А через сутки – заболела Марьяша. Это была холера. Дина еще не сразу пошла в больницу, думала, у дочки зубки режутся – вот потому и рвет девочку, и со стулом не в порядке…

Как медик Дина в теории знала обо всех опасностях жизни в южных, жарких краях, соблюдала все меры безопасности, но просто это был первый случай, когда она лично, лоб в лоб, столкнулась с проблемой, когда она от теории была вынуждена перейти к практике. И как, как можно было не протянуть руку помощи женщине, которая несла, прижимая к груди, дитя того же возраста, что была и Марьяша?!. И, в общем, посуду после той женщины Дина мыла тщательно, убрала везде, хлоркой в туалете посыпала… Но, видно, холера – такая зараза, что способна и через малейшую щелочку прорваться! Через сутки стало известно, что по району гуляет холера, косит людей – правда, смертельных случаев было мало – Марьяша погибла, и еще старик один. Болезнь – она же опасней для малых и старых, именно их забирает в первую очередь. Других заразившихся успешно вылечили. В районе ввели карантин, пресекли холеру на самом корню.

…Дина легла спать на кухне, на маленьком диванчике.

Долго не могла уснуть. Руслан никогда ее не бил. Нет, было. Один раз, в самом начале их семейной жизни, когда они еще не могли приладиться друг к другу, не знали, как себя вести. Поссорились, и Руслан дал ей пощечину. Потом… Потом еще распускал руки – ударил несколько раз, когда сказали, что у Марьяши холера и Руслан догадался, как именно произошло заражение… «Зачем в дом чужих пустила, дрянь!» Но кто ж его осудит за тот раз?.. Никто.

Но вот сейчас… За что?

Разве она вела себя на вечере как-то распутно? Платье это красного цвета подействовало на него, словно на быка? Нет, дело в другом. Ему тоже до сих пор больно. Ему не менее больно, чем Дине… И он страдает из-за Марьяши, не может смириться с ее смертью. Нервничает, срывается по пустякам. Они с Русланом – скованные одной цепью, одним общим горем. И Дина заплакала – от жалости к Руслану.

Его можно понять. Он ей сказал года четыре назад: «Я не хочу детей. У нас не будет детей. Не хочу больше».

А он всегда держал слово… И с тех пор, даже в самые горячие минуты, которые были между супругами, помнил об этом своем обещании.

Но Дина так и не уснула – в дверь постучали. «На заставе что-то случилось? Хотя вряд ли, Руслану бы позвонили!» Да и стучали уж слишком тихо, даже робко, неуверенно. Свои так не скребутся.

– Кто там? – тревожно спросила Дина, выйдя в прихожую.

– Хозяйка… Хозяин зови! Говорить надо… Дело есть, – раздалось с той стороны с сильным акцентом.

Дина – несчастная, сонная, испуганная – зашлепала в спальню.

– Руслан… Руслан, проснись. Там эти… Нездешние, что ли. Говорят, дело к тебе. Только оружие захвати.

– Какое оружие? – разозлился муж, вскакивая с постели. – Ко мне должны были прийти. Где ключи от сарая? Ничего в этом доме не найдешь… Вот они. А ты ложись, чтобы я тебя не видел и не слышал! И без вопросов чтобы! Куда пошла?.. Здесь ложись, где нормальные люди спать должны… Ох, горе ты мое… – звенящим от досады голосом воскликнул он, влез в штаны и выскочил из спальни.

Дина упала на кровать, закрыла глаза. Хотелось пить, язык пересох, но она не посмела нарушать приказ мужа. Не стала выходить из спальни, хотя, помимо жажды, ее еще мучило беспокойство за Руслана.

…Сколько прошло времени, Дина не знала. Она все-таки заснула.

И вдруг почувствовала, как Руслан обхватил ее, притянул к себе.

– Динка, Динка… Динка-льдинка! – Он обнял ее, потом поцеловал твердыми сухими губами в шею.

– Больно, – пожаловалась она, приложив его ладонь к своей макушке.

– Ух ты… Шишка! Ничего, заживет, – он перевернул ее, поцеловал в макушку. – А ты сама виновата! Хулиганка. Развратница. Еще неизвестно, чем вы там с Фиделем занимаетесь…

– Как ты можешь так говорить…

– Молчи. Сама молчи, – он раскинул ее руки, колючей щекой провел по груди.

Над дверью монотонно погромыхивал кондиционер, холодный воздух в комнате мешался с горячим – сплетаясь, пылали два обнаженных тела…

Руслан дышал громко, со свистом, через нос.

«Он меня любит. Он все равно меня любит, несмотря ни на что!» – с отчаянием и нежностью подумала Дина, судорожно, торопливо обнимая мужа.

Если в ней и была еще какая-то обида, то она растаяла, исчезла, испарилась – словно вода, пролившаяся в полдень на раскаленные камни. Через несколько минут от нее и следа уже не осталось.

Утром Руслан уехал на заставу, а Дина, как всегда, отправилась на работу.

Вышла из дома и остановилась в изумлении – по щебенке, поднимая пыль, ехали какие-то трейлеры, автомобили.

«Ах да, ралли!» – вспомнила она. Но это ехали не участники гонок – Дина разглядела на боках машин телеэмблемы – что наших, что зарубежных каналов.

Первым в город прибыло телевидение.

…Работать в этот день никто не мог. Бегали на улицу, смотрели на телевизионщиков – как те паркуют свои трейлеры, расставляют аппаратуру.

Единственный ресторан в городе был полностью оккупирован голодными приезжими. Хасан, владелец ресторана, за короткое время организовал еще дополнительную веранду. Натянул тенты, расставил столы и стулья. Аромат кофе мешался с запахом шашлыков…

Это был какой-то праздник, чудо. Никогда еще маленький Серхет не испытывал подобного наплыва гостей, и даже полуденный зной не казался таким уж изнурительным.

– У меня взяли интервью! – по коридорам с визгом бегала Вика. – Меня снимали на камеру!

…Фидель Рауфович в белоснежном халате стоял на крыльце, сложив руки на груди, и наблюдал за суетой, которая царила на площади перед зданием больницы.

– Врачи есть? – к крыльцу подошла женщина неопределенного возраста, в шортах, худая, загорелая. В черных очках, в кепке, с серебристо-белыми волосами, выбивающимися из-под нее. Приезжей могло быть как тридцать, так и пятьдесят лет. – Я хочу у специалиста проконсультироваться. Кажется, запястье вывихнула… Я заплачу! Можно?

– Можно, можно, – расцепил руки на груди главврач. – Идемте со мной, я посмотрю. И при чем тут деньги?.. У нас скорая помощь бесплатно.

Загорелая блондинка на секунду замерла, потом ослепительно улыбнулась, глядя на Фиделя снизу вверх. У того в лице ничего не дрогнуло, только глаза смотрели неподвижно, мрачно, горячо…

«В принципе, они поняли друг друга и без слов, – подумала Дина, наблюдавшая эту сцену со стороны. – Неужели такое возможно – посмотрели друг на друга, поняли все, ушли вдвоем, и тут же все и случилось?.. Что за горячка на людей нападает? Или дело в Фиделе? Он и правда такой Казанова, что женщины сами на него вешаются? Тогда это какая-то собачья свадьба получается! Люди – те же животные. И зачем только любовь придумали, когда на деле – одна случка!»

Себя Дина не без гордости к таким несдержанным людям не причисляла.

– Фидель Рауфович! – крикнула она на всякий случай в полутемный коридор, в котором скрылись главврач и блондинка. – Я вам не понадоблюсь?

Ответа не было.

«Ну и ладно…» Дина села на крыльце, расправила на коленях складки халата. Телевизионщики на другом конце площади расставляли какую-то аппаратуру, тянули провода.

На крыльцо выскочила Вика, плюхнулась рядом с Диной на ступеньку.

– Зачем им еще софиты? – пробормотала Дина. – Тут же столько солнца…

Вика всхлипнула.

– Ты чего? – встрепенулась Дина, повернулась к девушке. – Вика?..

– Он гад. И она гадина. Ты смотри – сколько вокруг парней, молодых и красивых… Своих ей было мало? Нет, она к Фиделю поперлась! – раздраженно, со слезами в голосе, пожаловалась медсестра.

– А… Ты об этой блондинке. Может, у нее действительно вывих.

– Как же! Жди! – топнула Вика ногой.

– Ты сама чужое взяла, – пожала плечами Дина. – Никого не хочу осуждать, но…

– Чего это я чужое взяла? – возмутилась молоденькая медсестра. – У кого?

– А вон у той женщины взяла, – Дина указала подбородком на Таисию Георгиевну, всю в черном, грузно шагавшую по площади. Таисия прикрывалась от солнца черным же зонтиком…