Начало регулярных «саммитов» имело последствия и для четвероногих друзей человека. Становиться всадниками лоурины не торопились – овладение техникой «долгого бега» продолжало оставаться делом «чести и совести» каждого будущего воина. Наметилась даже обратная тенденция: под влиянием лоуринских насмешек юноши имазров и аддоков теряли интерес к верховой езде и пытались учиться бегать на длинные дистанции. Тем не менее каждую весну лоурины выменивали некоторое количество лошадей. В течение теплого сезона на них передвигались по степи женщины-воительницы (бедные животные!), а осенью их вновь обменивали или отпускали в дикие табуны. Снежный период теперь длился больше полугода, передвигаться на собачьих упряжках было гораздо удобней, а пасти и охранять всю зиму даже небольшой табун никому не хотелось. Такая ситуация Семена в целом устраивала. Она давала ему как бы дополнительный рычаг воздействия (магического, конечно) на имазров и аддоков. Эффективно охотиться без лошадей те и другие не могли, а сохранность табунов зависела в значительной мере от интереса к ним степных хищников: волки могут домашних лошадей и не замечать, а могут, сами понимаете, ни с того ни с сего вырезать всех поголовно вместе со сторожевыми собаками.
Давно наметившийся раскол в волчьей части «комплексной» стаи начал углубляться год от года. Во-первых, была впрыснута струя свежей собачьей крови от нескольких сук, выменянных зачем-то лоуринами у имазров. Во-вторых, лоурины получили возможность вести интенсивный отбор щенков на послушание и способность (желание!) работать в упряжках, а в остальное время сидеть на привязи или в загоне. Всем остальным в питании отказывалось, и они вынуждены были приспосабливаться к самостоятельному образу жизни. В итоге большинство особей с «волкособачьим» стереотипом поведения погибали, что в общем-то устраивало и волков, и собак, и людей.
При всем при том выживших полукровок становилось все больше. В одну из зим они объединились в стаю, среди них выделился вожак. Эти полупсы довольно эффективно охотились или отбирали добычу у мелких хищников. Всем, кто был в курсе, стало ясно, что они скоро будут серьезными конкурентами и волкам, и людям, которых знают и непобедимыми не считают.
Семен предпочел бы, чтобы все утряслось без него, но в волчьей иерархии он все еще был «сверхволком», а такое положение, как говорится, обязывает. В общем, однажды зимней ночью он был разбужен двухголосым воем из-за частокола. Пришлось отползти от теплого бока Сухой Ветки, вылезти из-под одеяла и отправиться на мороз. Совещание – молчаливое сидение напротив друг друга – продолжалось, наверное, целый час. Кроме Семена, в нем участвовали Волчонок и вожак стаи, на охотничьей территории которой располагался форт. Лидера правобережных лесных волков степняки пригласить не соизволили.
Многое из того, что сообщили волки, Семен уже знал. Читать и пересказывать истории, написанные следами на снегу, – любимое развлечение охотников. В следах Семен разбирался плохо, но слушать охотничьи байки любил, так что смог «не ударить в грязь лицом» – в свою очередь поделился информацией, которой у волков не было. Если бы «совещание» проходило в более комфортной обстановке, он, наверное, смог бы придумать более гуманное решение проблемы. А с недосыпу, да на морозе ему пришлось просто дать волкам санкцию на поголовное уничтожение полукровок и пообещать, что люди не только не будут возражать, но и помогут при случае. А на будущее… «Договор» о ненападении и невмешательстве между людьми и волками остается в силе, но собаки отныне становятся для волков чужими. Специально охотиться на них никто не будет, но любая агрессия со стороны «домашних» псов будет встречать адекватный (и более того) отпор. На том порешили, и Семен, стуча зубами и растирая подмороженные щеки, отправился досыпать.
Вскоре у лоуринов образовались новые товары для «экспорта» – обученные ездовые собаки и нарты. Конечно, изготавливать легкие прочные санки могли бы и другие, но без металлических инструментов и определенных навыков, которыми делиться никто не собирался, дело это оказалось почти безнадежным. Почему-то сразу сложилась уродливая традиция: собак и нарты можно лишь покупать за «наличные» (связки сухой травы) либо обменивать на… невест. Будучи воспитан в духе гуманизма, Семен почти не сомневался, что «женщина тоже человек», и собирался воспротивиться превращению ее в живой товар. Однако оказалось, что большинство девушек и даже «замужних» женщин просто мечтают быть проданными лоуринам!
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
