— Надеюсь, я не доставляю вам дополнительные хлопоты? — спросил он негромко и улыбнулся.

Беатрис избегала смотреть ему в глаза.

— Пока нет, — пробормотала она, поднося ко рту кружку с кофе.

— Пока? Это до тех пор, пока я хожу по струнке? Вы это хотели сказать?

Она молча кивнула.

— Не могу обещать, что это продлится долго, Бетси. Вы знаете мои чувства к вам. Если бы вы были откровенны со мной, то признались бы, что и я вам небезразличен.

Беатрис опустила глаза.

— В этом-то и проблема, — тихо произнесла она.

Уилфрид сдержал улыбку. Кажется, ему повезло — оборона Беатрис дала трещину!

— Я больше не напоминаю вам отца Пола? Или вы по-прежнему боитесь, что я поступлю с вами, как он, если вы дадите свободу своему чувству ко мне?

Беатрис молча поставила кружку на стол и вышла из кухни в сад. Там она села на деревянную скамейку, он мог видеть ее через окно. Уилфрид разозлился на себя. Черт его дернул снова заговорить об этом! Испортить все в один миг! Он взял кружки с кофе и тоже вышел в сад. Молча подсел к Беатрис и протянул ей ее кружку. Неподалеку стояли детские качели и низкий турник для Пола. Вокруг лужайки росли кусты жасмина, его аромат присутствовал в воздухе. Они сидели рядом и молчали. Уилфрид не мог себе простить, что затронул больное место и спугнул ее. Ему хотелось обнять ее за плечи, привлечь к себе, чтобы она положила ему голову на грудь. Чтобы чем-нибудь занять руки, он взял кружку и стал допивать кофе.

— Давно вы здесь живете? — наконец спросил он. Почему он задал этот вопрос? Какая ему разница, сколько она здесь живет? Ведь он хотел спросить ее совсем о другом. Интересно, что бы она ответила, если бы он сейчас попросил разрешения поцеловать ее?

— Я родилась в этом доме, — спокойно ответила Беатрис. — Потом уехала в Нью-Йорк, там у меня была квартира. И снова вернулась сюда уже вместе с Полом.

Впервые она рассказывала ему о себе. Уилфрид был взволнован, надеясь узнать еще какие-нибудь подробности ее жизни. Но тут в сад вышла Памела, она уходила и пришла попрощаться. От нее так разило ужасными духами, что Уилфрид перестал дышать.

— Я пошла, Бетси. Пол крепко спит, я проверила. До завтра. До свидания, Уилфрид. Желаю хорошо провести вечер.

— Почему вы разрешаете Полу и Памеле обращаться к вам так фамильярно, по имени? И что означает пожелание Памелы? Вы о чем-то говорили с ней до моего возвращения с работы?

— О чем мы могли с ней говорить в присутствии Пола? — ответил Уилфрид, но по выражению глаз Беатрис понял, что она ему не поверила. — Что касается фамильярности, то я сам предложил Полу и Памеле звать меня по имени. Не вижу в этом ничего особенного. Не люблю чопорных людей.

Он отвел прядь волос Беатрис, которую ветер сбросил ей на щеку. Пальцы его задержались, приятно было ощутить нежность ее кожи. Беатрис не шелохнулась, волнение выдавало только ее учащенное дыхание. Пальцы Уилфрида скользнули по щеке к подбородку. Он мягко повернул ее лицо к себе. На него смотрели два огромных темных глаза, в которых застыла тревога. Он провел пальцем по ее дрожащим губам и ощутил на ладони ее теплое дыхание.

— Вы самая красивая из всех женщин, которых я знал, — сказал Уилфрид.

— И много их было? — спросила Беатрис слегка охрипшим голосом и отклонилась назад. Господи, ну какое мне дело, сколько у него было женщин?! Или я уже ревную?

— Знал я многих, но мало к кому относился серьезно.

— Поэтому до сих пор не женились?

— Наверное, не везло с девушками. Не нашлось подходящей на роль жены.

— Увлекаетесь играми в легкие отношения?

— Я не играю в отношения, — резко ответил Уилфрид. — Почему у вас сложилось такое впечатление обо мне? — возмутился он.

— И вы никогда не имели близких отношений с девушкой, убедив ее в серьезности своих намерений, а потом бросили ее беременной?

— Господи! Конечно нет! Я никогда бы так не поступил!

— Я в этом не уверена, — тихо произнесла Беатрис.

Праведный гнев взыграл в нем.

— Не понимаю, почему вам постоянно хочется делать из меня подлеца? До сих пор меня еще никто так не оскорблял!

Если продолжать разговор в таком тоне, то он заведет нас в тупик, подумал Уилфрид. Отбросив предосторожности, он взял ее лицо в ладони и поцеловал. Беатрис попыталась сопротивляться, но он не выпустил ее из рук. Нельзя допустить, чтобы она снова отгородилась от него непробиваемой стеной. Прижимая к себе Беатрис, он пытался растопить остатки холода, которым она защищалась от него, жаром своего тела. Постепенно ему это удалось. Он мгновенно почувствовал перемену, когда ее тело стало податливым. Потом оно стало наполняться сладкой тяжестью, и вот уже она сама целует его, потеряв над собою контроль. Он упивался вкусом ее губ, ловил ее дыхание, ощущал, как наливаются ее груди и твердеют соски. Он не смог сдержать стона, изнемогая от желания. Не отрывая своих губ от ее рта, он подхватил Беатрис на руки и посадил к себе на колени. И она не сопротивлялась. Закрыв глаза, она тихо постанывала.

— Что ты со мной делаешь, Бетси! — бормотал он между поцелуями.

Когда же Бетси нетерпеливо стала расстегивать на нем рубашку, Уилфрид предпочел унести ее в кухню. Здесь уже ничто не сдерживало их. Сняв с нее майку и кружевной лифчик, он целовал ее прекрасные груди с нежными розовыми сосками. Беатрис вскрикивала от наслаждения, выгибалась, обхватив его за шею. Их разгоревшаяся страсть требовала все большей близости. Уилфрид снова подхватил Беатрис на руки и понес вверх по лестнице. Голова его кружилась, как у пьяного. Поднявшись на верхнюю площадку, он быстро сообразил, что спальня Беатрис расположена напротив детской комнаты. Пришлось поставить Беатрис на ноги, чтобы открыть дверь. Она почти лежала на нем, продолжая страстно целовать его в шею. Они поспешно принялись раздевать друг друга. Уилфрид едва мог поверить, что перед ним та же Беатрис, которая так долго мучила его. Мелькнула предательская мысль, что, наверное, точно так же она вела себя с отцом Пола. Счастливый человек, почему он так плохо обошелся с ней?

Уилфрид снял с Беатрис все до последней тряпочки, полюбовался сияющей белизной ее тела и уложил на постель. Оставалось только расшнуровать ботинки на себе и снять брюки, которые успела расстегнуть на нем Беатрис. Он присел на край постели, и в этот момент его взгляд упал на фотографию, которая стояла в рамке на тумбочке рядом с кроватью. Свет настольной лампы падал на нее. Уилфрид выпрямился так резко, словно ему врезали по челюсти хуком снизу. Сердце оборвалось. Что за черт?! На фотографии была запечатлена...

— Труди! — вырвалось у него.

В ту же секунду Беатрис вскрикнула и натянула на себя покрывало. Наваждение кончилось. В угаре страсти она совсем забыла, что на тумбочке стоит фотография сестры. Прижав к груди колени, она дрожала под покрывалом от пережитого потрясения. Уилфрид не сводил глаз с фотографии ее сестры. Забыв о себе, она смотрела на его искаженное глубоким волнением лицо и ничего не понимала. Возможно, его мучило воспоминание о том, как подло он поступил когда-то, бросив женщину, которая ждала от него ребенка?

— Как я понимаю, ты узнал ее, — сурово в ночной тишине прозвучал голос Беатрис.

— Как оказалась здесь эта фотография? — спросил Уилфрид, медленно произнося слова, и растерянно оглянулся на Беатрис.

— Ты признаешься, что знал ее? — задала она вопрос тоном прокурора.

— Да, я встречался ней, — с трагическим надломом в голосе ответил Уилфрид, не замечая странного тона Беатрис. — На этой фотографии рядом был я. — Он снова перевел взгляд на фотографию. — Кто-то отрезал мое изображение. Вот смотри, на ее плече видна моя рука. — Он страдальчески улыбнулся.

— Неужели? Что же произошло между вами?

— Просто разошлись. — Он пожал плечами. — Когда-то мне казалось, что это невозможно.

Не хочет признаться в том, что бросил беременную Гертруду, поняла Беатрис.

— Но ты не ответила на мой вопрос, Бетси. Как оказалась эта фотография у тебя? И почему она стоит здесь, рядом с твоей постелью?