Услышав знакомый голос, я не поверил своим ушам.

— Да тут танцульки идут полным ходом!

«Итан, смотри...»

Я повернулся и едва не расплескал свой пунш. Передо мной стоял Линк. На нем был смокинг серебристой акульей расцветки, высокие ботинки и черная спортивная майка с рисунком — имитацией белой рубашки. Он выглядел как уличный исполнитель чарльстона.

— Привет, Короткая Соломинка! Кузина, рада тебя видеть!

Я узнал бы этот голос в любой толпе. Он был слышен, несмотря на громкие объявления диджея, протяжные звуки баса и разговоры собравшихся перед сценой ребят. Смесь меда, сахара, черной патоки и вишневых леденцов. Впервые в жизни я подумал, что меня сейчас стошнит от сладкого.

Лена крепко сжала мою ладонь. Невероятно! Под руку с Линком, в наряде из двух серебристых полосок — самых узких, которые когда-либо надевали на гэтлинский школьный бал, стояла Ридли. Я не знал, куда девать глаза. Это был живой магнит из загорелых бедер, округлых выпуклостей и белокурых локонов, ниспадавших на обнаженные плечи. Я чувствовал, как от жарких взглядов парней поднялась температура в зале. Судя по виду ребят, переставших танцевать со своими подругами, ошалел не я один. Девчонки едва не дымились от злости. В мире Гэтлина, где все бальные наряды покупались в двух ателье, Ридли оказалась такой «маленькой мисс», что все остальные просто отдыхали. По сравнению с ней инструктор Кросс выглядела почтенной матроной. Короче, Линк был обречен.

Лена покачала головой и перевела взгляд с меня на кузину.

— Ридли! Что ты здесь делаешь?

— Ах, кузина! Нас наконец-то пригласили на школьный бал. Разве ты не рада? Разве это не фантастика?

Я увидел, что локоны Лены начали завиваться от несуществующего ветра. Она нахмурилась, и половина ламп на одной из гирлянд послушно погасла. Нужно было что-то делать — причем очень быстро. Я оттянул Линка от чаши с пуншем.

— Зачем ты с ней связался?

— Чувак, ты не поверишь! Это же самая горячая курочка в Гэтлине. Ожог четвертой степени! Она крутилась около «Стой-стяни». Я заехал туда купить «Слим-Джим» [39]. И она согласилась отправиться со мной на бал. У нее даже нашелся подходящий костюм.

— А тебе не кажется, что все это как-то странно?

— Думаешь, меня это волнует?

— А если она оказывает на тебя психическое воздействие?

— Ты думаешь, она свяжет меня или типа того?

Он усмехнулся, уже представляя себе эту картину.

— Линк, я говорю серьезно!

— Конечно, ты серьезный парень. Но только в чем дело, чувак? Я получил свой бонус и ты приревновал? Мне помнится, что ты довольно живенько усаживался в ее машину. И не говори мне, что ты пытаешься помириться с ней и получить второй шанс...

— Вовсе нет! Она кузина Лены.

— Тем более! А я сейчас подцепил самую огненную штучку в трех штатах. Для меня она как метеор, упавший с неба на наш город. Понимаешь? Это может никогда не повториться. Так что веди себя как человек. Не ломай мне кайф.

Он оказался легкой добычей и уже был в ее власти. И плевать он хотел на мои предупреждения. Но мне не хотелось сдаваться без боя. Я сделал еще одну попытку.

— От нее не дождешься ничего хорошего, парень. В твоей башке будет каша. Она высосет твой мозг и выплюнет его, когда ты станешь ей ненужным.

Линк схватил меня за плечи.

— Чувак, вали отсюда!

Он отвернулся, обвил рукой талию Ридли и увел злодейку на танцпол. Проходя мимо Мэгги Кросс, он даже не взглянул на нее. Я потащил Лену в другом направлении — к углу, где местный фотограф делал снимки влюбленных парочек перед фальшивым снежным сугробом, пока два парня из совета учеников по очереди трясли поддельный снег с балкона. По пути к фотографу нам встретилась Эмили. Она взглянула на Лену и ахнула.

— Лена? Ты выглядишь... блестяще.

Моя спутница осмотрела ее критическим взглядом.

— А ты, Эмили, выглядишь... надутой.

Это было абсолютной правдой. Облачившись в наряд из «Южной красавицы», Эмили походила на серебристо-персиковый трюфель с кремом, немного приплюснутый спереди и приукрашенный сзади тафтой. Ее волосы, завитые в жуткие свинячьи колечки, напоминали связку желтых лент. В салоне красоты «Стрижка и укладка» ее столько раз укололи шпильками, что лицо бедняжки вытянулось, как у лошади. И что я только находил в ней прежде?

— Я не знала, что Равенвуды танцуют.

— Мы делаем это с большим удовольствием,— спокойно ответила Лена.

— И вокруг костра тоже?

Лицо Эмили сморщилось в отвратительной улыбке. Волосы Лены снова начали завиваться в воздухе.

— Тебе хотелось бы сжечь меня? Такая зависть из-за платья?

Еще один сегмент мигавших лампочек погас. Я увидел, как парни из совета учеников бросились проверять контакты проводов.

«Не позволяй ей одержать победу. Это она здесь единственная ведьма».

«Она не единственная, Итан».

На помощь Эмили уже спешила Саванна. Она тащила за собой Эрла. Ее наряд отличался от «трюфеля» Эмили только тем, что был серебристо-розовым, а не серебристо-персиковым. Пышная юбка издавала неприятный шелест. Прищурившись, я мог вообразить обе свадьбы этих юных леди. Отвратительное зрелище. Эрл пялился себе под ноги, не смея посмотреть мне в глаза.

— Эм, куда ты пропала? Сейчас начнут объявлять королевский двор.

Саванна и Эмили обменялись многозначительными взглядами.

— Не будем задерживать эту милую пару.

Она указала на очередь к фотографу.

— Неужели Лена появится в нашем праздничном альбоме? Кто бы мог подумать!

Она стремительно направилась к сцене. Ее массивное платье «крем-брюле» закачалось из стороны в сторону.

— Кто следующий? — крикнул фотограф.

Волосы Лены все еще развевались.

«Не обращай внимания на всяких идиотов. Мы пришли сюда потанцевать. Остальное неважно».

Я снова услышал голос фотографа:

— Следующая пара!

Схватив Лену за руку, я потянул ее к фальшивому сугробу. Она взглянула на меня. В ее глазах сверкали слезы. Но затем тучи рассеялись, и она вернулась ко мне. Я понял, что буря успокоилась.

Кто-то из парней, стоявших на балконе, бодро прокричал:

— Поддать снежку!

«Ты прав. Это неважно».

Я склонился, чтобы поцеловать ее.

«Для меня важна только ты».

Мы поцеловались под яркой вспышкой фотоаппарата. На одну секунду — всего лишь на краткое мгновение — мне показалось, что во всем огромном мире есть только мы, что остальное действительно не имеет никакого значения.

А в следующий миг на нас обрушилась лавина стирального порошка, и мы с ног до головы оказались облеплены белой клейкой массой.

«Что это?»

Лена взвизгнула. Я попытался смахнуть слипшийся порошок с ресниц и бровей, но он уже попал в глаза. Увидев Лену, я пришел в ужас. Ее прическа, лицо, красивый наряд... Ее первый танец. Все было уничтожено. Вместо горсти поддельных снежинок, которым полагалось украсить фотографию, на наши головы вылили вспененный раствор, густой, как тесто для оладий. Я посмотрел на балкон и тут же получил в лицо еще одну струю. Наверху загрохотало ведро.

— Кто налил воду в снег? — закричал фотограф, красный от злости.

Никто не сказал ни слова. Естественно, «Ангелы Джексона» ничего не заметили.

— Она тает! — выкрикнул кто-то.

Мы стояли в луже белой пены, мечтая сжаться в точку до полного исчезновения. По крайней мере, так это выглядело для хохочущей толпы, собиравшейся перед нами. Саванна и Эмили стояли в нескольких шагах от нас, наслаждаясь каждой секундой того унизительного положения, в котором оказалась Лена.

Кто-то крикнул через нараставший гомон:

— Вам следовало остаться дома!

Я узнал бы этот голос где угодно. Я тысячи раз слышал его на баскетбольной площадке. Эрл обнял Саванну за плечи и что-то прошептал ей на ухо. Метнувшись к нему, я пробежал эти несколько метров так быстро, что он даже не заметил моего рывка. А затем мой покрытый пеной кулак обрушился на его челюсть, и Эрл рухнул на пол, ударив в падении Саванну ногой — прямо по ее вертлявому заду под колокольной юбкой.