— Неплохо, — задумчиво произнес Бурдо. — Но на какую наживку он клюнет? Это не какая-нибудь мелюзга. К тому же он крайне осторожен: ему прекрасно известна ваша заинтересованность в раскрытии этого дела.
Прикрыв глаза, Николя задумался. Потом встал и вышел за дверь размяться. Вернувшись через несколько минут, он сел напротив инспектора.
— Нам нужно поставить себя на место Кадильяка, — заявил он. — Что сделал бы Кадильяк, если бы он, действительно, забрал себе добычу и решил сам ею распорядиться. Разумеется, он мог бы удовольствоваться алмазами. Однако ему мало, ибо он понимает, что такую удачу жизнь ему больше не подбросит. Но чтобы воспользоваться ею, надобно проявить хитрость. Он мог бы, например, дать объявление в «Меркюр» или в «Газетт»: «Предмет, потерянный на дороге в Мо, вернут за вознаграждение». К несчастью, помещая текст объявления, он рискует выдать себя.
— Более того, — поддержал его Бурдо, — никто ему не гарантирует, что объявление прочтут те, кого оно должно заинтересовать.
— Тогда… тогда… — нервно заговорил Николя, — тогда предположим, что Кадильяк, дождавшись, пока Камюзо отправится в город, посылает кого-нибудь к его служанке и тот вручает ей письмо для хозяина. Нам надо составить письмо по всей форме, чтобы Камюзо понял, что его подручный взбунтовался и, несмотря на их давнее сотрудничество, собирается с ним торговаться, а если не сторгуется, то отправится стучаться в другую дверь, а именно в дверь некой пагоды, хозяин которой, впрочем, уже вернулся в свой парижский особняк. Господин Шуазель, без сомнения, с радостью приобретет документ, способный стать козырной картой в его партии.
— Уже лучше, — одобрил Бурдо. — Но давайте подумаем о последствиях. Чтобы нанести удар без промаха и не подвергать опасности нашего подставного Кадильяка, следует прежде выработать приемлемые условия. А также подчеркнуть, что оригинал документа находится в надежном месте вместе с письмом, адресованным тому, кто, в случае если Кадильяк не вернется в условленный час, заберет его бумаги.
— Неувязка, — произнес Николя. — Того, кто придет на встречу, Камюзо должен непременно принять за Кадильяка. Если он не увидит своего бывшего сообщника, то заподозрит неладное, и пропал наш замысел.
— Мы немедленно его арестуем и решим вопрос.
— Возможно, — ответил Николя, — но у меня другая идея. Кадильяк не хочет вести переговоры напрямую и посылает своего приятеля. Встречу можно назначить где-нибудь в не слишком светлом месте, например в церкви.
— Камюзо не станет разговаривать с посредником.
— Погодите, дайте мне изложить свой замысел до конца. Он станет вести переговоры с посредником, если Кадильяк будет находиться рядом, в нескольких шагах, а мы должны сделать так, чтобы добраться до подставного Кадильяка не оказалось никакой возможности. Например, можно оставить его на хорах возле органа, где его прекрасно видно. Мне кажется, он даже сможет помахать Камюзо рукой.
— А вы сумеете воскресить мертвого?
— Ну, что вы! Но прекрасно зная вас, дорогой Пьер, я уверен, что вы сохранили одежду Кадильяка. В полумраке и на расстоянии любой из наших осведомителей или вы, или я, сможем сыграть роль Кадильяка.
Удовлетворенно потирая руки, Бурдо произнес:
— Ваш экспромт заслуживает внимания. Остается написать текст и выбрать сцену.
— Надо придумать нечто, возбуждающее любопытство, что-то вроде: «Распиленные камни сильно потеряют в цене. Бумага тоже кое-что стоит, особенно если попадет в щедрые руки. Если хотите узнать больше, приходите во вторник, 17 мая в семь часов вечера…»
Николя надолго задумался, а потом завершил:
— … «в Термы при дворце Клюни, один и без оружия. И помните, мы примем надлежащие меры…»
Бурдо с сомнением покачал головой.
— Суть изложена верно, но форма явно страдает. Это предложение в стиле комиссара Шатле, но не в стиле Кадильяка. Надо все переписать.
Он взял перо и лист бумаги и, делая ошибки, стал писать.
— Вот. И пусть черт меня заберет, если вам это не подойдет. «Я вам так скажу: ежели камни из Мо распилить, то навару с них не шибко будет. А цена на бумажку растет. И я уступлю ее тому, кто не поскупится, потому что желающих много, а из самых верхов и подавно, особенно из пагоды. Приходите во вторник, семнадцатого мая, в семь часов вечера в большой зал Юлиановых терм. Да помните: мы всегда начеку».
— Ах, — с умилением воскликнул Николя, — настоящий шедевр! Остается только найти подходящий клочок бумаги и руку с корявым почерком.
— И колченогой орфографией, — добавил Бурдо. — Папаша Мари вполне подойдет.
— Увы, он не подойдет! Камюзо работал здесь и может узнать его почерк.
— Вы правы. Что ж, найдем другого. А письмецо отправим по почте.
— Где его вскроют или не доставят вовсе. Нам надо точно знать, что адресат его получил. Конструкцию мышеловки следует хорошенько продумать. Ведь речь идет не о задержании преступника, а о попытке добраться до конца цепочки. Надо тщательно осмотреть место будущего свидания, желательно вечером, в тот самый час, на который назначена встреча. В нашем театре играют марионетки, и они должны сыграть хорошо.
— Кому достанется роль Кадильяка?
— Мне, — ответил Николя.
— Это неправильная мысль, и я не позволю вам осуществить ее. Хоть вы и будете вдалеке, наш собеседник вполне может выстрелить в вас. Как я потом буду объясняться с Сартином? К тому же только вы держите в голове полную картину дела. Наконец, ваша фигура нисколько не напоминает телосложение Кадильяка, а это, на мой взгляд, аргумент решающий и бесповоротный.
— Похоже, Бурдо, сегодня вы отвели себе роль критика. Не беспокойтесь, вы все узнаете… когда новый план расследования сложится у меня в голове. Ваши возражения я принимаю, хотя и крайне неохотно. Но тогда кто? Вряд ли наши люди смогут как надо сыграть эту роль. Если только Рабуин?
— Нет, — отрезал Бурдо, — Камюзо его знает. В нашем деле нельзя пренебрегать мелочами. Наш актер должен быть лет пятидесяти, плотного сложения, с седыми усами. Если приклеить накладные усы, я вполне справлюсь с этой ролью. И не волнуйтесь, я надену кирасу под камзол, она придаст мне полноту и усилит сходство.
Николя задумался.
— Нет, это мне категорически не нравится, — наконец произнес он. — Но признаю, что, похоже, придется согласиться. Главное, чтобы ни одна мелочь не ускользнула от нашего внимания, ибо этого требует безопасность. Надо пойти и осмотреть местность, но пойти в гриме. Полагаю, у нас в шкафу мы найдем все необходимое для маскарада, в том числе и какие-нибудь лохмотья. Честно говоря, идти на встречу должны мы вдвоем, вы и я. А место действия следует окружить плотным кольцом и выставить посты на улицах Сен-Жак, Фуэн, Лагарп и Матюрен. Надо следить за всеми, кто проследует в термы, а за теми, кто выйдет из дворца Юнони, немедленно пускаем агентов. Сейчас я напишу пару слов Пельвену, бывшему моряку, а теперь привратнику в театре Итальянской комедии. Он мой старый приятель, и он проведет вас за кулисы, где кто-нибудь из актеров поможет вам загримироваться и уподобить вашу фигуру фигуре Кадильяка.
— Ох, — вздохнул Бурдо, — но все театры закрыты на месяц по случаю траура по королю.
— Он найдет выход, можете на него рассчитывать. Отнесите ему сверток табачных листьев и бутылку водки от моего имени.
— Не стоит забывать, — задумчиво протянул Бурдо, — не мы одни намерены обезопасить себя от неожиданностей. После встречи наши противники вполне могут пустить за мной слежку. Надо подумать и об этом.
— Ваш экипаж направится по улице Де-Порт в сторону улицы Отфей, и как только вы тронетесь, повозка с сеном случайно опрокинется и перегородит преследователям дорогу.
— А вы сами?
— Я буду там, чтобы в случае необходимости помочь вам; я приду заранее, за несколько часов, не вызвав ни у кого подозрений. Еще я намерен отследить, не посадили ли наши противники кого-нибудь в засаду, ведь Камюзо может и не появиться. Он вступит в переговоры, только если будет уверен, что Кадильяк — это действительно Кадильяк. А чтобы убедиться в личности шантажиста, он может подослать кого-нибудь, кто знает Кадильяка.
