За этим занятием в ее мыслях внезапно возник образ Торгуна. Он считал ее изнеженным существом, не способным и не желающим преодолевать трудности жизни. Девушку раздражала сама мысль о том, как бы он насмехался над ней, видя ее в таком затруднительном положении. Она даже знала, какими словами Торгуй сопровождал бы ее безуспешные попытки.

— Похоже, что ты напоролась на руль, — начал он их безмолвный диалог, и она вздрогнула от смешанного чувства глубокого страдания и гнева, а все оттого, что Торгун видит это.

— Если бы твоя посудина увереннее держалась на море, то меня бы не бросило на эту торчащую рукоять. А теперь, смотри, из-за твоего корыта все платье изорвано.

Тут же в ее воображении явственно всплыла его издевательская улыбка, которая, казалось, сопровождала каждое ее слово.

— Если мне не изменяет память, миледи, там на корабле у вас остался богатый гардероб, так что есть из чего выбрать. И это лишь малая часть того, что имеется в Глендонвике. Далеко же вам до наших, умеющих быть благодарными скандинавских женщин. Уж они-то остались бы довольны любым таким платьем, пусть и не таким уж великолепным.

— А я и не собираюсь подражать этим диковатым особам, которых ты находишь столь привлекательными.

— А стоило бы. Наше путешествие будет долгим и, может быть полным испытаний, а вот по прибытии к нам ты сама поймешь, что тебе многое пригодилось бы из того, что сейчас ты считаешь унизительным для себя.

Этими словами Торгун вывел Бретану из того шаткого состояния равновесия, в котором ей с таким трудом удавалось себя удерживать.

— И он еще смеет издеваться надо мной! Как будто я сама напросилась на то, чтобы терпеть твои бандитские выходки и мрачные шуточки! В Нортумбрии у меня были бы и платья, и слуги, и что-нибудь более съедобное, чем эта твоя опостылевшая рыбешка! Я уж не говорю о своих апартаментах в замке, уж наверное получше этой жалкой конуры, за которую, ты думаешь, я должна быть тебе благодарна. Раньше я таких басен наслушалась о ваших кораблях, а что увидела? Жалкую лодчонку! А впрочем, это, наверное, как раз то, что тебе по плечу как предводителю этих разбойников.

Неожиданно для себя самой Бретана попала точно в цель. Ее отзывы о корабле и о нем самом мгновенно стерли усмешку с загорелого лица викинга.

— Эта самая лодчонка, как вы изволите выражаться, — скандинавский боевой корабль. У нас есть суда и побольше, но этот больше всего нам подходит по скорости, чтобы уходить от твоей братии, во всяком случае, я так считал. Кто же мог думать, что саксы такие глупые.

При одной только мысли об этом оскорбительном выпаде лицо Бретаны побагровело от ярости, а руки судорожно сжали кремень и кресало. Ее бесило то, что приходится терпеть издевательства этого язычника. Однако теперь, когда не удается высечь ни одной искорки, невольно задумаешься, а может, частица этой саксонской тупости сидит и в ней?

Бретана прикусила нижнюю губу и вновь представила в воображении дерзкого викинга. Жестикулируя при этом, она высоко подняла одну руку и неожиданно сильно ударила кремнем по стальному кресалу. И, о чудо! Долгожданная искра наконец-то высеклась.

Мгновение — и вот уже едва теплившийся огонек превращается в мощное пламя.

Вскоре весь дом согрелся, и от тепла, источаемого весело потрескивавшими дровами, начало приятно покалывать совсем уж было окоченевшие руки и ноги. Она начала поворачиваться перед очагом, блаженно подставляя огню то один, то другой бок.

Теперь избавившись от холода, Бретана начала внимательно исследовать остальные части дома. Взяв из огня тлеющую ветку, она зажгла небольшие масляные светильники, укрепленные рядом на железных шипах. Стало заметно светлее, и очень кстати, поскольку снаружи почти совсем стемнело.

Чтобы предотвратить утечку драгоценного тепла из помещения, Бретана закрыла оконце, которое она раньше распахнула при входе в дом. Закупорив себя таким образом, она боялась, как бы комната не наполнилась дымом, однако (еще одна удача) эти опасения оказались напрасными, так как труба почти полностью вытягивала дым наружу.

Теперь ей не грозило умереть от холода, и пора было подумать о том, как бы избавиться от следующей угрозы — голода, который давал о себе знать все настойчивее. Последний раз она ела чуть ли не за сутки до этого. Не может же быть, чтобы хозяева дома, так хорошо обустроившие его, не оставили в нем хоть каких-то запасов еды.

Никакой кладовки вроде бы не было, однако внимание Бретаны привлек расположенный рядом со столом небольшой сосновый сундук, очень даже подходящее место для хранения съестного. Ожидания ее оправдались лишь частично. Сундук и в самом деле предназначался для этой цели, о чем можно было судить по остаткам каких-то овощей, сиротливо затаившихся по его углам, но чего-либо более существенного там не оказалось.

Бретана села прямо на пол и удрученно задумалась, положив голову на руки. С тех пор как она покинула Глендонвик, одно кошмарное приключение следовало за другим. Сначала она могла утонуть, потом замерзнуть, а вот теперь умереть с голоду. Взгляд ее, бесцельно блуждающий по комнате, остановился на небольшом, обтянутом железными обручами бочонке рядом с уже с разочаровавшим ее сундуком.

Став на колени, она осторожно опустила палец в бочонок и раздвинула пыльную пленку, которой сверху заволокло его содержимое. Это оказалось выдохшееся пиво. Ну что ж, спасибо неизвестным хозяевам хоть за это. В своей жизни Бретана так и не привыкла к горькому вкусу этого напитка, тем не менее она наполнила найденный рядом рог и жадно выпила его.

Голода это, конечно, не утолило. А может, выпитое пиво еще и поможет ей уснуть. Но перед тем как забыться в долгожданном сне, надо было еще посмотреть, что там в более солидном по размеру сосновом сундуке с затейливо вырезанными переплетенными фигурами странных двухголовых животных. Бретана откинула металлическую защелку на его тяжелой крышке и подняла ее, прислонив к стене. Содержимое сундука заставило ее обомлеть.

На дне лежали грозные предметы боевого облачения: несколько пар штанов с ремнями, длинные шерстяные куртки и плащ. В углу сундука она заметила также две пары сапог из козлиной кожи.

Все это снаряжение выглядело тем более угрожающим, что до боли напоминало то, что она уже видела на Торгуне в тот первый злополучный день в Глендонвике.

Бретана бросила все эти ужасные вещи обратно в сундук и захлопнула крышку. Итак, оправдались самые худшие ее ожидания. Если она и не оказалась там, куда намеревался везти ее Торгун, то, кажется, где-то в опасной близости от того места.

На какой-то миг она почувствовала себя свободной, а что получилось? Просто ее казнь состоится чуть-чуть позже. Ведь рано или поздно появится хозяин этого убежища и обнаружит здесь саксонскую пленницу, временно избежавшую своей участи. Может ли она тогда надеяться на милосердие того, кто окажется на месте Торгуна?

« А, будь что будет «, — подумала Бретана, прильнула к бочонку, последний раз глотнула изрядную порцию дрянного напитка и рухнула на ложе, устланное великолепными шкурами.

Но даже в таком полубессознательном состоянии девушке не удавалось отрешиться от обуревавших ее мыслей. Вот она снова на корабле, который на этот раз плавно покачивается на поверхности безмятежно спокойного моря. Теплый ветерок шаловливо треплет ее неприбранные волосы.

Внезапно она почувствовала, как кто-то или что-то прикасается к ее шее, рождая в ней чувство, которое раньше ей никогда еще не приходилось испытывать. Это было похоже на легкое, нежное прикосновение ветерка и вместе с тем было в нем что-то явно одухотворенное и человеческое.

Нисколько не испугавшись, Бретана медленно и на удивление спокойно обернулась. От этого движения ее длинные кудри водопадом хлынули вниз и, подобно золотистому плащу, обвили все тело девушки. Не было никакого ветра, а был Торгун, своими мускулистыми руками нежно ласкавший ее лицо и этим возбуждавший в ней упоительное чувство наслаждения и желания бесконечно продлить это ощущение.