– И тебе привет, мамулечка-дорогулечка, – не скрывая сарказма, протянул в ответ Мэтт.

Его мать нахмурилась, но промолчала. Она обменялась формальными приветствиями с Фордом и Китти и хотела было завести с ними светский разговор, но тем удалось придумать предлог, чтобы быстренько ретироваться. Когда они отошли на приличное расстояние, мать наклонилась к Мэтту и принялась недовольно нашептывать ему на ухо:

– Пожалуйста, веди себя пристойно. И не называй меня так! Что это за идиотские манеры!

– Почему? Тебе не нравится, что я проявляю сыновьи чувства? Это выражение большой любви, – сухо ответил Мэтт, отпив пива, и пожалел о том, что не попросил принести себе что-нибудь покрепче.

– Нет! Звучит как оскорбление! Ты прекрасно знаешь, мне не нравится, когда ты ведешь себя подобным образом на людях. – Она недовольно скривила губы, и Мэтт вдруг представил, каким было бы ее лицо без уколов ботокса – вечное недовольство и нахмуренные брови.

Но ты тоже знаешь, что я не люблю, когда ты представляешь меня людям, чтобы повысить себя в их глазах.

Мать смерила его сердитым взглядом, но потом согласно кивнула:

– Ладно. Не буду тебя ни с кем знакомить. – Однако тут же подхватила Мэтта под руку, очевидно вознамерившись вместо этого пройтись с ним по залу. – Надеюсь, ты поучаствовал в первом аукционе?

– Конечно, – ответил Мэтт, показывая ей табличку с ценой за донатсы.

Увидев сумму, его мать едва не вскрикнула, лицо ее снова исказила недовольная гримаса.

– Мэтт! Ты в своем уме? Кто платит тысячу долларов за донатсы!

– Ты же сама хотела, чтобы я был щедрым.

– Щедрым, но не расточительным!

– А мне всегда нравились донатсы в «Сладкоежке».

Воспоминания о походах в эту кофейню были для него одними из немногих приятных воспоминаний о детстве.

– И как Клара будет тебе доставлять по донатсу в день, если ты живешь в трех часах езды отсюда?

– Уверен, она что-нибудь придумает, – ответил механически Мэтт, пытаясь найти в толпе Форда и Китти, чтобы поскорее сбежать от матери и присоединиться к ним.

Однако он их не нашел. Должно быть, они уже прошли во второй зал, поскольку приближалось время начала следующего благотворительного аукциона.

Внезапно до Мэтта дошел смысл слов матери, и он с удивлением покосился на нее:

– Кто мне будет доставлять донатсы? Разве не Дорис Энн – владелица «Сладкоежки»?

Ему не было дела до местных новостей и сплетен, но судьба Дорис его заинтересовала. Утром, перед отъездом, Мэтт даже планировал заглянуть в кофейню, чтобы поговорить с пожилой женщиной. Всегда суетящаяся и на вид строгая, но в душе добрая и заботливая, Дорис была именно такой, какой он хотел бы видеть собственную мать.

– Что ты! Дорис Энн давно отошла от дел. Ее сменила племянница. Клара, Кларисса… – Когда Эстель поняла, что ее сын остановился, она озабоченно повернулась к нему: – Дорогой, что случилось?

Мэтт потряс головой, пытаясь избавиться от нахлынувших воспоминаний.

– Клэр. Ее зовут Клэр Калдиера. – Он заставил себя встретить недоумевающий взгляд матери и равнодушно передернул плечами. – Она училась со мной в школе.

Очевидно удовлетворенная его объяснением, мать снова подхватила Мэтта под руку и с гордостью заявила:

– У тебя всегда была хорошая память.

– Не знал, что Клэр вернулась, – пробормотал Мэтт, надеясь узнать подробности, но при этом ничем не выдать своего любопытства.

В последний раз, когда он видел Клэр, она собиралась сесть на мотоцикл своего нового парня Митча и укатить с ним покорять Нью-Йорк. Она знакома с этим Митчем всего три дня, а уже готова бросить все и уехать с ним! Память у Мэтта была действительно хорошая, и он прекрасно помнил все детали тех далеких событий.

– О, вернулась! Уже давным-давно.

Мэтт мог теперь думать только о Клэр, и слова матери пролетали мимо его ушей. Он автоматически позволил ей повести себя во второй зал, полностью погрузившись в свои мысли. Однако, открывая перед матерью дверь, Мэтт все-таки заставил себя вслушаться в ее продолжающийся монолог.

– …Однако ты же знаешь своего братца. Если он чего-то захочет, то его не переубедить. Он может быть таким настойчивым.

– Я бы сказал – упрямым. Он упрям как осел, – сухо отозвался Мэтт.

Мать осуждающе посмотрела на него:

– Как ты говоришь о родном брате!

– Очевидно, что комплименты я ему отвешивать не собираюсь. И чего же на этот раз он решил добиться? – спросил Мэтт, стараясь вернуть разговор к интересующей его теме.

– Не знаю почему, но этот аукцион не дает ему покоя.

Мэтт взглянул на сцену, где уже все было готово к началу аукциона. Шесть женщин в элегантных платьях и с аккуратно уложенными прическами стояли в ряд, как будто приготовившись к конкурсу красоты. Пять из них были милыми, но ничем не примечательными, на его вкус. Шестой и последней в ряду стояла… Клэр Калдиера. Ее вид после стольких лет заставил Мэтта резко выдохнуть, и все его чувства мгновенно обострились. Как раз в нужный момент, чтобы услышать конец реплики матери:

– …Понятия не имею, зачем ему понадобилось покупать на аукционе свидание с этой Кларой, Клариссой… или как ее там.

– Клэр, – пробормотал Мэтт, чувствуя, как в груди появляется тупая боль.

– А, ну да, Клэр… Какая разница? Смысл в том, что…

Однако Мэтт снова перестал вслушиваться в слова матери. Клэр не только вернулась в Пало-Верде, она была на вечере. И стояла прямо перед ним. И свидание с ней было одним из лотов аукциона.

Значит, братишка Виктор желает заполучить Клэр на свидание? Ну тогда ему придется сильно постараться. Мэтт был решительно настроен побороться с ним: в конце концов, у них с Клэр остались незаконченные дела.

Освещение было таким ярким, что Клэр почти не видела людей в зале. Она не привыкла находиться в центре внимания, и ей стало не по себе. Жаль, что ее поставили последней, теперь придется долго ждать своей очереди.

Пока шел аукцион, Клэр пыталась подавить волнение и не сравнивать себя с остальными женщинами. Вначале гости вели себя неактивно, но постепенно атмосфера оживлялась. Предложенные цены, шутки аукциониста делали свое дело, да и за столами уже слышались разговоры и стук приборов о тарелки.

Наконец пришел и ее черед подойти к Руди Уиндону, который выступал в роли аукциониста. Опустив микрофон, чтобы публика его не услышала, он наклонился к ней.

– Клэр, ты выглядишь испуганной, – прошептал Руди озабоченно. – Расслабься.

Клэр постаралась улыбнуться, но почувствовала, что губы нервно задрожали.

– Прости, но я впервые продаю себя на аукционе.

Руби усмехнулся и подбадривающе похлопал ее по плечу:

– Все будет хорошо. Ты справишься! – Затем снова поднял микрофон и обратился к публике:

– Джентльмены, представляю вам нашу последнюю участницу. Клэр Калдиера – наша местная красавица. – Он выдержал паузу для приветственных аплодисментов. – Думаю, все жители города знают, что Клэр принципиально не ходит на свидания. Не расскажешь нам, почему ты не даешь мужчинам Пало-Верде шансов завоевать твое сердце?

В аудитории раздались тихие смешки, и Клэр окончательно смутилась. Она в замешательстве смотрела на микрофон, который ей протянул Руди, пытаясь найти подходящий ответ.

Надоело выслушивать нытье мужчин, когда отказываешься переспать с ними после первого свидания – этот сойдет. Не говорить же, что у нее в семье всем женщинам не везет с мужчинами, вот она и решила не рисковать. Едва ли это повысит число желающих купить свидание с ней! У нее был еще один ответ, но в нем она даже себе не готова была признаться. Зачем сообщать всем, что один парень разбил ей сердце много лет назад, и она до сих пор не оправилась от этого удара?

В конце концов Клэр собралась с силами и широко улыбнулась, надеясь, что улыбка получилась не слишком вымученной.

– Мне почти всегда приходится вставать в четыре часа утра, чтобы донатсы и тортики ждали тебя, Руди, и других посетителей к завтраку. А большинство мужчин не хотят провожать девушку домой сразу после раннего ужина часов в шесть вечера.