— Вы хотите, чтобы другие искупили мой грех? — пробормотал Балестрано.

Демон не ответил, но его молчание само по себе было достаточным ответом.

— Вы убиваете моих людей, чтобы я страдал.

— Мы? — Создание опять захихикало. — Ведь это ты послал их на верную смерть. Так же, как и нас. Но у тебя остались еще три воина. И что же, брат? Чего ты ждешь? Почему ты не прикажешь им пойти туда и напасть на солдат?

Балестрано потупился. Он знал, что демон прав, как ни горько это было признавать. «Неужели моя ненависть действительно настолько велика?» — с ужасом подумал он. Неужели его желание уничтожить Роберта Крейвена, заполонившее душу, так велико, что он не задумываясь послал на верную гибель тех немногих воинов, которые остались в живых и доверили ему свои жизни? И сейчас их осталось только трое. Трое из пятисот.

Внезапно демон подошел к нему еще ближе. Недоверие вспыхнуло в его тусклых глазах.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, брат, — прошипел он. — Но мы этого не допустим.

Он указал своим черным когтем на вершину горы, где находилась пещера с волшебными вратами.

— Ты думаешь, что сможешь отослать их домой? Ты хочешь, чтобы они выжили, и тем добиться покоя для своей души, не так ли? Ты, Балестрано, мученик. — Демон ухмыльнулся. — Твои воины умрут один за другим, и ты будешь нести ответственность за их гибель. С тем же успехом ты можешь убить их собственными руками.

— Но почему? — простонал Балестрано. — К чему эта жестокость, Андре? Только из жажды мести?

— Нам нужна жизнь, — ответил демон. — Смерть других дарит нам жизненную энергию, брат. На что ты жалуешься? Это ты сделал нас такими, какими мы стали.

— Жизнь? — Взгляд Балестрано потускнел.

«О Боже, — подумал он, — я пришел сюда, чтобы изгнать из мира зло, а теперь сам стал орудием дьявола».

— Но я сделаю тебе одно предложение, — заявил вдруг демон и усмехнулся. — Из пятисот тамплиеров, которых ты привел сюда, в живых осталось только трое. Трое дураков, которые доверяют тебе, несмотря ни на что. Ты можешь спасти жизнь этих рыцарей, отправив их домой. Но тебе придется заплатить за это.

— Заплатить? Но чем? — прошептал Балестрано.

— Другой жизнью. — Демон криво улыбнулся. — Жизнью ни в чем не повинных солдат. Индейцев. Роберта Крейвена и его друзей. Ты ведь умеешь заключать подобные сделки, не правда ли? Ты отдал наши жизни за уничтожение Драконьего Замка. Теперь я предлагаю тебе свой договор. Жизнь трех твоих воинов — за смерть твоих врагов. Три жизни за тридцать смертей. Позволь нам напасть на них, и твои тамплиеры смогут вернуться домой.

— Позволить? — опешил Балестрано. — Разве я могу вам это запретить?

— Конечно нет, — ответил демон. — Однако вопрос не в том, можешь ли ты это сделать, брат. Вопрос в том, хочешь ли ты этого?

И тут Балестрано все понял.

Несмотря ни на что, он недооценил злобу чудовища, в которое превратился де ла Круа. Демон мог уничтожить и Балестрано, и трех тамплиеров, и людей с той стороны горы, причем столь же легко, как если бы человеку пришлось раздавить насекомое. Но демону хотелось помучить Великого магистра. Ему хотелось, чтобы Балестрано сам принял решение о том, кем пожертвовать — своими воинами или ни в чем не повинными людьми, которых к тому же было в десять раз больше. Де ла Круа жаждал мучений Балестрано от осознания собственной вины за эту кровавую бойню.

— Ну так что? — осведомился де ла Круа, обращаясь к Балестрано, который продолжал молчать. — Мы договорились, брат? За одного из твоих друзей ты заплатишь десятью своими врагами. Сделка в силе?

— Ты дьявол, — пробормотал Балестрано.

— Ты льстишь мне, брат, — хихикнуло создание. — Но это не ответ. Итак?

Балестрано не проронил ни слова, но ему и не нужно было говорить. Демон читал его мысли словно открытую книгу. Сделав шаг назад, де ла Круа исчез. Балестрано замер на месте, будто парализованный. Он не шевелился и даже не моргал. Его голова была совершенно пуста. Через некоторое время на вершине горы загорелся зеленый огонек. Он мигнул три раза и погас.

Чего-то не хватало. Я не смог сложить все части этой огромной головоломки, в которой мы были лишь мелкими деталями. Интуиция подсказывала мне, что нам необходимо разгадать эту загадку до того, как это удастся одному из наших врагов. При этом решение было уже у нас в руках, и я это чувствовал. Я просто не мог его отыскать. Пока.

Невольно подняв руку, я прикоснулся к пальцам Присциллы. Ее кожа была холодной как лед и чересчур гладкой для живого человека, но при этом пульс был настолько быстрым, что я чувствовал движение крови под ее кожей. С того момента как мы с Энни вошли в палатку, Присцилла ни разу не пошевелилась. Она лежала с открытыми глазами, но ее взгляд по-прежнему был пуст. При этом на ее лице застыло выражение удовлетворенности, что не только тревожило, но и пугало меня. Левой рукой она прижимала к себе эту ужасную книгу, словно сокровище, дарившее ей жизнь.

А может быть, не только жизнь, но и что-то большее.

Сидящий Бык тихо вошел в палатку и остановился рядом со мной. В отличие от нас Слотер не дал ни ему, ни другим индейцам оружия, хотя мы с Лансом уговаривали его это сделать. Но капитан был неумолим. Наверное, он опасался Иксмаля и его воинов не меньше тамплиеров, скрывавшихся в темноте.

— Ну что, как успехи? — поинтересовалась Энни.

Сидящий Бык молча покачал головой. Мы знали, что Слотер приложил немало усилий, чтобы подготовиться к вероятной атаке тамплиеров. Солдаты погасили все костры, кроме того, который горел рядом со скалой. Кавалеристы и воины Иксмаля спрятались в темноте, чтобы их сложнее было подстрелить. Наверху, на скалах, стоял часовой Иксмаля — по крайней мере, хотя бы в этом нам удалось убедить Слотера, и он согласился доверить этот пост индейцам. Кавалеристы оставались начеку.

Вот только в то, что все эти меры предосторожности ему не помогут, Слотер верить не хотел. Да у меня и не было весомых аргументов для подтверждения этой мысли, хотя я чувствовал, что атака, на которую мы рассчитывали, будет совершенно иной, не такой, какой она виделась капитану. Это было лишь предчувствие, но я давным-давно научился доверять своим прозрениям и благодаря этому сумел выжить.

— Который час? — устало вздохнув, спросил я.

Ланселот неторопливо достал из нагрудного кармана часы, открыл крышку и взглянул на циферблат.

— Почти пять, — сказал он.

— Вскоре взойдет солнце, — пробормотал Коди. — Если нам повезет и они… — Он не договорил, наткнувшись на мой взгляд. К сожалению, нам не могло повезти. Тамплиеры были бы идиотами, если бы не воспользовались преимуществом, подаренным им темнотой. Днем у них не было ни единого шанса в сражении с солдатами Слотера, оснащенными современным огнестрельным оружием. И они это прекрасно знали.

— Как девушка? — внезапно спросил Сидящий Бык.

Вздрогнув, я взглянул на него, а затем вновь посмотрел на бледное лицо Присциллы.

— Точно так же, как и раньше, — ответил я. — Она ни на что не реагирует. — Наклонившись вперед, я провел ладонью перед лицом Присциллы. — Видишь?

Сидящий Бык кивнул. На его старом морщинистом лице читалось беспокойство.

— Силы судьбы против нас, — тихо произнес он, словно разговаривал с самим собой. — Если бы бледнолицый со своими воинами пришел хотя бы на мгновение позже…

— Что ты имеешь в виду? — удивился я.

— Книга, — сказал Сидящий Бык. — Это ее воздействие, Роберт.

— «Некрономикон»? — опешил я, уже начиная понимать, что имеет в виду старый сиу. — Ты хочешь сказать, что все это… связано с книгой? — Мне было трудно уследить за ходом мыслей вождя.

— Мы почти победили ее, Молния Волос, — продолжил Сидящий Бык. — Наши силы причинили ей боль. Думаю, что мы могли бы победить ее.

— Но это же… чепуха какая-то! — возразил я скорее из чувства беспомощности, чем из убеждения. — Если появление тамплиеров…

Я осекся. Внезапно я все понял. Части головоломки наконец-то сложились.