Джейкоб покачал головой.

— Нет, я в самом деле не могу…

— Я пошлю за тобой мальчишек, — угрожающе повторила Конни, вздернув подбородок. — И бабушка расстроится из-за тебя.

Джейкоб решил смириться с неизбежным. Ему совсем не хотелось расстраивать Алму Мей в канун ее дня рождения. Да и, кроме того, сорванцы Конни могут такое натворить в его доме, что проще все-таки пойти на обед. Джейкоба страшила перспектива объясняться с домработницей, которой придется ликвидировать погром после трех сорвиголов. Короче, сексуальная Робин против разъяренной домработницы. Даже не знаешь, что выбрать.

Но Конни была неумолима и отмела все отговорки Джейкоба. Хорошо. Он придет и постарается провести вечер как нельзя лучше. Ему надо срочно научиться воспринимать Робин более спокойно. И тогда он сможет пережить время, которое она проведет здесь, без проблем.

— Ладно. Я приду.

И вот он сидит за столом прямо напротив Робин, и у него никак не получается воспринимать ее спокойно. Все мысли — только о ней. Стоило ей улыбнуться сводящими его с ума губами, как он снова не мог думать ни о чем другом. Улыбка предназначалась ее племянникам, однако отзывалось па нее тело Джейкоба.

Он-то думал, что после школы все забудет — как-никак уже далеко не мальчик. Но гормоны взыграли в нем с новой, еще большей силой.

— И там были настоящие львы, да, тетя Робин? — Глаза Бобби, младшего сына Конни, распахнулись от восхищения.

Белоснежные зубы Робин сверкали в отблесках свечи.

— Да, настоящие, Бобби. — Она задумчиво поглаживала край тарелки, вспоминая свою поездку в Кению. — Мама, папа и два маленьких львенка.

— И тебе не было страшно? — Бобби так увлекся рассказом, что давно уже отложил ложку и даже тянулся через стол к тете, внимая ее словам.

— Было. Немножко. — Огоньки в ее глазах плясали. Мороз прошел по коже Джейкоба. Глубина и чистота глаз Робин снова напомнили ему реку Форевер. — Но мы были в безопасности внутри машины.

Конни кашлянула.

— А об остальных приключениях тетя Робин расскажет потом, не за едой, правда? — четко произнесла она, намекая на то, что больше не стоит рассказывать детям страшные истории о довольно опасной работе. — Не думаю, что тебе удалось побывать в парке развлечений и отдыха.

Робин поняла сестру и перешла к менее будоражащим темам для разговора:

— Вообще-то я никогда не была в парке развлечений. Но мне всегда хотелось покататься на водяных горках.

— А мы катались на водяных горках прошлым летом! — с радостью сообщили ей мальчишки.

— Правда? — Робин изобразила искреннее удивление. — Расскажите мне.

Дети начали рассказывать, перебивая друг друга, а Робин тем временем сняла теплый свитер и повесила его на спинку стула. Окружающий мир исчез для Джейкоба, голоса доносились как будто издалека. Он видел только ее.

Футболка Робин открывала загорелые плечи и длинную шею, обтягивала высокую грудь. Память Джейкоба снова заработала, выдавая все детали той ночи, все подробности. Он уже видел ее грудь однажды, хотя тогда и было довольно темно, обнаженную, упругую, кораллово-бледную и затвердевшую от холодной воды. Больше никто из мужчин Форевера не мог этим похвастать.

Не то чтобы Джейкобу хотелось хвастаться перед кем-либо, нет, ему такое даже в голову не приходило. Кроме, пожалуй, одного-единственного раза. Да и это можно простить, если учесть охватившее его отчаяние…

Выпускной бал был в разгаре. Робин сидела в кресле, холодная и недоступная, как всегда, ни в чем не изменяя своей репутации Снежной королевы. Волосы она заколола, длинное синее платье облегало ее фигуру, подчеркивая округлые бедра и красивую сформировавшуюся грудь. Она была девушкой мечты любого юноши. По крайней мере для Джейкоба — точно.

Он наблюдал за нею с другого конца зала и ждал ее взгляда или какого-нибудь жеста, который показал бы, что он для нее больше не пустое место. Джейкобу хотелось получить хоть какой-нибудь знак того, что она оценила его вчерашний поступок.

Он сидел совсем один в стареньком папином костюме, который ему совсем не шел, и развлекал себя мечтами о том, что вот сейчас она, Робин Медфорд, приблизится к нему, заговорит, тихо поблагодарит за то, что он помог ей вчера, и даст понять, что теперь они друзья.

Но Робин не сделала этого. И в какой-то момент Джейкобу захотелось подойти к ребятам и рассказать обо всем, что произошло накануне. А Робин и не стала бы отрицать случившееся, потому что все знали, как у нее сразу же краснеет шея, когда она говорит неправду. Джейкобу ничего не стоило сделать всего лишь шаг, и его авторитет взлетел бы до небес.

Для неуверенного в себе восемнадцатилетнего парня это было большим искушением. Но сейчас тридцатидвухлетний мужчина гордился тем, что сумел тогда сохранить все в секрете.

Как жаль, что о самом благородном поступке в его жизни Робин даже не помнит.

— Но ты же сама должна знать, что такое материнский инстинкт, как настойчиво он просыпается в женщине, — продолжала Робин разговор с Конни, развешивая детские футболки во дворе за домом. Она нежно провела рукой по мягкой ткани крошечной рубашки. Скоро, уже скоро, говорила она себе, она тоже будет стирать такие же одежки.

— Да, но я тогда была уже замужем, — отвечала Конни. — У меня была опора и поддержка в лице мужа.

— Мне не нужна ничья поддержка. Я получила повышение в турфирме, и мне не придется разъезжать по миру. И у меня хорошая зарплата, я смогу купить все, что нам понадобится, — возразила Робин.

— Я имею в виду не только финансовую сторону. Я говорю о чувствах, об эмоциональной поддержке, — убеждала ее сестра.

— Знаешь, ты, наверное, забыла, что я очень независимый человек, — напомнила Робин.

Робин долгое время работала в турфирме «Дикая природа». Она изыскивала наиболее интересные маршруты, которые могли бы понравиться фирме и, конечно же, туристам. Она объездила почти весь мир и всегда путешествовала одна. Робин любила свободу.

— Посмотрела бы я на твою независимость, когда тебе придется ходить по комнате взад-вперед в два часа ночи, убаюкивая орущего ребенка, — не согласилась Конни.

— Как-то мне пришлось не спать сорок восемь часов. Ходила по комнате взад-вперед и слушала рев львов за окном. — С усталостью и недосыпанием она точно справится, уверяла себя Робин.

— Это не одно и то же. — Конни улыбнулась. — Хотя, можно сказать, неплохая тренировка.

— Ну вот видишь? — Робин закрепила белье прищепкой, разгладила простыню. — Я совершенно готова.

— Да вот только львы ушли через сорок восемь часов. А ребенок останется на долгие годы.

— Я знаю. — Робин уже все тщательно обдумала и успела рассмотреть свой план с разных сторон. Она любит детей и не собирается заканчивать жизнь дряхлой тетушкой для детей Конни только лишь потому, что в свое время не встретила любимого человека.

— Я просто предлагаю тебе немного подождать. Никогда не знаешь, что окажется за следующим поворотом.

— Мне уже тридцать два. И возможности иссякли. Все, поезд ушел. Ты не читала, как мала вероятность рождения здорового ребенка после тридцати пяти?

— Женщины рожают и в сорок.

— Да, но риск невероятно велик.

— Ты слишком много читаешь.

— Сколько тебе было, когда ты родила Сэмми?

— Двадцать шесть. Но я была уже замужем.

— Сейчас не пятидесятые. Женщине не обязательно нужен муж, чтобы родить ребенка и воспитать его.

Робин всегда так считала. Конечно, она хотела бы, чтобы у ее ребенка был отец. Но она побывала в тридцати государствах, общалась с мужчинами разных рас, взглядов на мир, характеров — и ни разу не встретила такого, с которым ей захотелось бы провести всю жизнь. А выходить замуж, просто чтобы получить статус жены, она не собиралась.

— А как ты думаешь объяснить это бабушке? — Конни прикрепила последнюю наволочку и подняла корзину.

— Я еще не решила. — Робин закусила губу. — Скорее всего, придется придумать какого-нибудь временного бойфренда.