Клеопатра вздохнула:

– Пора…

Служанка чуть встряхнула корзину, которую осторожно держала в руках. Чтото зашуршало, и между плодами смоквы показалась голова змеи.

Кобра!.. Самая благородная из змей, царская… Она никогда не ужалит исподтишка, обязательно встанет в стойку, предупреждая: я здесь, я готова к броску, берегись!

Клеопатра, не сводя глаз с раздувшегося капюшона и раздвоенного язычка, напомнила Хармионе:

– Потом еще булавкой… обязательно. А потом себя.

Она видела маленькие глазкибусины и покачивающуюся темную полосу на желтой шее кобры. Сама кобра, казалось, наблюдала за уреем царицы. Живая змея смотрела на змею золотую.

– Ну, помоги мне!

А по коридорам к ее комнате уже топало множество ног – посланные Октавианом люди пытались опередить задумавшую умереть Клеопатру.

– Царица, это смертельно опасно! – пыталась убедить Клеопатру ее служанканаперсница Хармиона.

– Жизнь вообще опасна! Ты не знала?

– Но Пофин заполонил всю Александрию своими людьми, тебе не удастся даже добраться до дворца! Он страшен и не остановится перед тем, чтобы убить тебя исподтишка.

– Неужели ты думаешь, что я отправлюсь к Цезарю открыто? Я не столь глупа. Вели принести одежду служанки.

– И все равно опасно… – покачала головой Хармиона.

– Поживем – увидим!

Хармиона знала, о чем говорила.

Когда после смерти Птолемея Авлета выяснилось, что тот оставил трон сразу двум наследникам – Клеопатре и ее брату Птолемеюмладшему при условии, что они поженятся, воспитатель мальчишки евнух Пофин начал против Клеопатры настоящую войну и царице пришлось бежать в Сирию, спасаясь от гнева александрийцев.

Это же надо такое придумать?! Распустил слух, что юная царица стала любовницей прибывшего из Рима Гнея Помпеямладшего! В Александрии не слишком любили римлян, тем более Помпейстарший тут же явился за помощью и получать огромные долги, сделанные отцом Клеопатры в его бытность в Риме.

На Помпеев и долги Хармионе было решительно наплевать, но объявить ее девочку любовницей какогото римлянина?! Нет, он, конечно, мужчинакрасавец, вполне мог бы быть таковым, но ведь ничего же не было! Вот это самое обидное – что не было!

Клеопатру ничуть не беспокоили слухи о ней, распускаемые Пофином. Хармиона же так ненавидела мерзкого кастрата, что тому лучше не попадаться ей на глаза, испепелила бы одним взглядом.

Услышав такие речи, Клеопатра долго смеялась:

– Но пока прячется не он, а мы!

Хармиона не видела в таком положении дел ничего смешного. И как может Клеопатра не терять присутствия духа даже в изгнании?

Пофин перестарался – убил Помпеястаршего. Теперь следом из Рима прибыл бывший тесть и соперник Помпея Гай Юлий Цезарь и потребовал к себе всех наследников Авлета. Птолемейто на месте, младшая из сестер Арсиноя тоже, а что делать Клеопатре? Явиться в Александрию – значит попасть в руки проклятого Пофина, не явиться – потерять египетский трон навсегда. Хармиона представляла, как потирает свои белые пухлые ручонки евнух, при одном упоминании о котором ее тошнило.

Арсиноя, конечно, та еще штучка, но сейчас Пофину выгодно уничтожить Клеопатру и женить глупого Птолемея на младшей из сестер, чтобы воспитанник снова стал фараоном. А справиться с Арсиноей ему будет легче, чем с Клеопатрой. Над любимицей Хармионы нависла смертельная угроза…

Когда в Восточной гавани Александрии среди множества роскошных судов и простых рыбацких лодок появился небольшой утлый кораблик, он остался незамеченным даже шпионами Пофина. Мало ли приплывает всяких из разных концов света? Стражники ожидали появления опальной царицы Клеопатры, а та на лодчонках не плавает, любит наследница умершего царя роскошь, ох как любит!.. Рассказывают, что главные сокровища увезла с собой в Палестину, оставив Птолемеямладшего без ничего. Может, потому и бесится его воспитатель Пофин? Отдаватьто долги Риму надо, никуда не денешься…

Но это не слуг дело, их забота не пропустить появление роскошного корабля Клеопатры. Правда, тут можно не беспокоиться, его не проглядит и слепец.

С суденышка рослый раб выгрузил какието товары, большую корзину с рыбой, помог сойти на берег двум женщинам. Ничего особенного. Рыбу тут же забрал торговец, заплатив очень низкую цену, но женщины не торговались, согласились и на такую мелочь.

Вся троица направилась к стоявшим близ берега домам. Только один из моряков кивнул им вслед, обращаясь к другому:

– А девчонкато гибкая…

– Какая девчонка?

– Да вон та…

Через некоторое время тот же раб уже шагал к дворцовым воротам, неся на плече чтото, завернутое в большой ковер. На строгий вопрос стражи, что и куда несет, спокойно ответил, что это подарок, присланный Цезарю.

Будь стража александрийской, насторожилась бы, но Цезаря охраняли его римляне и против подарков, даже таких странных, не имели ничего. Правда, из ковра торчало какоето тряпье, но по тому, как бережно обращался со своей ношей раб, было ясно, что дар все же ценный.

Начальник стражи махнул рукой:

– Иди, иди!

По территории дворца раб двигался уверенно, словно прекрасно знал расположение всех его комнат. А ведь это было очень нелегко, слишком велики дворцовые постройки, каждый следующий правитель после основавшего Александрию Великого Александра норовил добавить в них свое, получился целый город в городе.

– Цезарь в том крыле, что ближе к морю! – крикнул вслед рабу один из стражников. Гигант только кивнул, не спрашивая как пройти.

Большой рост раба, перекатывающиеся буграми мышцы на руках и ногах, отливавшая масляным блеском коричневая кожа, видно, произвели впечатление и на стражу у дверей комнаты, где сидел сам Цезарь, раба с подарком на плече впустили.

Цезарь чувствовал себя очень неуютно. Он оказался в западне, причем никем нарочно не подстроенной. Удравший от Цезаря в Египет Помпей был убит услужливыми александрийцами, а его голова поднесена воспитателем малолетнего царя Птолемея Пофином и учителем риторики Теодотом на блюде. Конечно, Помпей для Цезаря хотя и бывший зять, но соперник, и ему бы радоваться такому исчезновению члена триумвирата, тем более третий член – Красс – тоже погиб, и теперь Цезарь оставался единственным правителем Рима, но как радоваться, если денегто все равно нет?!

В Египте беспорядок – меж собой не поделили власть двое наследников. Обычное дело, только Клеопатра исчезла, прихватив боˆльшую часть казны. Что делать? Ловить эту девчонку в филистимлийском Аксалоне? Глупо. Трясти местных жрецов, наверняка сокровища у них, не могла же опальная царица утащить все на своем корабле? Но тогда и до собственного не добежишь, распнут по дороге возмущенные египтяне, итак, сидит во дворце как в осаде, за пределы царского квартала Брухейона на улицы города ни один римлянин без риска для жизни носа высунуть не может!

Положение глупейшее, выйти в море невозможно, не было попутного ветра, да и как уходить ни с чем? Но и сидеть, попросту выжидая у моря погоды, тоже нелепо.

Снаружи раздался какойто шум, стража у двери выясняла у посетителя цель. Цезарь крикнул, чтобы впустили. Может, принесли хоть какието известия о беглянке, ведь он отправлял людей в Сирию.

Но это оказался не посланец, в комнату вошел рослый раб, таща на плече чтото, завернутое в ковер. Голос его был подобен внешности – груб и громоподобен:

– Это подарок тебе, Цезарь.

С такими словами раб бережно опустил свою ношу на пол.

– От кого? – чуть нахмурился римлянин, махнув рукой, чтобы положил в угол, и отворачиваясь обратно к столу.