— Чепуха, — возразил Немо. — Скорее я втянул тебя в это дело, если ты помнишь. Когда я наткнулся на подводный город и детищ Дегона, мне сразу же стало ясно, что потребуется твоя помощь.

— Я не это имел в виду, — пробормотал Говард. — Ты был в безопасности. Весь мир считал тебя погибшим, а «Наутилус» разрушенным. А потом ты выбрался на сушу, чтобы спасти Роберта. Теперь вся эта травля снова возобновится.

— Ты забываешь, что ты помог мне добраться до таинственного острова Линкольна. [5]— Немо улыбнулся. — Кроме того, никто же не знает, что «Наутилус» существует. Так тому и быть. Я не сомневаюсь, что этот Сайрес Смит [6]и его люди были уверены в моей смерти. А ведь прошло уже шестнадцать лет…

Звук гонга прервал поток красноречия Немо. Повернувшись на стуле, капитан «Наутилуса» взял рупор, прикрепленный к правой стороне командного пульта, и поспешно произнес пару слов на своем языке, которые Говард не понял. Не понял он и ответ, донесшийся из переговорного устройства. Отложив рупор в сторону, Немо повернулся к Говарду с довольным видом.

— Можем стартовать, — сказал он. — Двигатели начнут работать прямо сейчас. Прошу вас, не нужно вставать, — поспешно добавил он, увидев, что Говард собирается подойти к нему. — Может начаться тряска, ведь мы будем двигаться против течения, а у меня лишь четверть необходимого запаса батарей.

Будто в подтверждение его слов, пол начал дрожать, и уже через несколько секунд Говард услышал натужный стук моторов. Звук быстро нарастал и в конце концов превратился в монотонное гудение, наполнявшее тело «Наутилуса» пульсацией огромного железного сердца. И все же Немо прождал еще пять минут и лишь затем начал привычными движениями щелкать переключателями и переводить рычаги на пульте. Пульт ожил, замигав лампочками.

Немо включил прожектор, и яркие лучи света пронзили тьму, простиравшуюся за иллюминатором. Какое-то время Говард не видел ничего, кроме черной воды, в которой метались крошечные белые частицы, напоминавшие танцующие снежинки. За черной водой виднелось темное дно озера. По огромному телу «Наутилуса» прошла вторая волна дрожи, и перед лучами прожектора взвились облака ила. Медленно, будто огромный стальной зверь, освобождающийся от своих оков, «Наутилус» поднялся со дна озера, сделал разворот на сто восемьдесят градусов и, постепенно набирая скорость, поплыл в восточном направлении.

«Наутилус» проплывал над развалинами города Дегона, рыбьего бога.

Говард молчал.

Наконец корабль приблизился к тоннелю, ведущему из озера в открытое море. Вид ужасных разрушений, вызванных битвой, бушевавшей здесь несколько дней назад, вовсе не наполнял душу Говарда триумфом или удовлетворением, хотя этот город был бастионом их врагов.

Лишь через несколько секунд он заметил, что Немо, подняв голову, смотрит на него.

— Ты выглядишь не очень-то счастливым, если позволишь мне такое замечание, друг мой, — тихо произнес капитан.

Говард попытался улыбнуться, но почувствовал, что вместо улыбки у него получилась гримаса.

— Верно, — согласился он, указывая на картину разрушения, простиравшуюся за иллюминатором. — А что, должен?

— Это был город Дегона, — напомнил Немо.

— Но речь ведь не об этом.

Несмотря на предупреждение Немо, Говард встал и, подойдя к огромному иллюминатору, кивнул на руины высокого здания, в которых теперь даже при самой развитой фантазии нельзя было узнать пятистороннюю пирамиду.

— И все это из-за одной торпеды, — пробормотал Говард.

— Из-за двух, — поправил его Немо, — если быть точным.

— Да хоть из-за двадцати! — рявкнул Говард.

Он чувствовал раздражение, которое и сам не мог объяснить, и теперь поспешно улыбнулся, чтобы хоть немного смягчить резкость своих слов.

— Все это неправильно, Немо. Подобная разрушительная сила не должна была попасть в человеческие руки.

— Без нее мы были бы уже мертвы.

— Возможно, — вынужден был признать Говард. — Но это ничего не меняет. Конечно, мы направили эту силу против врагов человечества, но зло не становится добром, если использовать его в борьбе со злом. А что если однажды люди захотят использовать такое чудовищное оружие в войнах против людей?

— Торпеды? — Немо уверенно покачал головой. — Этого никогда не произойдет, друг мой. Должен признать, что люди порой подвержены достойной презрения глупости, но все же это вид, обладающий разумом. Я сам позаботился о том, чтобы планы «Наутилуса» и его торпед никогда не попали в чужие руки.

— А вдруг кто-то изобретет их вновь?

— Тогда он примет такое же решение. — В голосе Немо звучала уверенность. — Насколько мне известно, британский военно-морской флот уже много лет проводит эксперименты по разработке торпед, хотя их модели не настолько эффективны, как торпеды «Наутилуса». Кроме того, я знаю, что многие стремятся запретить это нечеловеческое оружие. Так и произойдет, друг мой. В конце концов разум победит.

— Этого-то я и опасаюсь, — настолько тихо пробормотал Говард, что Немо не разобрал его слов.

Последний раз окинув долгим взглядом разрушенный город, лежавший под «Наутилусом», Говард снова сел в кресло и обессиленно закрыл глаза. Внезапно он почувствовал неимоверную усталость, которая охватила не только его тело. Пройдет еще очень много времени, прежде чем он сумеет от нее избавиться. А может, этого никогда уже не будет.

Внезапно глухой гул стального пульса «Наутилуса» изменился, и, когда Говард открыл глаза, он увидел, что корабль, остановившись, скользнул вниз, прямо к огромной черной расселине, зиявшей в дне озера. От этого зрелища он вздрогнул, так как расселина напоминала ему гигантскую, жадно распахнутую пасть, которая открылась прямо под кораблем, чтобы проглотить его.

Танец ила в свете прожекторов сменился стальным блеском скал: «Наутилус» опустился в тоннель. Корабль медленно поворачивался вокруг своей оси, чтобы нос корабля с зазубренным тараном мог нормально продвигаться вперед по этому подводному коридору, ведущему в открытое море сквозь скалы. Говард с трудом представлял себе, что корабль размером с «Наутилус» способен двигаться с такой осторожностью. Затаив дыхание, он восхищенно наблюдал, как подводная лодка медленно плыла вперед, скользя по каменному тоннелю.

Немо вел свой огромный корабль среди скал с аккуратностью хирурга, проводящего операцию на открытом сердце, ведь диаметр коридора иногда был чуть больше диаметра «Наутилуса». Течение мотало корабль из стороны в сторону, и лицо Немо исказилось от напряжения, а может быть, и от страха, поскольку невидимая сила воды, будто огромная рука, могла бросить «Наутилус» на скалы.

Дважды корабль действительно ударился о камни, и один раз после такого чудовищного удара по всему корпусу корабля прошла дрожь и послышался глухой угрожающий треск. Немо сказал, что «Наутилус» ударился рубкой о край скалы, выдававшейся из потолка тоннеля.

Когда прошло около часа, лучи прожектора, метавшиеся перед «Наутилусом», наткнулись уже не на колеблющуюся тьму, а на неровный круг бледно-зеленого света, и даже тогда потребовались бесконечные минуты для того, чтобы корабль полностью вышел из тоннеля в открытое море.

Громко вздохнув, Немо опустил ладонь на регулятор скорости и с облегчением вдавил его вперед до упора. Глухой стук моторов усилился и тут же снова затих, выйдя за пределы слышимости. Дернувшись, «Наутилус» пулей полетел по морским глубинам.

— Ну вот и все, — сказал Немо.

Голос у него дрожал, а лицо побледнело.

Еще раз склонившись над пультом, капитан взял рупор и отдал команде, находившейся на мостике, приказ взять на себя управление «Наутилусом». После этого Немо усталым движением головы указал на дверь. Говард и Рольф, встав, уже собрались принять его предложение, но…

Внезапно вскрикнув, Рольф указал на один из иллюминаторов. Говард резко обернулся.

«Наутилус» со скоростью торпеды несся под водой, но он был не один. Рядом кораблем, окружая его, плыл рой темных тел. Эти тени сперва показались Говарду рыбами, хотя их движения были какими-то… неправильными.