Подождав несколько мгновений, девочка повернула голову и, убедившись, что матери нет, села на постели. Теперь предстояло самое главное: не разбудив никого, выбраться из дома.

«Хорошо Хункару,— позавидовала Соня брату.— Никому нет дела, что он ушел, куда отправился и когда пришел… Мне бы так! Везет же мальчишкам… Никакой справедливости в жизни»!

Деятельная натура девочки требовала выхода, и размолвки с матерью возникали именно на этой почве. Иногда Соня даже завидовала тем детям, у которых нет родителей. Она видела этих оборванцев на городском рынке, они выпрашивали на пропитание, не забывая зорко приглядывать — где что плохо лежит, чтобы ловко стянуть, как только хозяин на миг отвернется. Дети постарше подрабатывали у торговцев. Где они обитали, Соня не знала, но брат рассказывал ей, что их логово находится далеко за городом, в пещере.

Сирот было много, времена стояли неспокойные, и те, кому удалось выжить, были вынуждены собираться в шайки вроде компании Удода. Поговаривали, будто они находятся под покровительством Одноглазого, и тот особо способных берет в свою банду. Эти ребята отличались исключительной жестокостью и хитростью, и горе было тому, кто вставал на пути стаи оборванцев. Однако с друзьями Удода у них было нечто вроде соглашения: крупных стычек с поножовщиной и кровью не случалось. Скорее всего, такие отношения определялись Одноглазым, но подробностей Соня не знала и о многом могла только догадываться. Девочка осторожно, стараясь не разбудить сестру, открыла сундук и, покопавшись в его глубине, вытащила припрятанные старые кожаные штаны старшего брата. Хункар долго не хотел отдавать их, но Соня все-таки добилась своего. Не лезть же на забор или удирать от стражников в платье с развевающейся юбкой! То, что ей придется проделывать все это, не вызывало у девочки ни малейшего сомнения.

Быстро одевшись и взглянув на спящую сестру, Соня свернула свою одежду в длинный сверток, уложила его на постель и накрыла одеялом. В скудном свете луны, пробивавшемся через небольшое оконце, она придирчиво осмотрела дело рук своих и осталась довольной — сверток весьма походил на спящего человека. Затем тихо, стараясь не стукнуть дверью, выбралась из комнаты. Боясь, что скрип ступеней выдаст ее, девочка просто-напросто съехала вниз по перилам, что проделывала не раз, когда рядом не было родителей, и на цыпочках прошла к выводу.

Облегченно вздохнув, она выскользнула во двор. Их пес, лохматый и огромный, заворчал в своей будке, но, узнав Соню, радостно завилял носом и проводил ее до ворот, стараясь ткнуться носом в руку. Она потрепала его за холку и приложила палец к губам:

— Тихо, Вулкан! — Соня, отворив ворота, вышла в переулок.

Через некоторое время она уже вприпрыжку бежала по притихшим и пустынным улицам Майрана, настороженно прислушиваясь к каждому шороху: ей совсем не хотелось еще одной встречи со стражниками.

Глава III

— Все собрались? — Удод внезапно, как призрак, появился откуда-то из глубины развалин, подойдя к троим мальчишкам и Соне, укрывшимся в небольшом углублении стены. Мельком оглядев их, он коротко скомандовал:

— За мной!

Они вышли на улицу и гуськом последовали за своим предводителем. Хункара не было, но Соня решила, что брат выполняет какое-то особое задание Удода, и не особенно обеспокоилась. Ночь была лунной, резкие неподвижные тени на мостовой и стенах домов делали окружающий мир непривычным, даже знакомые при дневном свете улицы выглядели неизвестными и пугающими. Шли молча. Только один раз Удод, обернувшись к Волчьему Клыку, прошипел:

— Тихо ты, не грохочи своими сапогами! Весь Город хочешь разбудить?

Они прошли несколько улиц и свернули в переулок, по одной стороне которого тянулся длинный забор. Конец его терялся за поворотом, и в скудном лунном свете дощатая ограда казалась бесконечной. Удод огляделся и, остановившись у известного ему места, отодвинул доску, после чего тихо свистнул, заложив два пальца в рот. Изнутри послышался ответный свист.

— Порядок,— повернулся парень к своим подельникам.— Ты, Волчий Клык, пойдешь в ту сторону,— главарь махнул рукой вдоль забора,— что делать, знаешь. А ты, Рыжая,— обернулся он к Соне,— вернешься к углу улицы. Если услышишь стражу, свистнешь коротко два раза. Умеешь свистеть?

Соня утвердительно мотнула головой.

— Когда они уйдут, свисти длинно, понятно?

— Понятно, понятно,— раздраженно ответила девочка.— Не слабоумная!

— И спрячься так, чтобы тебя не заметили! — недовольно добавил Удод. — Посмотрим, как ты сумеешь выполнить свое первое задание. Может, спеси-то поубавится. Вперед! — Он махнул рукой двум оставшимся мальчишкам, и те, последовав за главарем, поочередно исчезли в проеме забора.

Соня осторожно, стараясь держаться в тени, вышла на угол улицы, и остановилась на мгновение, размышляя, как бы ей получше спрятаться. Она оглядывалась, но не могла отыскать укромного места. С одной стороны — забор, что шел вдоль переулка и после поворота далеко по улице. На противоположной стороне стоял крепкий высокий дом. Обе его стены продолжались высокой каменной оградой, окружавшей, по всей видимости, обширный двор. И ничего, что могло бы послужить укрытием.

«Ублюдок тупоумный! — выругала Соня про себя главаря, озираясь по сторонам.— Где же я спрячусь? Здорово придумал, ничего не скажешь! Не проситься же мне в тот дом,— усмехнулась она,— пустите, дескать, хозяева: мне бы из окна вашего глянуть, не идет ли стража…»

Девочка еще раз посмотрела на спящий дом с крепкими решетками на окнах. Что же все-таки делать? Где-то вдалеке послышалось бряцанье металла. Соня прислушалась, слух ее не подвел: теперь она уловила далекие шаги и приглушенный разговор за поворотом. Соня лихорадочно обшарила глазами злополучный угол, затем, приняв, наконец, решение, подбежала к деревянному забору и, подтянувшись на руках, заглянула за его кромку.

Перед ней был двор, заросший кустарником: видимо, чей-то ягодный сад. Он был пуст. Чуть в отдалении Соня увидела темные очертания невысоких строений, времени на раздумья не оставалось, девочка, ловко подтянувшись, перемахнула через ограду и спрыгнула вниз.

Она прислушалась. Тихо… Доски забора оказались толстыми, но старыми, и Соня без труда проделала в местах их соединений два отверстия кинжалом.

Закончив работу, она прислушалась: голоса и шаги раздавались уже совсем близко. К ним прибавился звук, похожий на скрип открывающейся двери, но задумываться над его происхождением девочке было некогда.

«Надо предупредить!» — вспомнила она наказ главаря и, обернувшись в ту сторону, где, по ее расчетам, орудовали подельники, два раза коротко, пронзительно свистнула. Никто не отозвался, Соня прислушалась, повторила сигнал. И тут сообразила: люди — и как это могло случиться?! — шли по переулку как раз с того места, где поставлен на страже Волчий Клык.

«Что случилось? — недоумевала Соня.— Почему я не слышала его сигнала?»

Она прикинула расстояние до того места, где Удод с мальчишками проникли сквозь отодвинутую доску в сад. Соня сейчас стояла в том же самом саду и была убеждена, что от мальчишек ее отделяет шагов двадцать, самое большое тридцать. А значит, до Клыка в два раза больше.

«Ничего не понимаю,— ошеломленно подумала девочка.— Я непременно должна была услышать его свист, если, конечно, он свистел. Стражники идут прямо из переулка, он не мог их не увидеть!» Она приникла глазом к проделанному в доске отверстию и чуть не отшатнулась от неожиданности: прямо напротив стоял человек в теплом гирканском халате, видимо поджидая стражников,— а то, что это именно стражники, сомнений у девочки не было. Видеть их Соня, правда, не могла. Зато разговор слышала хорошо, так как стражники остановились совсем рядом.

— Селем! — окликнул один из них обладателя цветастого халата.

Соня прижалась к забору, обратившись в слух.

— Никого не видел?

— Нет! — густым басом ответил человек, названный Селемом.— Я только вышел из дома.