идет речь.

— Мисс Тирнен, моя учительница, — в глазах Криса мелькнуло беспокойство. — Она тебе не нравится, да? Ты не очень вежливо разговаривал с ней утром. А потом ты пошел в «Гуся и собаку», вывел ее на улицу и накричал на нее.

«Я виноват», — подумал Йэн.

Из окна кафе он увидел, что Джейси вошла в пивную, и, зная, что это может привести к неприятностям, пошел туда. Намерения у него были самые добрые, даже благородные, подумал Йэн раздраженно, но виноватым оказался он.

— Я бы не сказал, что мне не нравится Джей… мисс Тирнен. Просто мы с ней не во всем согласны друг с другом.

Явно озадаченный, Крис наморщил лоб.

— Помнишь, когда я поссорился с Линусом Тейтом, ты сказал, что люди не должны каждый раз ругаться, когда их мнения не совпадают?

Слова сына словно оглушили Йэна, в нем заговорила совесть.

— Да, я говорил это, — признал он. — И я так считаю на самом деле. Может быть, я извинюсь перед мисс Тирнен.

«Только я ничуть не сожалею, — мрачно подумал он. — Ее стоило отлупить».

Да, растить детей непросто. Одних нравоучений не достаточно, ребенок должен видеть перед собой пример родителей, их слова не должны расходиться с делом.

Крис сонно улыбнулся:

— Могу поспорить, что она понравилась бы тебе, если бы ты захотел. Она хорошая.

Йэн промолчал, потому что наверняка подавился бы признанием этого факта. Он считал ее маленькой вредной девчонкой, обладающей настоящим талантом наживать себе врагов. Поэтому он просто наклонился, поцеловал сына в лоб и выключил свет.

Обернувшись на пороге, он увидел, что Крис уже крепко спит. В такие моменты Йэна охватывала безумная любовь к мальчику, и он дал молчаливый обет, что сохранит землю и передаст ее сыну во что бы то ни стало.

Пройдя через длинный холл на кухню, Йэн зажег керосиновую лампу, поставил ее на стол и пошел выключить генератор. Топливо, как и все остальное, было дорого.

Он постоял на улице, глядя на звездное небо. Открывшаяся ему картина никогда не переставала изумлять его. Он был частью этой земли наравне с низкорослыми эвкалиптами, чьи корни уходили глубоко в твердую почву.

Вернувшись в дом, Йэн уселся за стол и просмотрел свои бухгалтерские книги. Он получил хорошие деньги за шерсть и смог отложить приличную сумму на дальнейшее образование Криса. Тем не менее грань между процветанием и полной нищетой все еще была устрашающе тонкой. Он не продержится больше года, если Меримбула отхватит Корробори-спрингс и лишит его воды.

Через час он закрыл книги. Лампа мигала — керосин в ней был на исходе, но Йэн медлил, задумавшись. Он пытался забыть Джейси, но она постоянно была рядом с ним, тревожа, маня, заставляя вспоминать их золотое время.

Какая ирония судьбы: то, что когда-то было почти немыслимым наслаждением, стало по прошествии времени пыткой. Несмотря на постоянные попытки забыть, он только отчетливее помнил сладостные минуты обладания нежным телом Джейси. Он чувствовал прикосновение ее пальцев к своей коже, слышал приглушенные вскрики наслаждения так ясно, словно она издала их только что, видел ее глаза, затуманенные страстью…

Рука его сжалась в кулак, и он стукнул по столу. Когда же это кончится? Когда наступит предел?

Он вздохнул и, взяв лампу, поднялся. Может быть, единственный способ развязать этот узел, думал он, идя через длинный холл в свою пустую постель, снова заняться с Джейси любовью. И тогда, возможно, он изгонит ее из себя.

Войдя в комнату, Йэн улыбнулся и притворил дверь. Можно подумать, Джейси уже согласилась.

— Эта женщина ненавидит тебя, приятель, — раздеваясь, напомнил он себе вслух. — Не забывай об этом.

Намотавшись за день, он сразу задул лампу, откинул одеяло и рухнул на постель лицом вниз. Потом перевернулся на спину, и усталость окутала его сном.

На другой день Йэн сам привез Криса в школу. Джейси терялась в догадках, не собирается ли он делать это постоянно. Она надеялась, что нет: встречи с ним настолько выбивали ее из колеи, что ей требовалось не меньше часа, чтобы прийти в себя.

Она встретила его спокойным взглядом. Он вошел в класс и подошел к ее столу, держа шляпу в руке. Она не собирается забывать, как по-свински он вел себя накануне в «Гусе и собаке» и на улице.

Крис занял свое место, открыл учебник, но сидел, навострив уши и готовясь не пропустить ни единого слова.

Тем временем на лице Йэна отразилась такая смесь сожаления и гнева, что Джейси не могла не улыбнуться при виде этой внутренней борьбы. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Крис стал свидетелем их ссоры и слышал, как они ругались. Надо признать, что их схватку трудно было пропустить. И вот теперь Йэн, по всей видимости, попытается сгладить произведенное на сына неблагоприятное впечатление.

Но выражение его глаз говорило, что он ничуть не раскаивается в своем поведении. Приготовленные извинения будут насквозь фальшивыми.

— Вчера мне не следовало повышать на вас голос, мисс Тирнен, — сказал он. — Это было невежливо и я прошу извинить меня.

Джейси елейно улыбнулась, представив на мгновение забор из колючей проволоки, отделяющий владения Йэна от пруда. Ради Криса и для того, чтобы позлить стоявшего перед ней этого невозможного человека, она мягко произнесла:

— Я прощаю вас, мистер Ярбро.

Йэн чуть не заскрежетал зубами, глаза его метали молнии. Контролируя свои движения, он надел шляпу, повернулся и вышел вон.

Забавно было бы посмотреть, как он отреагирует на предложение Джейка разделить между ними Корробори-спрингс. Тогда проблема с водой была бы решена для Йэна. Но он немыслимо горд, даже сама идея работать с ней вместе ему ненавистна.

Но вскоре Джейси позабыла и об Йэне, и о плане Джейка в отношении семейной собственности. Пока дети занимались, она составила список неотложных покупок: новые карты и учебники, материалы для занятий по искусству, художественная и научно-популярная литература для небольшой библиотеки и, возможно, оборудование для игровой площадки. Сейчас на улице были только качели, сооруженные из старой шины и ржавого металлического столба.