Выше мы привели сказание о Кувере, которому следует приписывать большое значение. Но кто был Кувер и в каких событиях принимал он участие? Т. к. в сказании подразумевается первый удар, нанесенный аварскому могуществу славянами, то без колебания можно признать, что здесь идет речь о времени Ираклия и ближайшим образом о событиях, последовавших за осадой Константинополя в 626 г. Затем, хотя автор имеет смутное представление о последовательности событий и о центре, из которого исходило антиаварское движение, тем не менее он стоит на почве вполне реальных отношений, которые выясняются из других источников.
В истории патриарха Никифора (IX в.) находим следующее известие о тех же событиях: «В то же время поднял восстание против аварского кагана Куврат, двоюродный брат Орхана, властителя уногундуров, и, стеснив его народ, изгнал из своей страны. Он послал посольство к Ираклию и заключил с ним мир, который соблюдаем был с той и другой стороны до конца их жизни. Император послал ему дары и почтил достоинством патрикия» [1].
Отметим здесь три факта: 1) Куврат поднял восстание против кагана; 2) был в союзе с Ираклием; 3) получил от империи достоинство патрикия. Что касается странного термина уногундуры, то несколько ниже у того же автора находим объяснение, что здесь разумеются болгаре [2]. Следует думать, что Кувер сказаний о чудесах св. Димитрия и Куврат, или Коврат, патриарха Никифора есть одно и то же лицо, потому что роль, им приписываемая, вполне совпадает и по существу дела, и в хронологическом отношении. Некоторый свет на те же отношения и на то же лицо бросает новый памятник, именно хроника Иоанна, епископа Никиу (в Нижнем Египте), жившего в VII в. и пользовавшегося так же, как и автор занимающего нас сказания, утраченными для нас материалами [3]. Говоря о событиях, последовавших за смертью Ираклия, именно о внутренних смутах, вызванных вопросом о престолонаследии, епископ Иоанн вводит в изложение этих событий и Куврата, т. к. было мнение, что этот последний поддерживал партию вдовы Ираклия: «Куврат, князь гуннов и племянник Орхана, в юности был крещен и воспитан в Константинополе в недрах христианства и вырос в царском дворце. Он был соединен тесной дружбой с Ираклием I и после его смерти, как осыпанный его милостями, оказывал признательную преданность его детям и его супруге Мартине. В силу святого и животворящего крещения, им полученного, он побеждал всех варваров и язычников. Говорили, что он поддерживал права детей Ираклия и был против Константина. Вследствие этих слухов византийское войско и народ подняли восстание» [4].
Не приписывая особенного значения месту у писателя Феофана, где поминается это имя [5], т. к. здесь источником служил патриарх Никифор, мы должны прийти к заключению, что сообщаемые анонимным писателем о чудесах св. Димитрия сведения отличаются большей подробностью и именно в таких существенных сторонах деятельности Кувера, которые не затронуты ни у греческого, ни у эфиопского историка, хотя, с другой стороны, у этих последних есть факты, оставшиеся неизвестными или почему-либо спутанными у первого.
В смысле характеристики деятельности Кувера в нашем сказании есть достаточно яркий материал, но, как сказано выше, лишенный хронологической почвы и систематичности. Автор несколько раз указывает на то, что князья окружавших Солунь славянских племен приняли греческую культуру, усвоили себе греческую одежду и язык: таков был князь ринхинов Первунд [6], таков Мавр, лицо, приближенное к Куверу и обладавшее знанием как греческого, так славянского и болгарского языков [7], но не сообщает ничего подобного о Кувере, хотя этот последний еще больше был проникнут греческим образованием, чем первые. Есть лишь одна сторона, на которой сближается наш автор с епископом Иоанном из Никиу, именно оба они одинаково объясняют успехи Кувера в борьбе с соседями тем, что в пользу их были христианская вера и святое крещение.
Переходим снова к сказанию о чудесах. Наиболее оригинальным и совсем не затронутым другими источниками известием следует признать то, что после одержанных над аварами побед Кувер со своим народом перешел Дунай и завладел Керамисиевым станом в греческой стране, откуда начал угрожать разным городам империи, между прочим Солуни и царственному городу Константинополю. Как объяснить этот любопытный факт? И прежде всего что разуметь под топографическим термином Керамисиев лагерь?
Прежде всего нельзя не отметить то наблюдение, что у писателя неодинаково пишется этот термин, что дает основание предполагать, что он и для самого писателя был не столь обычным, т. е. что это не греческий, а иностранный и, может быть, болгарский термин. Что место военного расположения, стоянка или лагерь древних болгар, имело название κάµπος на официальном языке, это прекрасно засвидетельствовано надписью Омортага [8], где так названо расположение болгарского стана в Плиске со столицей хана и его двором: εις της Πλσκας τον κάµπον µένοντα. Как до сих пор не может быть разъяснено, какому языку принадлежит слово Πλσκας, или Плиска, так и по отношению к термину Κεραµήσιος нам не следует крепко держаться за латинский и греческий язык, для которого термин вполне чужд. Предположение, что выражение «Керамисиев стан» должно быть объясняемо не из греческого языка, может находить себе некоторое подтверждение и в том, что керамисианами наш автор называет спутников Кувера, поселенных в захваченном им месте по переходе через Дунай, и что этот термин иногда употребляется в связи со славянами. Нельзя также не привести здесь себе на память имя болгарского хана Кормесия, жившего в начале VIII в. [9] Признаемся, мы даем лишь соображения и делаем догадки к объяснению довольно необычного термина. В дальнейших выводах мы склоняемся к тому заключению, что Кувер поселился со своими спутниками поблизости от Дуная и имел целью своих замыслов Восточную Болгарию, как это весьма определенно указано и в легенде. Теперь, что касается того пункта, который первоначально захватили болгаре, то здесь, не рискуя делать новые топографические расследования, мы можем идти по следам изучивших древнюю историю болгар по переселении их за Дунай. В этом отношении следует указать на так называемый Аспарухов Угол, Переяславец на Дунае и Николицельское укрепление.
Вышеизложенными данными не ограничиваются сведения о Кувере, находимые у нашего автора. Т. к. он пользовался утраченными в настоящее время источниками, то нельзя не придавать большого значения и дальнейшим его известиям. Основная мысль его состоит в том, что поселенцы Керамисиева стана стали посягать на Солунь, Константинополь и города Фракии и что исполнителем этих замыслов они избрали именно Кувера, назначив его своим князем и каганом. В дальнейшем излагаются сношения Кувера с императором, имевшие результатом два важных для болгар условия: а) разрешение оставаться в занятой земле и б) право собирать дань с дреговичей.
Все это весьма правдоподобно и не встречает никаких опровержений в вышеуказанных других памятниках, согласно которым Кувер находился в весьма дружественных отношениях с Ираклием и получил от него сан патрикия. Наш автор дополняет лишь сведения о Кувере указанием на самый капитальный факт, из которого выросло могущество болгар, именно на постепенное порабощение славянских племен, раньше здесь поселившихся. Где собственно сидели дреговичи, этого нельзя определить из слов нашего памятника, ибо выражение «не так далеко» еще не может быть доказательным. Но нельзя не придавать цены тому сообщению, что болгаре, ходя за данью к славянам, расспрашивали их о Солуни и узнали, что она находится не так далеко, и многие из лиц ромэйского происхождения начали переходить с женами и детьми в Солунь, а отсюда епархом города препровождаемы были в Константинополь. Здесь снова автор обращается к Куверу, которому не могли нравиться перелеты из его лагеря в Солунь и который принял вместе со своими советниками следующее коварное решение. «Оказалось важным подыскать среди приближенных к Куверу архонтов такого, который, отличаясь и в прочем превосходством и искусством, имел бы знание ромэйского, славянского и болгарского языка и изощрен был во всякой демонической хитрости. Он должен притвориться повстанцем и, подобно прочим, искать прибежища в богоспасаемом городе, притворно выдав себя за верного слугу нашего царя, и ввести с собой к нам много своих приверженцев и затем взять город, возбудив в нем внутреннюю войну. Все это предполагалось сделать с той целью, чтобы облегчить для названного Кувера способ завладеть городом вместе со своими приближенными и прочими архонтами и, утвердившись в нем, вооружиться против окрестных племен, подчинить их своей власти, идти войной на острова и на Азию, и на самого царя».
