Литмир - Электронная Библиотека

Похожая история с неким офицером, но с иной концовкой, действительно, имела место. О ней своим югославским гостям рассказал сам Сталин на упомянутом выше ужине в апреле 1945 г. Советский вождь поведал историю о майоре-летчике, который «пошалил с женщиной», а когда за нее вступился «рыцарь-инженер», застрелил соперника. Сталин, воспользовавшись правом, предоставленным на время войны ему как Верховному Главнокомандующему, освободил майора и отправил его на фронт. «Сейчас он один из героев, – сказал хозяин застолья и добавил: – Воина надо понимать».

Тогда-то он и признал, что «Красная Армия не идеальна», но расставил свои акценты: «Важно, чтобы она била немцев – а она их бьет хорошо, – все остальное второстепенно». С вступлением Красной Армии на территорию Восточной Европы, с ее приближением к Берлину Сталину угодно было рассуждать о необходимости понять изломанную психологию людей, ставших свидетелями гигантских опустошений своей земли и гибели своих родных и товарищей. Но он явно был далек от снисходительности в оценке «не идеальной» армии в первые год-полтора, когда исход войны балансировал на грани поражения. Тут уж было не до заботы об отдельных «пошаливших» военнослужащих. Да и ревнивых майоров на все штрафбаты не хватило бы.

Соображения о введении в Красной Армии штрафных частей могли возникнуть у Сталина еще с самого начала войны. Крайне неудачное, даже катастрофическое развитие событий заставляло его искать любые средства, чтобы остановить отступление, стабилизировать обстановку на фронтах.

На такую мысль наводят действия вождя – лихорадочная и неоднократная замена командующих фронтами и армиями и особенно расстрел генералов из командного состава Западного фронта – Д.Г. Павлова, В.Е. Климовских, Н.А. Клича, А.А. Коробкова, А.Т. Григорьева, А.И. Таюрского, С.И. Оборина, С.А. Черных. В постановлении Государственного Комитета Обороны от 16 июля 1941 г., которым объявлялось о предании указанных лиц суду военного трибунала, прозвучала фраза об «отдельных» командирах и рядовых бойцах, которые «проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником»[9]. А расстрел высших командиров должен был показать таким бойцам и командирам, что Верховное командование не остановится ни перед чем, чтобы навести в войсках порядок и утвердить должную дисциплину.

В этом направлении работал и приказ Ставки ВГК № 270 от 16 августа 1941 г. с весьма выразительным заголовком «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий». На примере генералов В.И. Качалова, П.Г. Понеделина, Н.К. Кириллова и М.И. Потапова (погибших в бою или попавших в плен, но безосновательно объявленных изменниками и дезертирами) фиксировался факт того, что в рядах Красной Армии «имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы. И эти элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава». Приказ объявлял командиров и политработников, «во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу», злостными дезертирами и обязал всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать их на месте[10].

С улучшением положения на фронтах, в особенности под Москвой, где зимой 1941/42 г. Красная Армия провела успешное контрнаступление, актуальность карательных мер, казалось, ушла в прошлое. Однако они были вновь востребованы в связи с резким изменением стратегической обстановки на южном фланге советско-германского фронта поздней весной – летом 1942 г.

Суть новой катастрофы приказ наркома обороны СССР от 28 июля 1942 г. № 227 передавал следующим образом: «Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа…

Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства небезграничны. Территория Советского государства – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, – это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину»[11].

В этой обстановке Сталин и вернулся к идее создания в Вооруженных силах штрафных частей и заградительных формирований, надеясь с их помощью остановить самовольный отход частей с занимаемых позиций без приказа командования.

Вокруг приказа № 227 многие годы царила обстановка таинственности. Хотя он и не был секретным, а содержал лишь гриф «Без публикации», в общедоступной печати его опубликовали только в 1988 г. Но тема штрафников, пусть глухо, и ранее звучала в художественной литературе, в военных мемуарах. В обществе был явственен интерес к столь закрытой странице военного прошлого.

К началу 90-х годов прошлого века относятся первые научные статьи по истории штрафных частей. Слабая разработанность темы была в первую очередь связана с трудностью доступа к документам и материалам из-за режима секретности, действовавшего со времен войны, и невозможностью освещения боевой деятельности такого рода воинских частей в открытой печати[12].

При отсутствии правдивых публикаций о штрафниках обыденные представления о них не выходили за рамки известной песни Владимира Высоцкого «Штрафные батальоны». Но песня – источник эмоций, чувств, а не информации. Что же касается фактов, то в последние годы пресса, телевидение на них не скупятся. Однако какие они, эти факты? Пользуясь слабой информированностью людей, иные авторы делают упор на сенсационность, не заботясь не только о правде, а даже о правдоподобии.

«Даже от участников войны о штрафбатах такое можно услышать, что и в сказке не встретишь», – писал автору этой книги Н.И. Сапрыгин из Кемеровской области, который сам воевал штрафником. С мнением фронтовика трудно не согласиться, стоит почитать или посмотреть творения иных писателей, журналистов, кинематографистов. Сколько «открытий» сделано ими!

Пишут о том, что в Красной Армии были многие тысячи штрафных частей, в которых воевали несколько миллионов человек. А в составе Брянского фронта К.К. Рокоссовского якобы воевала целая бригада штрафников, которая и направлена была туда именно потому, что маршал – сам бывший заключенный. Объявлены штрафниками моряки-добровольцы штурмового отряда майора Ц.Л. Куникова, который в феврале 1943 г. захватил плацдарм на Мысхако в районе Новороссийска. Якобы из штрафников был сформирован и отряд старшего лейтенанта К.Ф. Ольшанского, высадившийся во вражеском тылу в районе Николаева в марте 1944 г. Об Александре Матросове тоже рассказывают как о штрафнике, хотя он был воспитанником Уфимской трудовой колонии и попал на фронт по мобилизации. Без тени малейшей шутки пишут о существовании в Красной Армии женских штрафных батальонов. Не краснея, утверждают, что в штрафбаты направлялись «исключительно зэки ГУЛАГа». А кроме них, еще и мужчины призывного возраста, находившиеся в оккупации, если они после освобождения не могли представить справки об участии в партизанском движении.

вернуться

9

1941 год. В 2 кн. М., 1998. Кн. 2. С. 472.

вернуться

10

Великая Отечественная война. 1941–1945. Кн. 1. С. 504.

вернуться

11

Русский архив. Великая Отечественная. Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г. – 1942 г. Т. 13 (2–2). С. 276.

вернуться

12

В соответствии с Правилами по сохранению военной тайны в печати Красной Армии (на военное время), утвержденными приказом заместителя наркома обороны Маршалом Советского Союза А.М. Василевского от 15 февраля 1944 г. № 034, запрещались к открытому опубликованию «все сведения о заградительных отрядах, штрафных батальонах и ротах». – Русский архив. Великая Отечественная. Приказы народного комиссара обороны СССР 1943–1945 гг. Т. 13 (2–3). М., 1997. С. 251.

2
{"b":"147407","o":1}