Апломб, с которым мистер Хартли явился сюда, несколько поиссяк, он облокотился на стойку, склонился к хозяину гостиницы и произнес почти умоляюще:

— Пораскиньте мозгами, месье Дессен, прошу вас. Кто-то обязательно должен обслуживать мадемуазель лично. По крайней мере до того, как мы прибудем в Париж. Вопрос об оплате, как вы знаете, нас не волнует. Мы пойдем на любые расходы.

Иоланду сразу же осенило, что это было бы решением всех ее проблем.

Теперь, когда в разговоре мужчин возникла пауза, потому что мистер Хартли горестно вздыхал, а месье Дессен, изображая работу мысли, потирал лоб, Иоланда решила, что наступил благоприятный момент, чтобы обнаружить свое присутствие.

— Простите, месье, — произнесла она негромко, — что я случайно услышала часть вашей беседы. Я подумала, что, вероятно, могу помочь вам.

Мистер Хартли уставился на нее с изумлением.

— Помочь чем? — полюбопытствовал он. — Вы согласны взять на себя обязанности личной горничной мадемуазель?

— Да, разумеется. Так случилось, что я имею достаточный опыт в этом. Я только что приехала из Англии, где несколько лет находилась в услужении у знатной леди.

Месье Дессен, который еще недавно размещал Иоланду и Питера в качестве постояльцев своей гостиницы в господские номера, посмотрел на девушку ошеломленно, но тут же справился с удивлением и облегченно рассмеялся.

— Кажется, месье Хартли, удача сопутствует вам. Действительно, эта молодая женщина только что прибыла на корабле и пережила те же трудности при путешествии, что и пассажиры яхты его светлости.

Он хотел сказать что-то еще, но нетерпеливый постоялец, желающий покинуть гостиницу, прервал его.

— Если вы тотчас не обратите внимание на меня, то я уеду, не оплатив по счету!

Месье Дессен поспешил успокоить раздраженного гостя, таким образом Иоланда осталась лицом к лицу с мистером Хартли.

— Это правда, что вы мне сказали? — спросил он. — Вы слишком молоды, чтобы быть опытной горничной.

— Я выгляжу моложе своих лет, месье, — ответила девушка. — И, конечно, у меня есть рекомендации, чтобы доказать вам истину моих слов.

— Я бы хотел их видеть.

— Я схожу за ними в свой номер, — сказала Иоланда. — Но прежде я должна сказать вам одну вещь.

— Что такое?

— Я путешествую со своим… мужем… — Говоря это, Иоланда не смогла скрыть нотки беспокойства в голосе.

Конечно, это был подарок небес, что она получила возможность устроиться горничной хотя бы до прибытия в Париж. Но она не могла отправиться в путь без Питера.

— С мужем? — произнес Хартли несколько озадаченно. — А что умеет делать ваш супруг?

— Он опытен в обращении с лошадьми, — не замедлила произнести Иоланда, вспомнив, о чем она толковала Питеру совсем недавно.

— Он ездит верхом? Очень хорошо… прекрасно…

— Да, он прекрасный наездник.

— А есть ли у него рекомендации, чтобы доказать это?

— Конечно есть, месье. Он был на службе у сэра Питера Тивертона.

Услышав этот титул и имя, мистер Хартли явно вздохнул с облегчением и тут же сообщил девушке:

— Так случилось, что во время шторма один из верховых слуг, обычно сопровождающих карету его светлости, сломал ногу и теперь не в состоянии покинуть даже борт яхты.

— Я уверена, месье, что мой… супруг вполне заменит беднягу на этом месте, и вы будете им довольны. Он фактически управлял всей конюшней сэра Питера.

— Я бы хотел увидеться с ним немедленно, — тут же заявил Хартли. — И одновременно взглянуть на ваши рекомендации, — добавил он.

— Все будет исполнено, месье, — сказала Иоланда, — но вы должны дать мне хоть несколько минут, потому что мы еще не распаковали вещи.

Мистер Хартли с беспокойством посмотрел на входные двери.

— Его светлость может появиться в любой момент. Так что надеюсь, вы меня не подведете.

— Обещаю, вы не будете разочарованы, месье.

Все внимание мистера Хартли было сосредоточено на дверях.

— Скорее, скорее, — пробормотал он. — Я буду ждать вас здесь.

Иоланда подхватила подол юбки и стремительно взлетела по лестнице.

Она ворвалась в номер, где Питер возлежал на высоко взбитых подушках.

— Вставай! Я нашла для нас работу, а следовательно, и возможность попасть в Париж.

Питер приподнялся и взглянул на нее круглыми глазами.

— Что это ты болтаешь, сестрица?

— Я буду личной горничной… а ты — сопровождающим карету верховым… Быстро вставай. Мы должны написать сами себе рекомендации.

— Я думаю, что ты сошла с ума, — начал было Питер, но, заглянув в дверь соседней комнаты, увидел, что сестра уже открыла шкатулку с письменными принадлежностями, обтянутую дорогой кожей, доставшуюся ей от матери.

Иоланда открыла ее и бережно извлекла пару листков дорогой бумаги с тисненным на ней гербом Тивертонов.

— Поспеши, ты должен сочинить восторженную рекомендацию на самого себя от имени сэра Питера Тивертона. Напиши, что ты прекрасно управлялся с его лошадьми и что он огорчен твоим отъездом на родину и готов в любой момент принять тебя на работу обратно.

Питер с изумлением увидел, как Иоланда достала из шкатулки бутылочку чернил и большое перо.

— К счастью, я вспомнила, что мне придется писать распоряжения Гибсонам насчет наших дел в поместье. Поэтому я захватила с собой все письменные принадлежности. Пожалуйста, поспеши, Питер. Герцог появится в гостинице сию минуту. А мне еще предстоит написать рекомендацию самой себе.

— Какой герцог? — спросил Питер.

— Откуда я знаю его имя? Да и какая тебе разница, чью карету ты будешь сопровождать? Но наш будущий хозяин очень знатен, судя по услужливости владельца гостиницы, и очень богат, раз путешествует на собственной яхте. Еще я знаю, что с ним путешествует женщина по имени Габриэль Дюпре, и я обязалась стать ее личной горничной.

— Габриэль Дюпре? — воскликнул Питер. — Я не могу в это поверить.

— Почему? Ты что-нибудь знаешь о ней?

— Она известная актриса. На короткое время она появилась в Королевском театре, и весь Лондон сразу же о ней заговорил. Она прекрасна… просто божественна… О встрече с ней можно только мечтать. Все члены Уайт-клуба ее поклонники.

— А чем же она так уж заворожила вас? Своими талантами?

Питер помедлил немного, прежде чем ответить.

— Не столько сценическим мастерством, сколько своими нарядами.

— А как она была одета?

— На ней не было почти никакой одежды.

— Вот поэтому, вероятно, герцог и решил доставить ее обратно во Францию, чтобы не дразнить уж так английских мужчин, — резонно заметила Иоланда.

— Неужели ты действительно считаешь, что я смогу сыграть роль слуги, сопровождающего карету?

— Постарайся сыграть эту роль хотя бы до того, как мы доберемся до Парижа. Другого способа выбраться отсюда я не знаю.

Тут Иоланда взялась за перо и твердо заявила:

— Пожалуйста, оставь все разговоры, Питер, пока мы не сочиним наши рекомендации. И нам надо прежде всего решить, как мы назовем себя. Мы должны придумать себе французские имена.

— А почему нам не остаться под собственными именами?

— Не глупи, Питер. Герцог ни в коем случае не должен знать, кто мы такие.

— Да, конечно, ты права, — покорно согласился брат.

— Тогда давай немного переделаем фамилию матери и назовемся супругами Латур, — предложила Иоланда. — Только не забудь, братец, что теперь ты должен откликаться на имя Пьер.

Питер с облегчением рассмеялся.

— Какое счастье, что у меня такая разумная сестра. В моей голове после бури в проливе и ограбления не осталось никаких мозгов. А ты все продумала до мелочей. Как же я тебе благодарен!

— Замолчи и лучше принимайся за рекомендацию, — прервала его излияния Иоланда. — Нам надо поторопиться.

Она сама написала себе рекомендацию на имя Иоланды Латур — горничной леди Тивертон — и подписалась своей подлинной подписью.

Было ли это фальшивкой? С одной стороны — да, а с другой — нет.

Питер, в свою очередь, набросал красивым аристократическим почерком на гербовой бумаге рекомендацию своему конюшенному и с усмешкой подписался собственным именем.