Пока он не понял, что она не называла его малыш, пока он держал и мыл ее, потому что это проявление нежности, очевидно, было предназначено для ее драгоценного Мики.

Вдруг красная пелена застилала взгляд Амуна так же, как это случилось в душе, когда она произнесла имя ублюдка, он сделал глубокий вдох. Держись ... держись.Он медленно выпустил воздух через нос.

Мика вполне может быть его потомком, как сказала Хайди.Идея заинтриговала его. Он никогда не думал, о кровной семье. Тем не менее, мысль, что его кровная семья является его врагом, ну, ему не нравилась. Не похоже, что бы они с Миком могли сесть и поговорить по душам. Кроме как, к добру это или злу, о Хайди.

Они оба хотели её.

Амун должен был взять её в душе, не смотря на её слабые протесты, и вогнать худшие из своих эмоций прямо в неё. И те её протесты были бы слабыми. Настолько слабыми, что он мог бы склонить свою голову и подуть на пульсирующее основание её шеи и её причины для отказа ему с треском рассыпались бы в прах.

В его голове не было никаких сомнений, она также жаждала его. Ее зрачки расширились, губы раскрылись, будто она боролась за дыхание. Она вероятно, не поняла, что в тот момент, когда она прижала свои дрожащие ладони к нему, ее пальцы согнулись и ее ногти вонзились в его грудь, уничтожая все намеки на расстояние.

Действие, хотя и было ничтожным, было требованием, и он бурно отреагировал на него. Не то, чтобы он показал ей это. Этот кипящий гнев был его единственным связующим звеном со здравомыслием.

За эти годы он избаловал несколько женщин, с которыми был, давая им все время, что мог, так же как внимание и преданность. Даже когда они не давали ему то же самое — и когда пытались скрыть свои действия от него.

Как если бы они могли. Но ему нравилось видеть, как женщина светиться из-за его особого отношения. Ему нравилось знать, что он был причиной их счастья.

Он знал, что его друзья считали его спокойным, не раздражительным. Обычно он таким и был. Но когда он смотрел на эту женщину, этого предполагаемого врага, этого неожиданного спасителя, что-то жесткое и первобытное кипело внутри него, стуча в двери его сдержанности. Он чувствовал себя проклятым пещерный человеком, желая унести свою женщину и спрятать ее от остального мира. Желая заслонить ее своим телом от тех, кто посмел угрожать ей. Желая привязать ее к постели и оставить ее там навсегда, сохраняя ее готовой для него.

Желая утешить ее, даже когда он губил ее.

Желания были темными и жаркими, коварными, поскольку они пробрались мимо его обороны и обернулись вокруг каждой его клеточки, изменяя саму структуру его бытия. Он больше не был Амуном, но мужчиной Хайди.

Этот титул не то, что он мог терпеть. Ненадолго, по крайней мере.

Тем не менее. Он был на правильном пути,решил он. Если бы он взял ее, он устанет от нее. Он не смог бы по-другому, зная кем она является? И когда он устанет от нее, когда новизна ее прикосновения и вкуса, и аромата пройдет, и он больше не будет в ней нуждаться, чтобы отогнать демонов для поддержания его в здравом уме, он сможет выполнить свой долг и убить ее. Но до тех пор ...

Он просто должен продолжать защищать ее.

Шелест одежды стих, и он повернулся на каблуках, лицом к ней. В первую очередь, умный человек никогда бы не подставил врагу спину. К тому же, умный Повелитель никогда не позволил бы ловцу жить достаточно долго, чтобы одеться.

Хайди стояла рядом с кроватью, руки висели по бокам, пустые руки. Он окинул ее взглядом, говоря себе, что это было необходимо, что он должен был проверить ее на скрытое оружие. Розовая футболка и джинсы, которые она надела принадлежали Гвен, другой миниатюрной женщине, но, тем не менее, они весели как мешок на небольшой Хайди. Несмотря на ее женственные изгибы, она была слишком худой.

Раздражение присоединилось к остальным его эмоциям. В последнее время Страйдер отвечал за заботу о ней, скорее всего воин давал ей достаточно пищи, чтобы выжить. Ни больше, ни меньше. Она, наверное, потеряла фунты, которые была не в состоянии сохранить. Теперь, кода Амун был главным это должно измениться.

Не в его привычке создавать лишние страдания.

Она как могла, вытерла полотенцем свои волосы, но все же с блондинисто-розовых локонов капало, увлажняя материал, покрывавший тонкую структуру ее плеч.

- Что теперь? - Спросила она своим хрипловатым голосом.

Она не сдвинулась под его испытывающим взглядом,понял он. Она стояла на месте, позволяя ему наглядеться досыта. Возможна, она тоже изучала его, потому что в ее смущающие глаза вернулись крошечные вспышки тепла.

Ему нравилось, что ей нравится смотреть на него.Как правило, с Парисом и Страйдером и, черт, Сабином около него, женщины находили черты его лица слишком резкими... хорошо, грубыми.

Сядь, сказал он ей. Теперь мы поговорим.

- Еще поговорим?- Она казалось, не пришла в восторг.

Да, еще поговорим. Он не позволит ей раздражать себя,поклялся он, забывая, что нужно было сказать. Сядь.

С едва заметным намеком на колебание, она повиновалась. Она села на край кровати, сложив руки на коленях.

Спасибо. Теперь пришло время открыть оставшиеся карты. От ее реакции будет зависеть по​​следующий порядок действий. Амун развел ноги, уперся коленями и приготовился защищаться.

- О чем мы будем говорить?

Обо мне. Ты угадала, кто я такой, но сомневаюсь, что ты действительно понимаешь, что это значит. Так вот, уточню. Я одержим демоном Тайн. Он ждал реакции, но её не было. В душевой он просто играл с деталями, но никогда фактически не признавался в своей одержимости.

- И?- потребовала она.

Нет, он не позволит ей вывести его из себя.- И ты знаешь, о бессмертных, но знаешь ли ты что-нибудь про небеса и ад?

- Я знаю, что они существуют.

Что ж, это начало. Недавно я отправился в ад, чтобы спасти друга.

Она сглотнула. - Ты освободил другого демона?

В некотором роде. Легион была демоном, но выторговала у Люцифера человеческое тело. И всё ещё им обладает. Она не была и не является злом. Ну, не совсем - её пытали.

- Она?

Неужели он заметил нотки ревности или просто принимает желаемое за действительное? Да. В течение нескольких дней, что провёл там, я был... охвачен мыслями и побуждениями демона.

Когда он остановился, она кивнула.

Эти мысли и голоса являются частью меня сейчас и сводят меня с... ума?

Теперь кивнул уже он, хотя ему было трудно. Я могу управлять этим только тогда, когда ты рядом.

Осторожность чувствовалась за её прекрасными чертами, как за занавесом, но она не нападала. - Почему я?

Понятия не имею.

- Угадай.

Он испустил вздох. Возможно по той же причине, по которой я могу проецировать свой голос в твою голову.

- Это мне ни о чем не говорит,- сказала она, поджав губы.

В такие моменты она была просто очаровательна. Обидчивая принцесса. Мысль заставила его нахмуриться. Хотим мы этого или нет, но есть что-то между нами. Возможно, из-за этого, демоны знают, что я знаю, и они боятся тебя. Боятся Ловцов.

- Возможно. Так... ты боишься этих мыслей и побуждений?- Её вопрос был мягкий, полный надежды.

Почему с надеждой? Потому что она хотела верить в лучшее в нём? Да. После всего.

Она опустила взгляд на свои колени, где её пальцы были соединены и сейчас сжаты вместе. Он не ожидал такого спокойствия.

Не от неё, охотницы на демонов, когда он признался, что отравлен всеми видами зла.

Играла ли она с ним? Обманывала ли его ложным чувством спокойствия? Если так, то какую цель она преследовала?

Он должен знать; его демон должен знать.Сейчас, более чем когда-либо, он ненавидел то, что не может прочитать её. Ненавидел то, что дважды, заглядывая в её сознание, он видел, как она улыбается. Слышал, как она смеётся.