— Гений? — Говард, оживившись, поднял голову. — Вы пишете, друг мой?

— Иногда, — подтвердил Мэл. — Большую часть времени я провожу за работой в порту, чтобы оплатить свое проживание. — Он с вызовом посмотрел на Говарда. — А почему вы спрашиваете, мистер Лавкрафт?

— Ну… — Говард смущенно улыбнулся. — Я ведь тоже пишу… время от времени. Хотя и без особых успехов, должен признать.

Я удивленно посмотрел на своего старшего друга, поскольку его слова были для меня новостью, но Говард проигнорировал мой взгляд.

— А что вы пишете? — осведомился он. — Стихи?

— В том числе, — ответил Мэл, который, как я заметил, тоже был озадачен. — Я пишу в основном романы, но, к сожалению, этого не хватает на жизнь. Возможно, — ухмыльнулся он, — после смерти я стану знаменитым, а мою книгу «Моби Дик» станут изучать в школе.

— «Моби Дик»?

— Так называется мой роман.

Говард нахмурился.

— Должен признать, что никогда о нем не слышал, — смущенно произнес он.

— Ничего страшного. — На лице Мэла появилась широкая улыбка. — В Америке живут миллионы людей, которые до сих пор ничего не слышали об этой книге. — Сделав большой глоток, он ударил кружкой по столу, давая понять, что больше не хочет говорить на эту тему. — Теперь пришла твоя очередь рассказывать, Роберт. Где, черт побери, ты был все это время? И как тебе жилось?

Я начал свой рассказ, и должен признать, что потребовалось много фантазии и способностей к импровизации, чтобы описать Мэлу мою жизнь за последние четыре года и при этом не сказать ни слова правды. Но в итоге мне удалось поведать историю мальчика-золушки, и, очевидно, она была настолько убедительна, что Мэл мне поверил. А может, этому способствовала моя внешность. Как бы то ни было, я говорил почти целый час. Во взгляде Мэла читалось одобрение. Через какое-то время он, извинившись, поплелся в туалет — давали о себе знать семь или восемь кружек пива, которые Мэл влил в себя за этот час.

— И что все это значит? — спросил Говард, когда Мелвилл уже не мог его услышать. — Я, разумеется, уважаю твои чувства от встречи со старым другом, мальчик мой, но у нас дела. Мы не можем просто сидеть тут и напиваться с твоим писакой.

— Никакой он не писака. Он скорее непризнанный гений, — улыбнувшись, заявил я. — У меня есть весьма уважительная причина для того, чтобы говорить с ним, Говард.

— Какая же?

— Он работает в порту, — объяснил я.

— Как и тысячи других людей, — отрезал Говард.

— Но они не Герман Мелвилл. Я хорошо его знал, когда жил в Нью-Йорке, и если у него осталась хотя бы половина его связей, то он сможет нам помочь.

— Ты хочешь ему обо всем рассказать? — с сомнением в голосе произнес Говард. — Признаться, я не думаю, что это хорошая идея.

— А зачем что-то рассказывать? — возразил я. — В этом порту нет никого, с кем Мэл не был бы знаком. Не думаю, что нью-йоркские чиновники выдадут нам разрешение на посещение острова Свободы и осмотр статуи, — саркастично добавил я.

— А он на это способен? — не поверил Говард.

Я пожал плечами, но не стал отвечать, так как в это время вернулся Мэл. Он нес в руках поднос с четырьмя новыми кружками пива. Его покачивало. Старый добрый Мэл никогда не мог много пить. Мы чокнулись, сделали по глотку, и я перешел к делу.

— У меня к тебе будет просьба, Мэл. Вернее, две.

— Слушаю, — ответил Мэл. — Что тебе нужно?

Я чуть помедлил, но затем решил, что не стоит ходить вокруг да около.

— Мне нужны фальшивые документы, — выдохнул я. — Для Говарда и Рольфа.

Говард вздохнул, а Мелвилл смерил меня недоверчивым взглядом.

— Ага, — буркнул он.

— Что «ага»?

Мэл улыбнулся, но вид у него был разочарованный.

— Твоя история была слишком красивой, чтобы оказаться правдой. Я не стал бы писать о таком книгу. Блудный сын находит отца и получает в наследство миллионное состояние. Пф-ф! Теперь я начинаю понимать, откуда у тебя деньги.

— Ты ошибаешься, — мягко произнес я и позаботился о том, чтобы он поверил мне.

Чувствовал я себя при этом мерзко. Мне никогда не нравилось подчинять людей своей воле. Было в этом что-то унизительное. В том числе и для меня. Но у нас не было времени на долгие разговоры. К тому же я не лгал.

— Не поймите нас превратно, мистер Мелвилл, — смущенно протянул Говард. — Потеряв документы, мы попали в весьма щекотливую ситуацию, и, к сожалению, мы не располагаем временем, чтобы восстановить их легальным путем.

— Оставьте свои отговорки при себе, мистер Как-там-вас-звали, — презрительно фыркнул Мелвилл. — Вы ошибаетесь, как и ваш юный друг. Я никогда не занимался такими вещами и не собираюсь заниматься.

— Никто не просит тебя делать что-либо противозаконное, Мэл, — поспешно вмешался я. — Я знаю, что ты честный человек. Мне просто нужен адрес. Ну помоги нам, ты же всех тут знаешь. Как там наша старая компания? Она еще существует?

— Если ты имеешь в виду твоюстарую компанию, — в голосе Мэла прозвучала враждебность, — то она существует лишь частично. Двое ребят попали в тюрьму, кое-кто погиб, некоторые же стали вести нормальную жизнь. Но большинство покатилось по наклонной… — Вид у него стал серьезный. — Раньше вы были юными хулиганами, Роберт, но не надо обманываться. Некоторые из твоих друзей стали закоренелыми преступниками, и тебе лучше держаться от них подальше.

— Мой корабль уплывает через пару дней, — столь же серьезно ответил я. — Думаю, что в Англии я буду надежно защищен. Но мне хотелось бы взять Говарда и Рольфа с собой. Прошу тебя, Мэл, все не так, как тебе кажется. У нас действительно нет времени, чтобы заниматься этим официально.

Помолчав, Мэл поднял кружку с пивом, но не стал пить.

— А вторая просьба? — осведомился он.

— С этим полегче, — сказал Говард. — Нам с Робертом хотелось бы взглянуть на статую Свободы. Вы не могли бы отвезти нас туда?

— Это совершенно невозможно! — решительно заявил Мэл. — Я могу дать вам адрес, где вам сделают документы, но статуя Свободы… Это невозможно! — повторил он, качая головой. — Стройка охраняется днем и ночью. После кражи на остров Свободы и мышь не проскользнет.

— Какой кражи? — удивился я. — Что там красть, кроме пары молотков и лестниц?

— Статую Свободы, — с серьезным видом объяснил Мэл.

— Что? — опешил Говард. — Вы, наверное, шутите!

— Нисколько. Неужели вы ничего не слышали? Об этом сообщалось во всех газетах.

— Мне как-то было не до газет, — огрызнулся я и нетерпеливо спросил: — Так что же там украли?

— Это произошло недели две назад, — начал объяснять Мэл. — Полгорода на ушах стояло. Как ты думаешь, почему копы так нервничают? — Осушив свою кружку, он махнул рукой, заказывая себе еще пива. — Конечно же, украли не саму статую Свободы. У них была рабочая модель двух метров в высоту. Она весила тонны полторы, но при этом кто-то сумел ее спереть.

Секунд тридцать я не мог отвести от него взгляда. А еще через тридцать мы уже были на пути в порт.

Силы Лэндерса были на исходе. Он использовал все уловки, попытал счастья во всех укрытиях, попросил о помощи каждого, кого знал, но все равно не мог отделаться от преследования. Да и как он мог отделаться от тех, кто разбирался в лабиринте портовых улочек не хуже, чем он? И вот они загнали его в тупик. Узкий переулок, в который шмыгнул Лэндерс, не заканчивался тупиком, но проход был завален мусором, и Ник не успевал перелезть через эту преграду. Три человека на другом конце переулка наверняка уже увидели его, а если и нет, то все равно настигнут его, ведь они обыскивали весь порт.

Попятившись, Ник почувствовал прикосновение влажного камня к спине и достал из кармана выкидной нож. Он придержал рукоять левой рукой, но щелчок ножа все равно прозвучал довольно громко. Один из людей в переулке поднял голову и уставился в сторону Лэндерса. Уже через мгновение такой же щелчок прозвучал еще два раза, а в руках парней блеснул металл. Ник услышал свист цепи.