Алекс спокойно сидела, наклонив голову и пристально изучая собственные руки. Она ненавидела обсуждать свою личную жизнь с кем-либо, за исключением Брин. А сейчас она была вынуждена обсуждать самые интимные детали ее жизни с профессионалом – кем-то, работой которого было исследование и анализ проблемы. И только искренняя любовь к Брин заставила ее рассказать так много о себе врачу.

Синие глаза доктора Бонни Каплан излучали теплоту и заботу.

"Я предлагаю следующее, Алекс. Позволь Брин прикасаться к тебе, когда вы занимаетесь любовью. Если из этого что-то выйдет – здорово! Ну а если вы не сможете, попробуйте еще раз позже. Не сомневайся в Брин… она все поймет. За всю мою практику я никогда не встречала большей любви и более сострадательного партнера. Пожалуйста, попробуйте. Вы уже достигли определенных успехов. Единственное, что удерживает тебя от полного выздоравливания – твой страх".

Алекс глубоко вздохнула.

"Я хочу этого больше, чем кто-нибудь, больше, чем что-либо я хотела в моей жизни. Я жажду ее прикосновений. И я попробовала – вчера вечером, я подумала, что я готова – но я не смогла позволить Брин ласкать меня ниже живота". – Алекс по-прежнему смотрела на свои руки: это было очень больно. – "Я знаю, что Вы правы… Но я боюсь. До того, как я встретила Брин, я успела разочароваться в сексуальной жизни. Было так обидно осознавать, что никогда не испытаешь оргазма с другим человеком… Это обстоятельство разрушало все отношения, которые я когда-либо пыталась завязать. Но с Брин разрыв я бы не пережила… Если я потерплю неудачу и с ней… Я… Я не переживу этого…"

"Ты уже преодолела большую часть проблемы, Алекс. Как врач, я думаю, что ты готова к следующему скачку. Но это должно быть твое решение. Я не буду настаивать на этом".

"Я ценю это. Но что если ничего не получится? Что, если я никогда не смогу позволить Брин прикасаться ко мне? Каково будет ей? Почему она вообще захотела остаться со мной – я же эмоциональная калека? " – Алекс спрятала лицо в руках, словно пытаясь собрать себя по кусочкам. – "В любом случае я не заслуживаю ее любви. Брин такая замечательная. Она никогда не сделала бы аборт – независимо от обстоятельств. Я все время переживаю о своих недостатках, и это беспокоит меня. Брин должна иметь только лучшее, а я далека от этого".

Сердце Бонни екнуло.

"Мы уже обсуждали это, Алекс, обсудим еще раз. Брин – взрослая женщина, у которой есть собственное мнение. И она приняла решение. Она обожает тебя, и ты знаешь это". – Бонни встала и присела рядом с задумчивой пациенткой. – "Что тебя действительно мучает, Алекс? Пожалуйста, скажи мне. Я должна помочь тебе".

Хирург пожала плечами.

"Я не знаю".

Бонни погладила пациентку по плечу.

"Хорошо, Алекс. Подумай о том, что я сказала, и мы поговорим об этом завтра. И, пожалуйста, передайте Брин мои советы и благодарность".

Тем же вечером Алекс нервно вышагивала по веранде.

"Где она, и почему она не отвечает по телефону? " – Она села на стул и попыталась почитать последний выпуск журнала "Кардиология". Слишком взволнованная для того, чтобы сконцентрироваться, она отбросила журнал и посмотрела в окно, прихлебывая пиво из бутылки.

Уже после девяти часов вечера со стороны подъездной дорожки послышался шум двигателя автомобиля Брин. Алекс поспешила к парадной двери. В открытую дверь ввалилась опустошенная, голодная, и очень злая блондинка. И вместо нежных объятий и приветствий Алекс получила от нее лишь ледяную волну раздражения.

"Где, черт возьми, ты была, и почему ты не обнимешь меня, почему не отвечаешь на звонки? " – Вспылила в ответ хирург.

Зеленые глаза Брин вспыхнули от гнева.

"Видишь ли, Алекс, во-первых, я застряла в пробке из-за аварии позади. Во-вторых, я случайно оставила сотовый в шкафчике на работе. Таким образом, я ну никак не могла ответить на твой звонок, доктор Морган! И в-третьих, и в-четвертых, и в-пятых, и в-шестых – мои следующие приключения: я устала, я не ела с полудня, и, если ты не возражаешь, я должна срочно пойти в туалет! " – Выплюнула тираду миниатюрная блондинка и вихрем унеслась прочь, оставляя после себя шлейф гнева.

Алекс была огорчена, и Брин задела ее самолюбие. Она не привыкла к вопящей без причин Брин, отчего действительно страдала. Вздохнув, она вышла на веранду. Алекс поняла, что сейчас следует уступить Брин.

Десять минут спустя на веранду пришла Брин. Она переоделась в другую рубашку и натянула шорты. В руках у нее была холодная бутылка пива. Алекс, вся расстроенная, сидела на сине-белом диванчике.

"Мне действительно жаль, я поступила как последняя свинья, Сквики! Я так боялась, что с тобой случилось что-то ужасное. Ты простишь меня? "

Брин бросилась к Алекс и буквально запрыгнула той на колени. Они обнимали друг друга словно в последний раз, впитывая всю любовь и теплоту, какую могли подарить.

"Конечно я прощаю тебя, Лекс. Мне так жаль, что заставила тебя переживать! "

"Это не твоя вина, Брин. Я не знаю, что на меня нашло. По правде говоря… я боюсь… потерять тебя. То, что у нас есть сейчас, порою кажется раем, выдумкой, слишком хорошим, чтобы быть правдой". – Алекс стиснула Брин в объятиях.

"Ты имеешь полное право волноваться обо мне, если я где-нибудь задерживаюсь. Скорее всего, я бы реагировала точно так же". – Она погладила Алекс по щеке, замолкнув на мгновение. – "Но, Лекс… Я никуда не уйду от тебя, не уйду, и со мной ничего такого не случится… Ты имеешь право на счастье… Мы имеем право на счастье! И скажи мне, ты счастлива сейчас? Я знаю, что моя жизнь никогда не была лучше – особенно сейчас, когда я вернулась к тебе".

Алекс застенчиво улыбнулась.

"Ты права, Брин. Просто я была смущена твоим поведением…"

"Не беспокойся… хотя это только показывает мне, как ты меня любишь". – Она поцеловала Алекс в лоб. – "Так, а когда у нас будет знаменитая нью-йоркская Пицца Сэма? Ты должно быть, хочешь есть, да и я тоже не прочь бы перекусить! "

Алекс с улыбкой освободила Брин из объятий, будучи рада, что от ее сердитого настроения ничего не осталось.

"Я поищу эту пиццу, Сквики. Хочешь, чтобы я сделала тебе массаж, пока мы будем ждать ужин? "

Брин залилась смехом.

"Ты действительно знаешь, как завоевать сердце девушки".

"Только одного-единственного сердца… того единственного, которое имеет для меня значение".

После ужина Алекс и Брин снова обсуждали проблему Алекс. Отец Лекси умер внезапно и неожиданно. Приблизительно тогда же исчезла из ее жизни и Брин – самая дорогая подруга. Неудивительно, что ее волновала потеря подруги.

Алекс очень эмоционально отреагировала на разговор, и Брин старалась ее успокоить. Когда они все-таки легли спать, хирург была уверена, что Брин никогда не оставит ее по своему желанию. Уже засыпая, Алекс внезапно поняла, что она сделала еще один шаг к выздоровлению.

Миниатюрная медсестра обнимала суетливого младенца, напевая ему какую-то песенку. Она уже перепробовала все, что могла, чтобы успокоить его, но ребенок не желал успокаиваться без матери. Брин отпустила утомленную, опустошенную и озабоченную состоянием здоровья сына женщину в кафетерий, чтобы та могла перекусить и восстановить хоть часть сил.

"Давай я расскажу тебе историю". – Брин поправила кислородную маску ребенка, а тот изучал лицо Брин, широко распахнув свои глазенки. Брин погладила ребенка по шелковистым темным волосам. – "Ты такой симпатичный, "Раздраженный Джеймс Смит", – мягко прошептала она. – "Ты напоминаешь мне кое-кого". – Младенец засопел, будучи неспособным сопротивляться волшебному мелодичному голосу медсестры и ее умению обращаться с детьми. Она прижала его к груди. – "А теперь я расскажу тебе историю…"