Начавшийся день не предвещал ничего дурного. Сосед подвез ее до вокзала, а оставшуюся часть пути она проделала на поезде. Одержимая идеей попасть в банк и увидеть Лоренцо, она остановилась перед входом, набираясь мужества. Было время ланча, и многие сотрудники покидали здание, направляясь в кафе и закусочные. Неожиданно появился Лоренцо под руку с красивой блондинкой, смеющийся и радостный. Он не заметил Энжи и, увлеченно болтая о чем-то со спутницей, прошел мимо нее. Очнувшись от потрясения, Энжи поспешила следом, наивно решив, что он просто разговаривает с коллегой по работе. Лоренцо и блондинка вошли в роскошный жилой дом.

Ничего не подозревающая Энжи последовала за ними, но путь ей преградил привратник, попросив объяснить причину визита. Тем временем Лоренцо со спутницей вошли в лифт. Вконец растерявшись, Энжи увидела, как они порывисто обнялись, сливаясь в страстном поцелуе и, судя по всему, горя желанием поскорее остаться вдвоем и предаться любовным утехам. В последнюю минуту, перед тем как закрылись двери лифта, Лоренцо поднял голову и увидел жену, смотревшую прямо на него. Энжи никогда не забудет этого взгляда, полного злости, сожаления и боли…

Боже милостивый! Теперь, пять лет спустя, она понимала, в каком глупом положении оказалась тогда. До того злополучного дня Энжи самозабвенно верила, что Лоренцо действительно любит ее и их союз нерушим. На деле оказалось, что с самого начала муж обманывал ее, планируя аннулировать брак и обрести свободу. В шутку он называл ее своей невестой-малолеткой, затворницей гор. Несомненно, то, что он держал их брак в секрете от своих родных, было обидно и унизительно для нее.

Поэтому предложение Джека Кларка совершить поездку по Сицилии вызвало у Энжи негативную реакцию, воскрешая в памяти те тягостные воспоминания, от которых она стремилась избавиться любой ценой.

— Думаю, это турне явится для тебя своего рода лечением. Ты вновь окунешься в переживания своей роковой любви и сможешь наконец-то навсегда вычеркнуть ее из своего будущего…

— Любовь к Лоренцо вовсе нельзя назвать роковой! — процедила Энжи сквозь стиснутые зубы и напряглась словно натянутая тетива.

— Если я не ошибаюсь, — с нарочитой серьезностью протянул Джек, — каждый раз при виде этого типа или упоминании о нем у тебя начинают трястись поджилки и замирает сердце.

Энжи немедленно пожалела о своей откровенности. На одной из вечеринок в офисе, слегка захмелев, она рассказала обо всем Джеку. Ей следовало бы знать, что когда-нибудь при определенных обстоятельствах он бумерангом вернет ее слова, предварительно извратив.

— На Сицилии я провела пять самых худших лет своей жизни. И ты не вправе упрекать меня за то, что я не хочу туда ехать вновь.

— Ты можешь покинуть остров в любое время. Это никак не отразится на твоих отпускных планах. Кто еще из наших сотрудников сейчас на месте? Пол все еще в Голландии, а жена Чарлза вот-вот родит…

Энжи хотелось возразить ему, но совесть не позволила ей сделать это. Их туристическое агентство, в котором ей принадлежал весомый пакет акций, специализировалось на семейном отдыхе и переживало не лучшие времена. Конкурентам удалось перехватить некоторые крупные заявки, а тут как раз поступило предложение от владельца нескольких вилл на Сицилии. Тяжело вздохнув, она распрямилась, в душе соглашаясь с Джеком.

В тот день на ней был черный брючный костюм, подчеркивающий прекрасную фигуру и делавший ее особенно элегантной. Высокого роста, с точеными благородными чертами лица, блестящими зелеными глазами, обрамленными длинными и пушистыми черными ресницами, Энжи словно сошла с обложки журнала мод. Рыжеватые волосы, отливавшие в бронзу и золото, были сплетены в замысловатую косичку и скреплены бархатной заколкой, единственным украшением ее наряда.

— К тому же ты уроженка тех мест, — с удовлетворением произнес Джек. — А это в данном случае большое преимущество.

— Я — гражданка Ирландии, — сухо заметила Энжи.

— Шесть вилл на побережье недалеко от Мессины. Осмотри их, поговори с владельцем, заключи с ним договор, а потом поезжай в Рим и отдохни. Кто знает? Может статься, к моменту возвращения у тебя будет настолько хорошее настроение, что ты не откажешься провести со мной парочку вечеров в романтической обстановке, — с тайной надеждой сказал Джек.

Энжи покраснела и смутилась. Вообще-то они были друзьями, но в последнее время Джек стал вести себя иначе, намекая, что он совсем не против перевести их отношения в несколько другую плоскость. Она уже неоднократно говорила ему, что предпочитает оставить все как есть, и его настойчивость несколько пугала ее, потому что они не только были партнерами по бизнесу, но и жили под одной крышей.

— Ни в коем случае, — с вымученной улыбкой ответила Энжи, выходя из кабинета. — Иногда я ненавижу твоего брата, — бросила она улыбающемуся блондину, сидевшему в соседней комнате.

— Значит, ты все-таки едешь на Сицилию? — расхохотался Хью.

— И ты был в курсе?! — Энжи показалось, что ее предали. Никто из друзей и не догадывался, что сама мысль даже о кратковременном пребывании на этой земле приводила ее в ужас. Ведь она не рассказала им всей правды о случившемся там с ней. — Почему ты не предупредил меня?

— Джек решил, что ты быстрее согласишься, если инициатива будет исходить от него, — жизнерадостно ответил Хью.

Энжи поднялась по лестнице к себе в комнату. Она делила апартаменты с Джеком и Хью, пока последний не женился. Тремя годами раньше она въехала сюда на правах владелицы крупного пакета акций агентства и приятельницы обоих братьев. Получив внушительную сумму от своей страховки, она вложила ее в туристический бизнес. Центральный офис агентства находился в этом же здании на первом этаже, что для Энжи, много разъезжавшей в последнее время по служебным делам, являлось большим преимуществом. По крайней мере, до тех пор пока Джек не начал приставать к ней с нескромными предложениями. Перемена в его поведении не осталась незамеченной другими сотрудниками агентства, и за спиной Энжи уже поползли самые невероятные слухи и сплетни. Уж кто-кто, а она-то знала, как порой беспощадная молва может повлиять на человеческую судьбу, а иногда даже разрушить ее. Примером могла служить ее собственная жизнь. Она тряхнула головой, прогоняя прочь воспоминания. Кстати, с чего это вдруг Джек приударил за ней? Ведь она совсем не в его вкусе. Почему мужчины бывают порой так непоследовательны в своих пристрастиях? Чем скорее Джек вернется к худосочным блондинкам, тем будет лучше для нее.

Энжи позвонила матери. Прислуга сняла трубку, а через несколько минут подошла и мать.

— Мама, я уезжаю немного раньше, чем ожидала, — извиняющимся тоном сообщила она.

— Энжи, сколько раз я просила тебя не называть меня так?! — укоризненно произнесла Маргарет. — Когда я слышу слово «мама», мне кажется, что я древняя старуха.

— Прости, — пробормотала Энжи и закусила губу. Знакомое чувство боли из-за равнодушия матери охватило ее: как обычно, мать пропустила мимо ушей, что дочь уезжает. — Мне пора.

— Через час у меня встреча с косметологом, — нетерпеливо перебила ее мать. — Я тебе позвоню как-нибудь в следующем месяце.

Энжи положила трубку. Ее руки тряслись. Она все никак не могла привыкнуть к подобному безразличию родной матери, невзирая на ее многочисленные оправдания. Общественная жизнь Маргарет была чрезвычайно насыщена разного рода событиями, а жизнь дочери в основном состояла в работе. Годы, проведенные ею на Сицилии, образовали между ними глубокую пропасть. Иногда Энжи казалось, что ее мать даже не заметила бы, если бы единственная дочь вообще не вернулась домой. Эта мысль все чаще приходила Энжи в голову, и ей становилось невыносимо стыдно.

Энжи находилась на грани отчаяния: еще не наступил вечер, а она уже полностью измотана. По плану ей пора было уже сесть на паром, покинуть Сицилию и отправиться в Рим. А что же она делает на самом деле? Едет в пыхтящем и дребезжащем маленьком «фиате» по узким и грязным улицам города, потому что синьор Менотти, тот самый владелец нескольких вилл, в которых их агентство заинтересовано, не удосужился встретить ее.