— Что ты выпьешь?

— Не помнишь? — с некоторой долей яда спросила она. Она помнила о нем абсолютно все, будь он проклят!

Его губы изогнулись в чуть виноватой улыбке:

— Обычно ты следовала моему примеру.

— Действительно. Но с тех пор все изменилось. Сейчас у меня есть собственное мнение и собственный взгляд.

— У тебя всегда было собственное мнение, Джейн, — мягко прервал он.

— Но важным было только твое.

Он пожал плечами.

— Я выпью коньяку, — сказала она.

Он налил две рюмки коньяка и подал одну из них ей. Она не стала садиться. Их глаза находились на одном уровне: Макс был не очень высок, а Джейн надела туфли на высоких каблуках.

— За старых друзей, — прошептал он, поднося рюмку к губам. При этом он не сводил с нее глаз.

Она выпила, но когда отняла рюмку от губ, на них осталась горьковатая улыбка:

— Мы никогда ими не будем, Макс.

— О? — Он повернулся и устроился на краешке стола. — Садись, Джейн. Мне неловко, что ты стоишь.

Она ответила ему холодным взглядом и села на ближайший стул.

— Тебе никогда не бывает неловко, Макс, — сухо отозвалась она.

— Сарказм, Джейн?

— Истина.

— Ты всегда склонна была считать все либо белым, либо черным, Джейн. Не находишь, что такое отношение ужасно обедняет жизнь?

— Я уже не такая категоричная, Макс. Я узнала на своих ошибках, что иногда вещи бывают серыми.

Он вздохнул:

— Какая жалость, что ты этого не понимала два года назад.

— Ты считаешь, что тогда я приняла бы предложение оставаться твоей любовницей, даже после того, как ты мило уведомил меня, что о женитьбе не может быть и речи?

— Почему бы и нет? Может быть, я в конце концов и передумал бы. Достаточно только взглянуть на тебя сейчас. Ты такая уверенная в себе, такая искушенная и светская. И встречаешься с одним из самых выгодных женихов Сиднея. Ничего похожего на маленькую мышку-студенточку, которую я когда-то знал.

Ее смех зазвучал пронзительно и жестко.

— Знал?! Что за беспомощное слово. Не слишком хорошо отражает наши тогдашние отношения. — Она встала и подошла к нему. — Четыре года, Макс. Четыре года моей жизни были отданы исключительно тебе. Четыре года я была настоящей женой, но не имела никаких прав. Для меня это было огромным отступлением от принципов, Макс, но ты был невероятно красноречив. Я уступила тебе только потому, что считала, будто ты меня любишь и честно намерен на мне жениться, как только устроишь свою карьеру. Ты лгал мне, Макс. Ты лгал мне и пользовался мною. Ты брал — и ничего не давал взамен!

— Неужели? Насколько я помню, ты получала от меня не так уж и мало?

Улыбка его получилась циничной.

— Как это на тебя похоже — быть гадким! Ты ни о чем, кроме секса, никогда не думал?

— И до чего тебе это нравилось! — Он поставил свою рюмку на стол. Потом он взял у нее рюмку и распорядился ею так же. — Джейн, — тихо прошептал он, придвигаясь к ней, — не будем ссориться. Ведь все это в прошлом. Разве мы не может теперь быть друзьями? В конце концов, похоже, что ты опять поступилась своими принципами, правда?

Она уставилась на него, не понимая, о чем он говорит.

— Рекс Стюарт знаменит своими сексуальными аппетитами. Ты же не думаешь, что я поверю, будто ты с ним не спишь?

— Я не думаю, чтобы моя личная жизнь тебя касалась, Макс! — гневно сказала она.

Его глаза изобразили сочувствие: если бы она хуже его знала, она могла бы поверить, что все еще ему небезразлична.

— Я бы не хотел, чтобы ты второй раз сделала одну и ту же ошибку, милая.

У нее пересохло во рту.

— В чем это? — с трудом проговорила она.

— Ты же не ждешь, что Рекс Стюарт женится на тебе, правда?

— Я ничего от него не жду! — отрезала она.

— Прекрасно. Мне не хотелось бы видеть, что он причинил тебе такую же боль, как когда-то я. Ты даже не можешь себе представить, как глубоко я сожалел о том, как все обернулось, Джейн. — Его пальцы легко прикоснулись к ее щеке. Улыбка его была невероятно теплой и искренней. — Теперь, когда я вижу тебя, такую прелестную, я начинаю думать, что совершил глупейшую ошибку. Мне не следовало слушаться отца.

Театрально вздохнув, он отвернулся, сутулясь. Джейн невольно была восхищена его актерскими способностями. Но у него была масса возможностей практиковаться! Естественно, ей следовало спросить, каким образом его отец — часть его семьи, с которой он ее так и не познакомил, — повлиял на окончание их отношений. Она не поддалась бы на уловку Макса, если бы не сильнейшее любопытство.

— Так что же сделал твой отец? — спросила она, ожидая услышать изощренную ложь.

Макс снова повернулся к ней, и в его бархатистых глазах, казалось, появилось виноватое выражение.

— Когда в тот последний год отец вернулся домой из-за границы и узнал, что мы живем с тобой вместе, он буквально пришел в ярость. Он заверил меня, что если я на тебе женюсь, то никогда не получу место партнера в адвокатской фирме, а он не станет поддерживать мою политическую карьеру. Сказал, что женитьба на тебе — провинциалочке без связей — сильно повредит моим шансам достичь вершин карьеры. И объяснил, что для моего успеха нужно еще очень многое, включая подходящую жену. А потом он стал убеждать меня, что я тебя по-настоящему не люблю, что это просто плотская страсть, что через такие увлечения проходят все молодые люди. К великому моему стыду, я ему поверил. Поверил и упустил тебя. Это истинная правда, и мне очень жаль.

У Джейн появилось жуткое чувство, что он собирается обнять ее, поэтому она сделала шаг назад и села.

— Я ошибся, — без запинки продолжил он, — ужасно ошибся. Теперь я это понимаю… Скажи, что ты меня прощаешь!

Джейн была ошеломлена. Неужели он действительно надеется, что стоит ему покаяться, и все будет забыто? Неужели он серьезно рассчитывает, что такая прочувствованная речь заставит ее изменить свое мнение о нем? Он — настоящий подонок, и ничто этого не изменит. Вдруг она вспомнила, почему вообще оказалась сегодня в этом доме.

— Почему сестра Рекса пыталась покончить с собой? — спросила она.

Он пожал плечами, отвернулся, взял рюмку и одним глотком ее осушил.

— Она решила, что я встречаюсь с другой женщиной, — равнодушно сказал он.

— А ты встречался?

— Конечно нет!

— Ты любишь Матти?

Он резко поднял голову:

— Кого? А, ты имеешь в виду Матильду. Она — милая девочка, и я очень ее люблю.

— А если бы ее фамилия была не Стюарт, а Мартон?

— Тогда я не позволил бы себе в нее влюбиться, — сказал он иронично. — Даже я учусь на своих ошибках, Джейн. И хочешь верь, хочешь нет, но мне было больно от нашего разрыва.

Джейн чуть не подавилась от возмущения. Их разрыв? Да этот подонок просто выкинул ее на улицу со всеми ее пожитками! Она вспомнила, как, придя с работы, обнаружила, что все ее вещи уже упакованы. Как была ошеломлена тогда его хладнокровным предательством, а потом чуть не взорвалась, когда он вдруг щедро предложил оставить шикарное платье, купленное ей для бала, на который они собирались идти на следующей неделе. А потом нагло добавил, что она будет получать и другие подарки, если, устроившись на новом месте, разрешит ему время от времени ее навещать. Его совершенно не тронуло, когда она прямо сказала ему, куда он может идти. А теперь он утверждает, что ему было больно от «их разрыва»!

Она уставилась в его карие глаза и мысленно велела себе не кипятиться. Он никогда ничему не научится и никогда не изменится.

Макс пристально посмотрел на нее.

— И вообще, откуда ты знаешь Рекса Стюарта? Я слышал, что ты в конце концов уехала жить в Ларинратту.

— Уехала.

— Вы давно знакомы? — не отставал Макс.

— Порядочно.

— Почему ты оказалась с Сиднее? Не собираешься ли снова сюда переехать?

Джейн замялась было, но потом решила больше не говорить этому человеку ничего.

— Нет, просто гощу.

— Где ты остановилась? Может, как-нибудь встретимся за ланчем?