– Это было очень здорово – то, что вы сделали с шампанским. Я никогда раньше такого не видела, – призналась Эмбер. – Как я понимаю, это какая-то французская традиция?

– Да. Она восходит ко временам Наполеона. Гусары, празднуя победу, таким образом отбивали верхушку бутылки с шампанским, когда мчались верхом, на полном скаку.

Эмбер представила себе Гая в гусарской форме. Он, вероятно, прекрасно смотрелся бы, сидя верхом на коне. Сексуально до невозможности…

Она с трудом заставила себя думать о том, что он сказал.

– Но тогда стекло должно было разлетаться во все стороны, и осколки, между прочим, могли попасть и в вино.

– Нет, не могли. Давление струи шампанского все выбрасывает наружу.

– Как вы можете быть уверены?

«Она будет сомневаться во всем, что я говорю? – подумал Гай. Или ей действительно интересно?» И вслух сказал:

– Дело в том, чтобы держать бутылку под нужным углом и ударить по горлышку бутылки в нужном месте, там, где оно тоньше всего.

– Значит, каждый может это сделать, если потренируется?

– Если потренируется, да. – И вдруг он понял, какую выкопал себе яму. Конечно же она наверняка попросит ее поучить…

Эмбер улыбнулась:

– А можете вы обучить этому трюку меня?

– Зачем это вам? – парировал Гай.

– Я ведь уже говорила, что занимаюсь организацией празднеств. Сейчас я работаю над благотворительным балом в честь Дня середины лета, на котором надеюсь собрать неплохие деньги для Института по изучению рака. Открыть таким образом бутылку шампанского на балу было бы замечательно, даже лучше, чем каскад бокалов с шампанским, который мы устроили в прошлом году.

– А почему вы выбрали Институт по изучению рака? – спросил он.

– Потому что моя бабушка, которую я очень люблю, больна раком груди. – На минуту тень легла на лицо Эмбер, но она заставила себя улыбнуться. – Сейчас у нее период ремиссии, но все равно, таким образом я хоть как-то стараюсь помочь.

– Организуя балы? – усмехнулся Гай.

– Если вы организуете балы хорошо, так чтобы людям было весело, они могут заплатить за пригласительный билет большие деньги, а это значит, у вас будет больше средств на благотворительность, – пояснила она. – Конечно, я могла бы просто обойти спонсоров, но так лучше. Так все выигрывают. – Она поморщилась. – И это не каламбур с моей фамилией[2]. Я собираю средства, не только продавая билеты на балы. Я устраиваю небольшие лотереи, полеты на воздушных шарах, сеансы фотографирования у известных мастеров фотопортрета, спа… Однажды я организовала очень эмоциональный обед. Уговорила маму привлечь одного ее друга.

– А ваша матушка?..

– Либби Винн, актриса. – Только теперь Гай понял, почему ее лицо показалось ему знакомым. Хотя, если бы его спросили, он сказал бы, что Эмбер еще красивее, чем ее мать. – А теперь, когда вы все это знаете, могла бы я просить вас, знаменитого парфюмера, создать аромат для кого-нибудь персонально?

Она не могла обратиться к Гаю с более ужасной просьбой.

Четыре месяца назад он бы, вероятно, улыбнулся и ответил «да». Но теперь он сам не знал, сможет ли это сделать.

– Такие вещи не делаются мгновенно, – холодно заметил он.

– Наверняка для этого требуется не только смешать несколько пахучих масел.

– Отнюдь.

– Если создать эксклюзивный аромат слишком сложно, могу я просить вас о подарочной корзине – большой-большой?

Гай не был уверен, забавляют его или раздражают эти ее просьбы.

– Вы не особенно стеснительны, правда?

Она пожала плечами:

– Не попросишь – не получишь, правда? А в чем проблема? Не могу же я надеяться, что люди будут угадывать мои мысли.

«В чем проблема? – подумал Гай. – Проблема в том, что меня неудержимо тянет к тебе, а мне это сейчас совсем ни к чему».

– Ну что ж, – сказал он вслух. – Можете рассчитывать на подарочную корзину. Скажите Элли, когда придет время, и я подберу что-нибудь. А теперь разомнусь немного. На французских свадьбах принято танцевать.

«Только не проси меня танцевать с тобой», – добавил он мысленно.

Но она и не попросила. И он с ужасом обнаружил, что страшно разочарован. Безумие! У него явно что-то не так с головой…

Эмбер узнала мелодию. Похоже, французская традиция требует, чтобы новобрачные открывали бал первым танцем. За ними на круг должны выйти старшая подружка невесты и дружка жениха. Эмбер нравилась мелодия. Она мысленно напевала слова…

Она отпила глоток шампанского. Хватит грустить на празднике! Это свадьба, и она собиралась на ней веселиться. Тут столько людей, с которыми она еще не успела познакомиться, и есть такие, которые кажутся слишком скромными, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Что Эмбер умела, так это делать так, чтобы на балу было хорошо всем! И именно этим она и собиралась заняться.

Гай точно знал, где находится Эмбер, даже не глядя на нее, а просто слыша взрывы смеха. Эта женщина явно организовывала веселье. И собирала пожертвования для своего благотворительного бала? Он украдкой посмотрел в ее сторону.

Нет, она подавала напитки его престарелым двоюродным бабушкам, очаровывала его двоюродного дедушку, болтала с ними. И на их лицах играла одобрительная улыбка. Гай начинал понимать, почему она занимается организацией праздников. Эмбер обладала удивительным даром общаться с людьми и приводить их в благодушное настроение.

Потом она подошла к родителям Элли. Гай решил, что на это стоит посмотреть, и больше не скрывал, что наблюдает за ней. Бошампы были редкостными гордецами. И даже если Эмбер просто пригласит их на свой благотворительный бал, наверняка нарвется на резкость. Они могли использовать это как предлог для того, чтобы покинуть свадьбу.

Но Гая ждал сюрприз: он увидел, что Эмма Бошамп добродушно улыбается. Либо Эмбер уже с ней знакома, что маловероятно, хотя она и дружит с Элли, либо ее умение располагать к себе людей куда совершеннее, чем он думал. Если она смогла очаровать Эмму Бошамп, она сможет очаровать кого угодно.

Он не в силах был оторвать взгляд от Эмбер. А она, решив, видимо, что достаточно наговорилась, пошла танцевать. Но не с кем-то из многочисленных мужчин, которые тоже не могли оторвать от нее взгляд, – нет! Эмбер собрала вместе всех детей и стала учить их водить хоровод. Девочки пришли в восторг от того, что кто-то из взрослых уделяет им столько внимания; мальчики, очарованные улыбкой такой красивой тети, наперебой старались ей угодить; а их родители следили за ней с нежной улыбкой. Заметив это, она пригласила в круг и взрослых. И вскоре все, кто не танцевал, присоединились к хороводу. А когда одна маленькая девочка споткнулась, Эмбер взяла ее на руки, вытерла ей слезки, сказала что-то ласковое. И через минуту девочка опять весело улыбалась.

Гай не мог больше просто стоять и смотреть. Он взял бокал с шампанским и подошел к ней.

– От вас просто исходит жар, – сказал он.

– Вы намекаете, месье Лефевр, что у меня лицо красное, как помидор, или хотите пригласить меня на танец? – спросила она с улыбкой.

– Я хотел сказать, что вы долго танцевали, и вам, наверное, хочется пить, а не что ваше лицо… – Он запнулся и почувствовал, как его собственное лицо покрывается краской. Особенно из-за того, что ее взгляд сказал ему: она знает, что он лжет. По тому, как приоткрылись ее губы, он понял, что она ждет от него поцелуя – неосознанная реакция, а не сознательная попытка соблазнения. – Ну ладно. И то и другое, – признал он.

Она улыбнулась еще шире:

– Вообще-то я думала, не слишком ли у меня короткое платье?

Выше колен. Он это заметил. Но теперь посмотрел еще раз. На минуту его язык прирос к нёбу, но потом он нашелся:

– Очень милые коленки, мадемуазель Винн.

– Благодарю вас, месье Лефевр. И за шампанское тоже.

Она взяла бокал из его рук и ощутила дрожь во всем теле, когда ее пальцы на мгновение коснулись его пальцев. А он не мог оторвать глаз от ее губ, пока она пила.