Зять № 2 человек рассудительный.

– Ты уже известил мадемуазель Флер о своих намерениях? – с самым серьезным видом осведомляется Любимый Муж.

– Ну... то есть... – замялся Аттила. – Я зову ее «моя невеста».

– А она что?

– Она смеется и говорит, что у меня много времени впереди и я еще успею передумать. Но я не передумаю. Это женщина моей жизни.

– Откуда ты взял такое замечательное выражение? – удивляетесь вы.

– Мой друг Венсен по телевизору слышал, в фильме про любовь.

– Я в твоем возрасте была без памяти влюблена в учителя музыки, – признается Лилибель. – Он носил потрясающие усы.

– А потом что?

– Подлец сказал моим родителям, что у меня нет никаких способностей к игре на фортепьяно, и исчез. Как я рыдала! Как рыдала!

Все принимаются наперебой рассказывать о своих детских влюбленностях и забывают о юном женихе.

Он, однако, не забывает перед уходом потребовать свои 5 франков (за хлеб), еще 5 за то, что принес кофе, и 5 за то, что убрал со стола, – итого 15. Как назло у вас нет мелочи. Внук удовлетворяется долговой распиской с вашим именем и числом.

Вы заплатите в следующее воскресенье. Плюс 5 франков за то, что он накрыл на стол, да 5 за то, что убрал, да 20 за мытье окна у вас в спальне. Итого: 45. Округляете до 50 и великодушно протягиваете купюру возлюбленному мадемуазель Флер. Он в восторге, целует вас.

Проходит несколько недель.

Проходя мимо магазинчика Старшей, заглядываете поболтать. Она пытается уговорить клиентку, у которой размер не меньше 44-го, не покупать очаровательный костюмчик 38-го; объясняет, что ей нужна «элочка». Но дама уже втиснулась в 38-й размер и уходит в нем, затянутая так, что костюм, того гляди, треснет по швам.

– У тебя есть пять минут? Может, кофе выпьем?

– С удовольствием. Народу как раз не много. – Жюстина поворачивается к продавщице: – Валери, я выйду на минутку. Осторожней с клептоманками. – Вам: – Чем клиентки богаче, тем более склонны к воровству.

Отправляетесь в бистро напротив.

Вы очень цените редкие минуты, которые удается провести наедине со Старшей, обремененной обычно супругом и одним или несколькими детьми.

– У тебя все в порядке?

– Да. Вот только Аттила меня беспокоит.

– Он нездоров?

– В определенном смысле да. Он по-прежнему умирает от любви к мадемуазель Флер. Теперь он взялся зарабатывать деньги по крупному. Ходит за покупками для соседей. Моет тротуар вместо консьержки. В воскресенье разносит газеты и круассаны всем жильцам в доме. Чистит ботинки целому кварталу...

– Потрясающе! Тебе нечего беспокоиться за его будущее. Этот мальчик сумеет заработать себе на жизнь.

– Да, но пока он делает уроки по ночам, а утром спит на ходу. Надоела мне эта мадемуазель Флер.

– Не переживай. На следующий год появится другая учительница, и твой донжуан станет ухаживать за ней.

– Ты хочешь сказать, что эту любовь к образованию в лице его лучших представительниц я буду сносить все годы Аттилиной учебы?

Вы обе смеетесь.

На другой день, 13 часов.

Вы обедаете шоколадным коктейлем для похудения Slimfast. Якобы соблюдаете диету, но на самом деле вы его обожаете, к тому же приготовление занимает ровно две минуты. Потягивая напиток, вы смотрите телевизор.

Бип-бип... Бип-бип...

Позвонить в минуту, когда передают заголовки новостей, может только Деточка. Спорим на баночку тунца? – подначиваете вы Мельхиора.

Бип-бип... Бип-бип...

Вы проиграли баночку тунца.

– Алло! Это говорит мадемуазель Перро, – сообщает вам женский голос.

– Я не знаю никакой мадемуазель Перро, вы ошиблись, – ворчите вы, прислушиваясь к новостям.

– Возможно, вам знакомо имя мадемуазель Флер? Я учительница Аттилы.

– Ах, да, конечно!

Выключаете телевизор.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, но я хотела бы к вам зайти... по секрету!

– Когда вам удобно?

– Сейчас, если не очень помешаю. Я возле вашего дома.

Мадемуазель Флёр очаровательна. У Аттилы хороший вкус. Она смущенно присаживается на краешек дивана, достает из кармана скомканный кусочек папиросной бумаги и протягивает его вам.

– Я обратилась к вам потому, что родители, боюсь, слишком строго накажут Аттилу.

Разворачиваете бумагу. Там кольцо с рубином.

– Подозреваю, это кольцо вашей дочери, – продолжает учительница, потупив глаза. – Ваш внук преподнес его мне в знак нашей «официальной помолвки»... Я не знаю, что делать!

О ля-ля! А вы как будто знаете!

И почему все неприятности приходится расхлебывать вам? Может, убежать на Мальдивские острова и оттуда выслать Старшей кольцо по почте «От доброжелателя»? Вы с наслаждением представляете себе, как за много тысяч километров отсюда лежите себе на песчаном пляже в тени кокосовой пальмы, попивая апельсиновый сок, в то время как здесь разгорается скандал. Мадемуазель Флер возвращает вас к реальности.

– Я подумала... м-м... вы могли бы потихоньку положить кольцо на место. Я понимаю, что проявляю трусость, но...

– Да уж! – соглашаетесь вы. – Аттила гнусный мелкий воришка. Если, влюбляясь, он станет всякий раз красть у матери драгоценности, до чего мы докатимся?..

– Я все понимаю. Я очень расстроена. Он так серьезно относится к этой своей фантазии с женитьбой. Я ему сто раз все объясняла. «Разрывала» с ним неоднократно. Но он так страдает, что мне его становится жалко. Я не знаю, как быть. Такое со мной впервые случается. Прошу вас, поверьте мне.

– Я вам верю, – отвечаете вы сочувственно. – Может, нам обратиться за советом к школьному психологу?

Лицо учительницы делается непроницаемым.

– Психолог дура! – говорит она ледяным тоном. – Ей, видите ли, смешно. Она убеждена, что Аттила разыгрывает комедию. И я тоже.

Мадемуазель Флер так взволнована, что вам приходит в голову безумная мысль.

– А вы часом не влюблены в моего внука? – спрашиваете вы с улыбкой.

Она смеется.

– Нет. Но я люблю его, как если бы он был моим собственным сыном. Он такой милый и ласковый.

Пытаетесь представить себе милого и ласкового Аттилу. Любовь и в самом деле творит чудеса, даже в семилетнем возрасте.

Мадемуазель Флер смущенно ерзает на вашем диване.

– И еще одно осложнение... Я живу с молодым человеком, у нас с ним все хорошо, за исключением того, что я запрещаю ему заходить за мной в школу: Аттила ревнив, как тигр. Он уже моему приятелю шины у мотоцикла прокалывал.

Она поспешно встает.

– Мне пора. Я опаздываю на урок.

Вы обещаете, что потихоньку вернете кольцо на место. А также посоветуетесь с вашим «любимым психоаналитиком», ангелом-хранителем всей вашей родни. На прощанье вы целуетесь. Она ведь теперь вроде как член семьи – по сердечной линии.

Звоните «любимому психоаналитику», у того голос сразу делается озабоченным.

– Детская любовь – это гораздо серьезней, чем мы думаем. Нам надо встретиться. Запишитесь на прием у моей секретарши, скажите: «срочно», а пока почитайте «Когда мне было пять лет, я себя убил» Говарда Бютена.

Прелестная перспектива. Кроме того, секретарша «любимого психоаналитика», между прочим, ваша подруга, клянется, что у него нет ни минуты свободной, но «вас, учитывая срочность», он сможет принять через две недели. В полночь.

– В полночь я сплю! – не выдерживаете вы.

– Знаю, – жалобно отвечает Изабель. – Но сейчас эпидемия депрессий, и доктор работает каждый день до часу ночи.

В ожидании встречи с доктором, в среду после обеда вы заманиваете Аттилу к себе: предлагаете ему вымыть окна в кабинете за ошеломляющую сумму в 30 франков. Он прибегает.

Прежде чем он влезает на табуретку с жидкостью для мытья окон в руке, вы садитесь за письменный стол и произносите ледяным голосом, тем самым, который приводил в содрогание ваших дочерей, когда они были маленькими:

– Стало быть, ты теперь воруешь?