Но тут же мысли оказались отброшенными, всякие мысли. Она кончала так быстро и так остро, что едва не теряла сознание от удовольствия. Со стоном раненого животного кончал и Марко.

Мокрые от пота, превратившиеся в единое целое, они расслабленно рассмеялись.

— Никогда больше не подпускай меня к себе так близко, — проговорил Марко. — Посмотри, что я с тобой сделал.

— Ты сделал то, чего мне всегда хотелось. — Лаки поднялась на локте, жадными глазами стала рассматривать его тело, покрытое темным загаром и густыми черными волосами. Пальчики ее легонько пробежали по его груди. — А ты знаешь, как долго я об этом мечтала? Хоть можешь себе представить?

Марко покачал головой, улыбнулся.

Лаки положила голову ему на грудь, начала целовать ее, опускаясь все ниже: соски, живот, пах… Уставший было член стал тут же пробуждаться к жизни. Лаки чуть помедлила.

— А ты, Марко? Давно ли ты меня хочешь? Когда я была маленькой девочкой, когда ты возил меня на машине — тогда ты тоже хотел меня? Соблазняло тебя тогда мое девчоночье тело?

— Тогда ты была абсолютно невыносимой. Взяв в рот его наполовину увеличившийся в размере член, Лаки осторожно стиснула его зубами. Лицо Марко испуганно вздрогнуло.

— Эй!

— Я вовсе не собираюсь его откусывать, — голосом невинной девочки проговорила Лаки. — С чего бы это я стала делать такую гадкую вещь?

Он сел в постели, привлек ее к себе, и они вновь принялись целовать друг друга. Лаки должна была честно признаться самой себе, что никогда прежде поцелуи не доставляли ей такого наслаждения. С Марко все было совсем по-другому. В кончике его языка таилась некая магическая сила, и когда он покидал ее рот и опускался к соскам, ей казалось, что она уже умерла и в этот самый момент возносится на небеса. С губ ее готовы были сорваться слова любви. Но Лаки знала, что должна молчать. Ведь он все еще был женат. Черт побери! Почему он до сих пор женат?

Она оттолкнула Марко в сторону и потянулась за сигаретой, одновременно с этим натягивая на себя простыню.

— А тебе известно, что на открытии присутствовали двое близнецов Кассари? — вдруг спросила она.

— Да, — настороженно ответил Марко. — Мне не хотелось портить тебе праздник.

— Если кто-нибудь сказал бы мне о них раньше, их можно было бы просто вышвырнуть вон.

— Ну конечно. А Рудольфе поднял бы истерику из-за того, как несправедливо обошлись с его друзьями. Все вышло случайно. Я думаю, он ни о чем и не знал.

— Энцо сказал, что позаботится о том, чтобы Рудольфе узнал об этом.

— Вот и хорошо. — Он вытащил у нее изо рта сигарету, затушил в пепельнице. Потянул на себя простыню.

— Иди ко мне, малышка.

Во второй раз они делали это уже не торопясь. Они начали понемногу понимать друг друга — какие позы, какие движения приносили удовольствие, какие — нет.

Лаки смотрела на Марко так, как никогда еще до этого не смотрела на мужчину. Глаза у него зеленовато-серые, в обрамлении густых черных ресниц. Большие руки. Крепкое, какое-то твердое тело — ни одного мягкого местечка. На бедре его она увидела шрам, и ей тут же захотелось узнать, откуда он там появился. Марко начал рассказывать ей о своей жизни. Впервые он раскрывался перед ней, и Лаки ловила каждое слово. Марко говорил о том, чем ему приходилось заниматься, о неуспокоенности, в которой он пребывал до того, пока мать не предложила ему прийти к Джино.

— Она оказалась права. — Марко пожал плечами. — Мы не виделись с ним много лет, и все же он принял меня, как родного сына. Твой отец — великий человек. Ты должна гордиться им.

Ни с кем до этого Лаки не говорила о своих отношениях с отцом. Это принадлежало только ей.

— М-м, — протянула она. — Расскажи мне о том времени, когда ты был еще ребенком, когда Джино жил вместе с вами. Каким он был тогда? Какой была твоя мать? Почему они не поженились?

— А я-то думал, что мы говорим обо мне. Лаки выпрыгнула из постели.

— А почему бы нам не плюнуть на разговоры и не принять душ? Посмотрим, что из этого получится. Марко издал протяжный стон.

— Ничего не получится. Мне уже сорок пять, и сейчас я как выжатый лимон. Пора мне утихомириться и поспать немного.

Она делила постель со многими мужчинами, но ни с кем из них ей еще не хотелось остаться. И теперь Лаки просто не знала, что сказать, что делать в такой ситуации. Она понимала одно: нельзя позволить ему уйти.

— Будешь спать здесь, а я приготовлю тебе завтрак, и денег за это не потребую, — шутливо бросила она.

Но Марко уже выбрался из постели и начал подбирать с полу свою одежду.

О, Боже. К чему же они пришли? Что будет дальше? Ну почему он ей ничего не скажет?

Стоя перед ним обнаженной, со спутанными волосами, Лаки вдруг почувствовала себя совсем беззащитной. Марко натягивал брюки.

— Я все-таки пойду в душ, — произнесла она, ожидая, что он остановит ее. Он зевнул.

— Хорошая мысль.

С чувством полнейшего одиночества на сердце Лаки прошла в ванную, открыла воду. Когда она выйдет из душа, его, наверное, уже здесь не будет. А завтра опять начнется бизнес — и только?

Господи! Такого с ней никогда еще не было! Одно дело хотеть его столько долгих лет, и совсем другое — получить то, что хочешь.

Полностью одетый и застегнутый на все пуговицы, Марко вошел в ванную.

На полочке позади Лаки стоял флакон с шампунем. Сделав вид, что она не заметила вошедшего, Лаки плеснула на себя из флакона и принялась энергично растирать груди.

— Ого! Точно такую же сцену я видел в каком-то порнофильме!

— Скажи, а у твоей жены груди на силиконе? — сладким голосом спросила Лаки. Марко расхохотался.

— Стоять тут голой и вспоминать о Хелене! Когда же я начну тебя понимать?

Разозленная, Лаки резким движением вышла из-под падающих струй, поскользнувшись и едва не упав.

— Ты очень остроумен. Марко протянул ей полотенце.

— Да что это с тобой?

— А сколько раз за ночь ты проделываешь это с ней? В голосе ее прозвучала самая настоящая ревность, и, услышав ее, Лаки сама себя возненавидела.

— Остынь. — Он уже больше не смеялся. — Женщине с твоим опытом не стоило бы задавать подобных вопросов.

Она пришла в ярость.

— Мой опыт? Это что же ты имеешь в виду?

— Твои многочисленные похождения — вот что.

— Я не замужем. Кто может мне запретить? Готова поспорить, что ты тоже до брака не зажимал свои яйца в кулак.

— Это совсем другое дело.

— Что другое дело?

— Я — мужчина.

— Боже! Говоришь ты и в самом деле как сорокапятилетний! Значит, мужчине можно трахаться напропалую, а девушке нет — ты это хочешь сказать?

Марко ухмыльнулся.

— Ты и сама знаешь правила.

— Какие еще долбаные правила? — Лаки почти кричала. — Кто, черт возьми, их установил? Мужчины — вот кто!

— Успокойся, детка. Совершенно не из-за чего лезть в драку.

— А я хочу лезть в драку. Я хочу, чтобы ты понял меня.

— Я понимаю тебя.

Она заговорила спокойнее.

— Нет, не понимаешь. Но поймешь. Мне нравятся привлекательные мужчины. Когда у меня нет более интересного занятия, я приглашаю их в свою постель — потому что мне нравится секс. Я не нимфоманка и не шлюха. В постель с мужчиной я ложусь на своих собственных условиях, а после этого я никогда больше его не вижу — потому что я так хочу. — Она сделала драматическую паузу. — А теперь скажи мне, Марко, скольких девчонок ты уложил в свою постель просто так, от нечего делать, потому лишь только, что тебе понравились их груди, или ягодицы, или красивые длинные ноги? Честно? Ну, сколько?

Он пожал плечами.

— Много.

— Ас многими ли ты после этого встречался? На лице его появилась улыбка.

— О'кей, о'кей. Я понял, к чему ты клонишь. Полотенце упало на пол; Лаки подошла к Марко, обвила руками, прижалась к нему.

— Спасибо и на этом!

Пальцы Марко начали подрагивать.

— Но сейчас тебе никто больше не нужен, потому что у тебя есть я. Так, маленькая? Так, да?