ТРИ ВЕСЕЛЫХ ЗАЙЦА (Повесть-сказка)

СПАЛ ЛИ ДЯДЯ СПИРИДОН

ПУШОК

КЛЮЧИК ОТ СЕРДЦА

КУСТИК ГОРОХА

ЧТО ПУШОК ОТКРЫЛ

ДУНУЛ

УДАЧЛИВЫЙ ДРУГ

ПОДЖИДАЛ ЛИСУ ЗАЯЦ

БЕРЛОГА МЕДВЕДЯ СПИРИДОНА

ЧТО ПРИСОВЕТОВАЛ ЛИСЕ ВОЛК

НА ЧТО ИВАШКА ОБИДЕЛСЯ

ВЕРТИХВОСТ КАРАУЛИТ СЕНО

КОГДА ТЕБЕ ХОЛОДНО

ЧЕРТИ БАБУШКИ СТЕПАНИДЫ

ССОРА ИЗ-ЗА СНЕЖНОГО ЗАЙЦА

ПОСАДИЛИ ЗАЙЦЫ МОРКОВКУ

НОВОЕ ЗНАКОМСТВО

ЧТО МЕДВЕДИ ЕДЯТ

В ПОИСКАХ КЛАДА

КАК ФЕДОТКЕ САЛАЗКИ ЗАГНУЛИ

ДВОЕ В ОДНОЙ ЯМЕ

ПОШУТИЛ

НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ

КАК СТАТЬ СМЕЛЫМ

ПОТЕРЯ ЛЕВОГО УХА

РВАНЫЙ БОК ЗАДУМЫВАЕТСЯ

ПРОЩАЙ, ПУШОК

УШИ СТРАУСА (сказки)

МАЛЬЧИК РАССВЕТ И ДЕВОЧКА НОЧЬ

АЙСБЕРГ

ВАХТА

ГЛАЗА УЖА

ЦВЕТОК НАШЕГО ЛУГА

КРАЙ, ГДЕ ВСЕ САМОЕ ЛУЧШЕЕ

ОТЧЕГО ГРУСТЯТ ИВЫ

ПЛЫЛ ПО ОКЕАНУ КОРАБЛЬ

ЧЕСТНЫЙ СПОР

ТЮЛЬПАНЧИК, КОПЫТЕНЬ И ЯРУТКА

ЛЕНИВЕЦ

ЗАБОТА РЕМЕЗА

ЧЕРЕПАШЬЯ МУДРОСТЬ

КАК ЛУНЬ ПТЕНЦОВ ИСКАЛ

РАЗНЫЕ ДОРОЖКИ

УШИ СТРАУСА

ПОБЕДА РЫБЫ-МОЛОТ

ОСИНА БОБРА СЕРЕГИ

ОСОБОЕ МЕСТО

БОЛЬШОЙ СОСЕД

РАЗДОБЫЛ ЗАЯЦ МАГНИТОФОН

ЗАЯЧИЙ ПЛЕТЕНЬ

Братья Бондаренко

СКАЗКИ

Рисунки В.Пашкевича

Куйбышевское книжное издательство

1974

ТРИ ВЕСЕЛЫХ ЗАЙЦА (Повесть-сказка)

СПАЛ ЛИ ДЯДЯ СПИРИДОН

С бирюзового неба скатилась звездочка. Она перепрыгнула через розовую тучку, мелькнула среди деревьев Гореловской рощи и спряталась в родничке, что вытекал из-под корней березы. Родничок вздрогнул, прислушался: кто-то шел по роще. Ближе, ближе. Вокруг становилось все светлее и светлее.

Кусты раздвинулись, и к родничку вышла румяная, в венке из первых весенних цветов Зорька, Она опустилась на корточки и протянула руки к воде. Родничок боялся щекотки и потому зажурчал, заплескался. Его услышал Соловей. Выпорхнул из гнезда, отряхнул с крыльев росу, запел:

— Дрозд, Дрозд, вставай. Ночь уходит. Чуешь? Чуешь? Топ-топ-топ.

Издали с поля его бойко поддержала Перепелка;

— Ты прав, ты прав: встать пора, встать пора. Дрозд, пора. Уже пора.

— А я встал, уже встал, встал я!

— Бить... Бить... Бить его, — заныл на сосне Кобчик.

— За что же? За что же? — затараторила Сорока.

— Мы знаем, мы знаем, мы знаем, за что, — ухнул из дупла засыпающий Филин.

Зорька умылась. Обрызгала родниковой водой венок и побежала догонять уходящую из рощи ночь. Роща зашуршала, запела. Из-за полей выглянуло солнце и протянуло над черной землей свой первый луч.

И в эту минуту под ореховым кустиком у Яблоневого оврага у старой Зайчихи родился сынок, маленький зайчик. И хоть рос он без отца — зазевался Заяц в половодье на льдине и уплыл неизвестно куда, — рос он прямо-таки не по дням, а по часам. Не успели первые весенние цветы отцвести, а уж у него ушки встали торчком, усики пробились, хвостик загнулся — и детство прошло.

— Вот и большой ты теперь, — сказала ему Зайчиха, — без меня прожить можешь. Прощай, может, не встретимся больше,

Попрощался зайчонок с матерью и пошагал по роще — на других поглядеть, себя показать. Идет, смотрит — берлога под сосной темнеется, а в берлоге медведь Спиридон лежит, дремлет.

И захотелось зайчонку созорничать над медведем. Подкрался он к сосне, сунул длинные уши в берлогу и закричал:

Спишь ли, дядя Спиридон?

Лес горит со всех сторон.

Дальше больше полежишь —

Не увидишь, как сгоришь.

Отбежал тут же и спрятался за березку. Только спрятаться успел, как выскочил медведь из берлоги и заметался: куда бежать? Где огня меньше? Смотрит, а его и вовсе нет. Тихо вокруг, и цветы покачиваются.

— Ишь, приснилось что, — проворчал медведь. — Видать, не зря говорила мне мать: не спи, Спиридон, после обеда, сны тяжелые томить будут. Не послушался ее и вот, пожалуйста, что приснилось.

И кряхтя в берлогу полез.

Выждал зайчонок, пока уляжется и задремлет медведь, — и к берлоге. Закричал изо всей мочи:

Эй ты, дядя! Что ж ты спишь?

Аль не видишь, что горишь?

В клубах дыма и огня

Крыша рушится твоя.

И опять за березу спрятался. И сейчас же из берлоги вывалился медведь Спиридон. Взъерошенный. Косматый. Глядит — нет никакого пожара. И вообще никого нет. Только из-за березы торчит серый заячий хвостик и меленько подергивается, будто смеется зайчик.

Крякнул медведь Спиридон и полез в берлогу. Смекнул, в чем дело. Спрятался за дверью, ждет. Немного погодя просунулись в берлогу уши и раздался заячий голос:

Спишь ли, дядя Спиридон,

Лес...

Сграбастал медведь Спиридон эти самые уши и втащил в берлогу, а за ушами и зайчонок втащился.

Маленький, серенький. Перепуганные глаза в разные стороны смотрят.

— А, — забасил медведь, — попался, озорник. Заболтал зайчонок ногами в воздухе, запищал:

— Честное слово, дядя Спиридон, извиниться пришел, честное слово.

— Врешь! — рыкнул медведь и скрутил зайчонку левое ухо.

А зайчонок знай болтает ногами в воздухе, оправдывается:

— Мне не веришь, дядя Спиридон? Мне не веришь? Скрутил медведь ему правое ухо и вышвырнул из

берлоги:

— Будешь еще шалить, совсем оторву. И дверь захлопнул.

Вылетел зайчонок из берлоги, прокатился левым боком по полянке, вскочил — и бежать. И не гонится никто, а бежит. Долго бежал, далеко забежал. Остановился дух перевести, чувствует: болит у него бок что-то. Глянул, а вдоль него — царапины.

Мимо сорока летела. Увидела, застрекотала на всю рощу:

— Смотрите, зайчик Рваный Бок появился. Смотрите, зайчик Рваный Бок появился.

— Я не Рваный Бок, — погрозил ей зайчонок лапкой и сел царапины зализывать.

И хоть зализал зайчонок царапины, все равно в Гореловской роще с легкой руки сороки стали звать его зайцем Рваный Бок.

ПУШОК

Подрос Рваный Бок и почувствовал в себе силу. И захотелось ему испытать, сколь она велика. Идет он по роще и думает: «Кому бы мне бока намять?»

Смотрит, шагает ему навстречу зайчишка. Глаза врозь, хвостик задиристо кверху поднят. И сам с виду такой неказистый, что, кажется, дай ему один раз покрепче — и дух из него вон.

Поравнялись зайцы, глянули мельком друг на друга и пошли каждый своей дорогой. Отошел немного Рваный Бок и думает:

«А почему бы не нагнать ему страху в пятки, не поучить уму-разуму?»

Забежал худенькому зайцу наперед, встал перед ним, спрашивает:

— Ты поч-чему не здороваешься? И лапкой в грудь толкнул.

А худенький заяц сощурил левый глаз, схватил Рваного Бока за плечи, чик правой ногой — и Рваный Бок на лопатках.

Вскочил он тут же и говорит:

— Так-то и я поборю, а вот давай крест-накрест возьмемся,

— Давай.

Сощурил худенький заяц правый глаз, обхватил Рваного Бока крест-накрест, прижал к животу. Рваный Бок охнул. Под левой лопаткой у него что-то хрустнуло. Лапки разжались. А худенький заяц скрипнул зубами, чик левой ногой — и Рваный Бок опять на лопатках.