Кристина ждала ее в условленном месте, брезгливо отодвинувшись от какого-то опустившегося типа, который меланхолично жевал рядом с ней чебурек. Увидев подругу, женщина вскочила:
– Только не здесь. Пойдем ко мне, это же рядом!
– Но меня мать ждет…
– Полчасика подождет. Это слишком важно.
Конечно, насчет «получасика» Кристина, как всегда, поскромничала. Сперва ей нужно было купить молоко. Потом выяснилось, что у нее кончились сигареты. Варя бегала за ней, злая и усталая, но уйти уже не могла. Подруге удалось ее заинтриговать, тем более что та наотрез отказывалась говорить на улице, объясняя это тем, что может второпях забыть что-то важное. Наконец, они добрались до ее квартиры, где Варю ждало привычное зрелище – сладкая жизнь беспризорных детей.
Семилетний Гриша смотрел телевизор. Четырехлетний Ванька дьявольски орал. Он был голоден. Мать сунула ему бутерброд с колбасой и ребенок, продолжая заливаться слезами, принялся есть. Варя с ужасом смотрела на это бестолковое хозяйство. Для нее оставалось секретом, как Кристина умудряется работать целый день бухгалтером, вести дом, запихивать детей по утрам в школу и садик, в разное время забирать их оттуда, да еще заводить какие-то романы. Однако та все это проделывала и еще мечтала завести немецкую овчарку – чтобы дети гуляли с ней во дворе. «Маньяков сейчас куча, а собака их отпугнет», – объясняла она. «С ней же гулять надо! – возражала Варя. – Это тебе не Ванька, который весь день в садике, и не Гриша, который уже в школу пошел и на продленку остается. Собака – вечное дитя, ей присмотр нужен. А не будешь ухаживать за псиной – у нее характер испортится, болеть начнет. Все тебе изгадит, мебель погрызет, да и на детей может кинуться!» Кристина беспечно махала рукой и на время оставляла мечты о собаке.
На кухне она загремела грязными кастрюлями, выудила со дна раковины турку, наскоро ополоснула и поставила вариться кофе. Отрезала себе хлеба и колбасы и начала есть прежде, чем успела сложить из этих кусков бутерброд. Обе руки у нее, таким образом, оказались заняты, и поэтому половина вскипевшего кофе выплеснулась на плиту. Варя едва успела спасти остатки.
– Ага, наливай себе, – одобрила ее действия Кристина. – Я чего-нибудь другого выпью. Есть ликер. Хочешь?
И только усевшись с рюмкой за стол и покончив с колбасой, она заговорила о том, что волновало Варю. Выяснилось, что когда та две недели назад пришла к ней жаловаться на мужа, Кристина ничего нового не услышала.
– Я-то давно видела, как он изменился, но не хотела тебя расспрашивать, – объяснила она. – Думала, что я буду соваться? Он меня и так ненавидит. Ненавидел, то есть… О, боже мой…
И она осушила рюмку, выругав после этого ликер – сладкий, как варенье. От него, чего доброго, поправишься, а она и так набрала пять лишних килограммов… А все потому, что ей никто по дому не помогает – вот и приходится кусочничать. Суп некогда сварить. Варя уже потеряла терпение и хотела попрощаться, но тут Кристина сказала такое, что Варя при всем желании не смогла бы подняться со стула. Ноги знакомо ослабли – такое она испытала в поезде, когда взламывали дверь туалета.
– Андрей сделал огромные долги. Думаю, ты этого не знаешь? – спросила подруга, сочувственно глядя на нее.
– Андрей? – пробормотала Варя. – Да что ты! Он всю зарплату мне отдавал…
– Да при чем тут его зарплата! – оборвала ее Кристина. – Сколько он получал? Две тысячи рублей? Две с половиной? А задолжал, думаю, несколько тысяч долларов! Ты, конечно, не в курсе. Я и сама-то узнала случайно!
Выяснилось, что после Нового года Кристина решила сфотографировать своих сыновей. У нее самой фотоаппарата не было, а если бы и был, то она бы не решилась положиться на свой художественный вкус. Ей хотелось иметь хороший совместный портрет Вани и Гриши. Повод был – старшему только что исполнилось семь лет. А младший сын был сейчас очень хорошеньким – похожим, скорее, на девочку. Кристина подозревала, что эта ангельская красота скоро исчезнет – как исчезла у старшего сына, когда ему миновало пять лет. Нужно было торопиться. Она недолго сомневалась, куда идти фотографироваться. Конечно, к Андрею! Все-таки муж лучшей подруги. Постарается, не пожалеет сил и времени для ее детей. И в воскресенье, умыв и приодев своих отпрысков, Кристина отправилась в фотомастерскую.
Андрей был на работе – он работал и по воскресеньям. Кристина оплатила в кассе услугу, взяла чек и провела детей за плотный черный занавес. Андреевы владения много места не занимали. Здесь стоял штатив, стул, вешалка и зеркало. Из мебели больше не было ничего. Все помещение за черным занавесом представляло собой короткий, довольно узкий коридор. В конце виднелась прикрытая дверь. Оттуда и вышел Андрей.
Он немного удивился, увидев Кристину с детьми. Она объяснила ему, что именно ей нужно, и он принялся за дело. Усадил детей и стал устанавливать нужный для съемки свет. Кристина стояла у занавеса, пытаясь угомонить мальчишек. Те вертелись, толкали друг друга и делали попытки подраться. Внезапно дверь в конце коридорчика приоткрылась, оттуда послышался женский голос. Он звал Андрея. Тот извинился и сказал, что через минуту приступит к съемке. Он вышел, а Кристина занялась воспитанием. Она дала легкий подзатыльник старшему, вытерла слезы младшему, поправила на них костюмчики… Дети притихли, и поэтому она расслышала то, что говорилось за дверью. «Слушай, куда это годится? – раздраженно спрашивала женщина. – Ты говорил, что принесешь деньги через месяц, а прошло уже полтора». Андрей пытался успокоить женщину, обещал, что принесет деньги в конце января. Та ничего не желала слушать. Она повысила голос, и теперь каждое ее слово отчетливо доносилось до Кристины. «Ты же говорил, что у тебя есть дача. Если нет денег – продай дачу». «Кто же ее купит зимой? – возражал Андрей. – Раньше марта-апреля и думать нечего… Если продавать сейчас, то я не наберу даже пяти тысяч! Ты же знаешь, как сейчас все упало в цене…» Женщина отрезала: «В таком случае, составим договор купли-продажи на мое имя. Естественно, я тебе ничего платить не буду. Так и разочтемся». Андрей умолял ее подождать. Кристина, которая слышала каждое слово, приходила все в большее изумление. Ведь Варя как будто не говорила ей, что у семьи возникли какие-то финансовые трудности. Кузмины всегда жили скромно, но им не приходилось ни у кого одалживаться.
Наконец, Андрей вышел. Кристина деликатно умолчала о том, что только что слышала. Увидев ее, Андрей как будто растерялся. Видимо, в пылу спора он совершенно забыл о том, что за дверью ожидает подруга жены. Он испытующе посмотрел на Кристину, но та и бровью не повела. Она сделала вид, что все это время воевала со своими своевольными отпрысками. Андрей настроил свет, и через пятнадцать минут сеанс был окончен. Одевая детей, Кристина спросила, когда зайти за снимками. Он назвал число. Кристина поблагодарила его и ушла. Даже если бы она хотела расспросить его, это бы ей не удалось – за черным занавесом уже ожидали желающие сняться на паспорт, группка подростков с квитанциями в руках.
Закончив свой рассказ, Кристина вопросительно взглянула на Варю. Та сидела, будто каменная. И вовсе не потому, что так хорошо умела владеть собой. В этот миг она в самом деле, почти ничего не чувствовала. Кристина забеспокоилась:
– Слушай, тебе нужно выпить. Не хочешь ликеру – есть водка. Будешь?
– Давай. – Варя приняла у подруги полную до краев стопку. Водка была ледяная, и в то же время обжигала. Варе редко приходилось пить, но она проглотила содержимое стопки с той же странной невозмутимостью – будто занималась этим регулярно. Кристина вышла взглянуть, чем занимаются дети. Младший уже спал, свернувшись в клубок на диване. Старший пытался выковырить крохотную лампочку с пульта дистанционного управления телевизором. Кристина отняла у него пульт и накрыла младшего пледом. На этом ее материнские хлопоты закончились, и она вернулась к подруге.
Варя тем временем успела немного собраться с мыслями. Ее первым побуждением было не поверить Кристине. Может, та что-то и слышала, но не так поняла. Но женщина тут же отвергла этот вариант. Кристина, может быть, болтушка. Но уж никак не дура. И привирать ей несвойственно. За годы долгой дружбы – а они дружили с десятого класса школы – Варя ни разу не уличила подругу во лжи. Самым крупным Кристининым недостатком была страсть давать советы. Причем, зачастую бесполезные, и даже вредные. Но Варя почти никогда им не следовала, и их дружбу, таким образом, не омрачали взаимные обиды. Кроме того, Кристина любила посплетничать, и за это Андрей прозвал ее «Эхо Москвы». Но и это Варе никогда не мешало. Нет, подруга не солгала ей. У нее, прежде всего, не было ни малейшей причины лгать!
