– Вы их любите?

Я подумала сказать, что не его это дело, но столько было на лице его страдания, что я ответила «да».

– Всех троих?

Я подумала насчет игры слов, типа сказать, что Натэниела и Мику я люблю в смысле люблю, а Джейсона люблю как друга. Тот факт, что секс у меня был со всеми тремя, для большинства публики мутил воду, но для нас четверых ясно было, что Джейсон прежде всего мне друг, а все остальное потом. Мы были уверены друг в друге, и я ответила:

– Да. Всех троих.

Он снова на нас посмотрел, кивнул еще раз и открыл дверь.

– Никогда не мог любить больше одной сразу. Мог бы – легче было бы.

На это непонятно что было ответить, так что я и пытаться не стала. А попыталась только лицом выразить сочувствие и не развивать тему.

– То что они здесь, с вами, подтверждает некоторые байки, которые про вас рассказывают.

– Вы по-прежнему говорите фразы, на которые я не знаю, что ответить, мистер Беннингтон.

– Я думал, у женщин всегда есть, что сказать.

– У меня – нет.

– Моя жена была совсем другого сорта женщина, нежели вы, миз Блейк.

– Я это часто слышу.

– Пожалуйста, прошу вас, помогите мне ее вернуть.

– Я не могу ее вам вернуть, мистер Беннингтон. И ни один человек на свете не может сделать того, чего хотите вы на самом деле, как бы ни был паранормально одарен.

– А чего я хочу на самом деле?

– Вы хотите воскрешения души, тела и разума. Я умею поднимать мертвых лучше многих. Может быть, лучше всех, мистер Беннингтон. Но того, что хотите вы, не может сделать никто. Даже я.

Он вышел, не сказав больше ни слова, и аккуратно затворил за собой дверь. Мика меня обнял.

– Да, это было неприятно.

Я подняла лицо навстречу его поцелую, который и получила, и обняла Мику в ответ.

– Неприятно, – повторила я. – Да, можно и так сказать.

Натэниел обнял меня сзади, и я вдруг оказалась зажата между двух своих возлюбленных, с которыми мы живем одним домом. Натэниел поцеловал меня в макушку.

– Пошли обедать, и мы с Джейсоном будет отчаянно флиртовать и заставим тебя улыбаться.

– Лишь бы меня в этот флирт не завлекали, – отозвался Мика.

– Не переживай, что ты на публике не флиртуешь, – сказал ему Натэниел. – У тебя дома хорошо получается.

К нам подошел Джейсон:

– Если четверо – это толпа, то я готов понять намек.

Мика отвел руку и принял Джейсона в это групповое объятие, что позволило Натэниелу сделать то же самое. Мы на минутку сдвинули лица, и Джейсон потерся об меня щекой.

– Не знаю, как ты целый день с клиентами возишься, Анита.

– Без убитых горем родственников я бы точно могла обойтись, – сказала я.

– Как-нибудь на досуге, – послышался позади голос Мэри, – ты должна будешь мне рассказать, как у тебя это получается.

Мы чуть разомкнули объятие, чтобы оглянуться на нее.

– Получается что? – спросила я.

Она неопределенным жестом руки показала на всех нас:

– Трое таких сексуальных мужчин, которых редко когда увидишь, – и они все пришли тебя вести на ленч. Если попадется кто-нибудь, кому за тридцать, кинь в мою сторону.

Я не могла не засмеяться, чего она и добивалась. Мэри здесь работает столько же, сколько я, и видала проявления горя покруче, чем у Тони Беннингтона.

Улыбнувшись, чтобы дать ей понять, что шутка удалась, я попыталась стряхнуть с себя гнетущее чувство после разговора с Беннингтоном. Я ему сказала правду, но бывает, что убитому горем родственнику она меньше всего нужна.

– Есть у меня парочка, которым хорошо за тридцать, но вряд ли ты вампирами интересуешься.

Она взвизгнула по-девчачьи – такой звук должен быть объявлен вне закона, если ты уже по ту сторону пятидесяти, но у Мэри он получался по-прежнему неплохо. Я еще по эту сторону тридцати, и все равно не могу взвизгнуть, не чувствуя себя идиоткой. По доброй воле я такой звук не издам.

– После ленча увидимся, Мэри.

– Если бы со мной были все трое, у меня бы перерыв затянулся.

Я улыбнулась и почувствовала, как начинаю краснеть. Всегда легко краснела, будь оно неладно.

Мэри засмеялась, но Джейсон подошел к ней и поцеловал в щеку – тут настала ее очередь краснеть. Вот так мы и вышли из офиса, смеясь, и Мэри смеялась вместе с нами.

– Так я тебе и поверила, наглый мальчишка, – сказала она Джейсону, но глаза у нее светились вниманием.

– Наглый, значит, – ответил Джейсон, но я подхватила его под руку и потащила прочь из дверей до того, как он успел осуществить какую-то задуманную проказу, поблескивающую уже в его глазах.

Вот непонятно, скажет Мэри мне спасибо, что увела его – или же наоборот.

Мы расположились в кабинке одного ресторана – он так близко к моей работе, что можно пешком дойти. Мы с Микой были в костюмах, остальные двое напоминали высшего класса бодибилдеров, случайно оказавшихся среди нас, простых смертных. Они надели поверх шортов легкие спортивные штаны, достав их из машины Джейсона. Натэниел даже ветровку накинул – он знал, что мне не всегда приятно избыточное внимание, пусть даже не я его притягиваю. Мика в таком же малом количестве одежды выглядел бы не хуже их, но он, как и я, не любит излишне обнажаться вне дома. Мы с ним стеснительные, но относительно. По сравнению с Джейсоном и Натэниелом все стеснительны. Я оценила, что они ради меня оделись, и сказала им об этом. А еще я спросила:

– Если у вас была с собой дополнительная одежда, зачем вы за мной в офис пришли без нее?

– Мэри нравится, когда мы с ней флиртуем, – ответил Натэниел.

– Так если бы вы ночью приехали, и дежурил бы Крейг, вы бы оделись?

– Да, – ответили они оба.

Я не стала выяснять дальше, зная по опыту, что не стоит.

Мика с Джейсоном сели по краям подковообразной кабинки, посадив нас с Натэниелом в центр, но легко можно было всем сдвинуться плотно до тех пор, пока не принесли еду, когда придется сесть свободнее, чтобы действовать вилкой. Но до тех пор мы с Микой держались за ручки, хотя это слабовато сказано. Мы еще и пальцами друг другу руки поглаживали, рисовали кружочки на ладонях, я проводила ему по руке ногтями, и у него закрывались глаза и приоткрывались губы. Он в ответ чуть прижал мне ногтями кожу на запястьях, где бьется пульс, и мне пришлось подавить заметную дрожь.

– Ладно, намек поняла, – сказала я, – не буду больше.

Голос у меня звучал с придыханием.

– Забавно на вас смотреть, ребята, – заметил Джейсон.

– Ага, – согласился Натэниел, и что-то в его тоне заставило меня поднять на него глаза, и вдруг как-то ощутилось, что я смотрю на него с расстояния в несколько дюймов. Мы с Микой все еще держались за руки, но у меня осталось чувство, что я, быть может, как-то Натэниелом пренебрегла. И я хотела уже спросить прямо в лоб, но тут он сказал:

– Вы с Микой всегда должны еще как-то друг к другу прикоснуться, помимо объятия и поцелуя. А иначе между вами всегда какая-то напряженность.

– Мне за это извиниться? – спросила я, все еще не отдышавшись.

– Нет, – ответил он тихо. – Со мной у тебя то же самое.

Его рука нашла мою юбку, заскользила вниз по бедру, пока пальцы не коснулись чулка. Рука подобралась по нему к внутренней поверхности бедра. Я свободной рукой ее перехватила, другая рука сжала сильнее руку Мики, а он сжал мою в ответ, и это помогло мне думать, но думать заставило о них обоих – в том смысле, который спокойному обеду не способствовал.

У меня вдруг пульс забился в горле, и не потому, что я чего-то испугалась. Мэри сказала, что она бы обеденный перерыв сделала себе подлиннее, и мне вдруг показалось, что это было бы не так уж глупо. Я нахмурилась и попыталась мыслить яснее.

Натэниел наклонился и шепнул мне в лицо теплым дыханием:

– Слишком?

Я кивнула, не доверяя своему голосу.

– Мне кажется, так ее не рассмешить, – заметил Мика.

Я кивнула.

Натэниел отодвинулся – чуть-чуть, так, чтобы говорить, не дыша на меня.