"Ого, – мысленно обрадовался варвар. – Точно, у этого Лиама же, наверное, даже в прикосновениях опыта не было, если вспомнить, каким он ко мне попал недотрогой! Ушёл в свои дурацкие книжки ещё с детства, ха, и решил, что отношения с людьми ему не нужны вовсе. О, моя бедная пташка, за тобой без меня совсем некому присматривать!"

– Я… – Антэ залился краской. – Я попросил бы вас не делать такого… мы ещё не настолько знакомы…

С этим невнятным бормотанием он ненавязчиво убрал руку и положил её себе на колено. Но краска с его бледного лица всё не сходила, а глаза блестели из-под синих ресниц с явным удовольствием. Аргза хмыкнул, якобы смиряясь.

– Сколько тебе лет? – спросил он вдруг.

– По какой системе отсчёта?

Это, надо сказать, вызывало лёгкую ностальгию. Приятно было видеть лишнее подтверждение тому, что в любой Вселенной Сильвенио остаётся всё тем же маленьким дотошным занудой.

– По системе Федерации.

– Двадцать лет и семь месяцев.

Аргза кивнул своим мыслям. Двадцать – столько же, сколько и его Лиаму. Но этот, выросший в тепле и ласке, купающийся ежедневно в лучах славы и почёта, обожаемый своим народом и не знавший долгих лет рабства – этот должен сейчас в свои двадцать выглядеть ещё совсем ребёнком, тогда как он смотрится едва ли на несколько лет младше своего двойника. Выходит, так или иначе у него всё равно не было детства ни в одном из вариантов?

– Стресс, – пояснил Антэ. – Наш народ уже двести лет идёт против своей природы, что и сказывается. Вся эта Война… Мать Эрлана страдала, как и все её дети, и эхо её боли до сих пор отдаётся в наших сердцах. Поэтому мы здесь… быстро растём. Я расту ещё быстрее, учитывая моё предназначение, ничего страшного, – и, заметив насмешливо-подозрительный взгляд пирата, торопливо добавил: – Я не рылся в вашей голове, просто те, кто знает об эрландеранских сроках жизни, почти всегда удивляются, узнав мой возраст.

Потом они поговорили ещё о чём-то. Вернее, говорил в основном Хранитель Знаний, а Аргза не то чтобы слушал – наслаждался звучанием голоса, жадно впитывая эмоции, на которые его Лиам был обычно так скуп. Правда, по мере этого Антэ удавалось вытаскивать из него всяческие интересующие его подробности относительно его мира, и в таким образом выгоду получали оба. А затем к дому подошла какая-то делегация, и они, не прерывая их разговора, уставились на Хранителя Знаний с вежливым ожиданием, по привычке вслушиваясь в каждое его слово, словно он был каким-то мессией. Аргзе стало неуютно, и он, не попрощавшись, молча ушёл.

А чуть погодя после заката, когда Аргза уже собирался ложиться спать, раз уж заняться тут ночью всё равно было нечем, в дверь его комнаты робко постучали. После разрешения войти в спальню скользнул Антэ, несказанно удививший варвара своим видом собирающегося впервые в жизни нашкодить патологического отличника: блестящие, как и утром, глаза, пылающие розовым румянцем скулы и обкусанные губы, свидетельствующие о нешуточной внутренней борьбе. Это было настолько же забавно, насколько и интригующе. Аргза заинтересованно приподнял бровь.

– Вы… вы не могли бы… – Антэ перевёл дыхание и шагнул ближе. – Нет, я не с того начал, прошу простить мне мою сумбурность. Видите ли, дело в том, что я принял кое-какое решение…

Ох, эти хождения вокруг да около никогда не нравились Аргзе.

– Давай к сути сразу, хорошо?

Тот снова вздохнул.

– Я… сделайте так, как утром? Мне понравилось, и… и я думаю, что ничего плохого от этого не случится…

И неуверенно протянул ему руку. Аргза едва подавил изумлённый хохот: подумать только, этот чудак в самом деле пришёл к нему среди ночи только затем, чтобы трогательно подержаться за лапки! Мда, когда-нибудь эта личность определённо сведёт его с ума.

Он приблизился к нему вплотную и послушно взял за руку. Погладил тыльную сторону ладони пальцем, очертил тонкое запястье, внимательно наблюдая за лицом Антэ. А потом, когда тот более-менее расслабился, поднёс его руку к губам и поцеловал её. Антэ приоткрыл рот, чтобы, кажется, вставить что-нибудь возмущённое о том, что не просил заходить так далеко, но не издал ни звука, только стыдливо опустив глаза, будто совершает какое-то совсем уж неблаговидное преступление. Надо сказать, это он сделал совершенно зря: если до этого имелся ещё крошечный шанс на то, что Аргза остановится, то теперь мысль о том, как приятно будет лишить это создание невинности второй раз, выжгла из его разума все остальные желания. Он был Пауком, тем, кто всегда забирал себе всё лучшее, и отказать себе в таком лакомстве было выше его сил.

Он резко привлёк его к себе, алчно вылизывая его всё ещё приоткрытый рот и кусая за язык. Антэ сначала замер было от неожиданности, и Аргза, успевший забраться ладонью под его рубашку, с наслаждением почувствовал, как у того в ужасе заходится взбесившимся кроликом сердечко. Очнувшись, Сильвенио завырывался, попытался что-то сказать, но Аргза не давал ему даже воздуха глотнуть, одновременно целуя и прижимая к кровати, куда успел дотащить.

Взрыв острой боли в голове, насквозь просверлившей его виски и затылок, заставил его отпрянуть и прекратить раздевать Антэ. Следующая ментальная игла прошила его мозг и заставила застыть на месте. Подросток – с расширившимися во всю радужку зрачками, с покрасневшими влажными губами, в расстёгнутой рубашке и почти стянутыми брюками, весь трясущийся – ужом выскользнул из его рук, скатившись на пол. Смотрел он при этом на пирата так, будто тот на его глазах поджёг его дом и убил его родителей.

Вот чёрт.

– Я думал, вы… вы не один из них!.. – обвиняюще бросил Антэ. – Вы ужасны! Как и большинство тех, снаружи! Вы… как я мог вам довериться… Я думал, мы можем стать друзьями!

Аргза паскудно ухмыльнулся.

– Друзьями? Я что, похож на идиота? У меня нет друзей, и я не собираюсь их заводить. Я с самого начала собирался тебя завалить. И ты, дьявол тебя побери, вполне на это напрашивался!

Хранитель Знаний знакомо поджал губы, справляясь с дрожью.

– Встаньте на колени, сэр пират, для оглашения вашего приговора.

– Мм? А тебе не кажется, что ты зар…

Его мозг будто провернули через мясорубку, и в следующее мгновение он обнаружил, что действительно стоит перед этим наглецом на коленях и не может двинуться. Тело ощущалось как абсолютно чужое, и он снова некстати вспомнил способы ведения войны у эрландеранцев. В самом деле, им ведь не нужно было даже оружие, с такими-то возможностями. Антэ заговорил бесстрастно, но слёзы, бегущие по его щекам, всё равно его выдавали:

– Аргза Грэн, статус – нелегальный охотник за сокровищами, космический пират. Несомненно, на вашей совести очень много немыслимых преступлений, я чувствую это очень чётко, но все эти преступления были совершены не здесь, а значит, и судить я за них не имею права. Но я имею право, как официальный Хранитель Знаний Эрланы и представитель Тринадцатого Совета Порядка, судить вас за проступок, совершённый вами здесь, в моём доме. Вы обвиняетесь в нарушении Нового Кодекса по статье о совершении каких-либо насильственных действий против воли пострадавшего и причинении неоговорённого вреда. Вам есть, что сказать в своё оправдание?

Всё это было бы смешно и нелепо, если бы не было так серьёзно.

– Ты действительно на это напрашивался.

Волна невыносимой боли снова прокатилась по его телу. Он прогнулся в спине, борясь с желанием размозжить себе череп об пол – хотя, может быть, тогда бы боль была чуть меньше. Изо рта тонкой струйкой потекла кровь. Он стиснул зубы, чтобы позорно не разораться, и тут же вскинул на Антэ полыхающий бешенством взгляд, показывая, что не сдастся так легко.