За фактами — путешествие в Россию начала XVII века

Определимся сначала с терминами.

Смутой современники назвали тяжелейшие бедствия, постигшие страну в первые два десятилетия XVII века. Нынешние историки практически единодушны в оценках: это была первая в истории России гражданская война, осложненная поначалу скрытой, а затем открытой интервенцией со стороны польско-литовского государства и Швеции. Небывалый социальный катаклизм был порожден системным кризисом, поразившим в конце XVI — начале XVII века все сферы жизни общества и государства.

Теперь о другом. В приведенных цитатах Москву, да и всю Россию, «освобождают от поляков». Так называть интервенттов неприемлемо. Это прямиком ведет нас к тяжким наслоениям в польско-русских отношениях, омраченных многовековой взаимной враждебностью. И, что еще более важно, не соответствует реалиям 1611—1612 годов. Московский гарнизон Речи Посполитой, точнее. Польского королевства и Великого княжества Литовского, объединенных в 1569 году унией, был очень пестрым. Этнические поляки в нем, скорее всего, не преобладали. Среди шляхтичей и солдат было много литовцев, украинцев и «русских», живших на территории современной Белоруссии, наемников из Западной и Центральной Европы — немцев, французов, венгров и т. п. Русские авторы XVII века, писавшие о Смуте, гораздо чаще говорили о литовцах, чем о поляках. Это позднее в традиционном сознании образ поляка-католика стал олицетворением всего враждебного православной Руси начала XVII века.

Но когда, почему и как интервенты оказались в столице Российского государства? Начало в далеком 1603 году, когда на Украине, то есть в Великом княжестве Литовском, объявился самозванец, выдававший себя за младшего сына Ивана Грозного, царевича Дмитрия. По инициативе ряда магнатов, особенно Юрия Мнишека, польский король Сигизмунд III оказал ему негласную поддержку. Бесперспективная, казалось бы, авантюра имела успех, впрочем, уже без участия покровителей Самозванца. Его обеспечили мощные антигодуновские выступления населения юга России. Имя «царевича» или «царя Дмитрия» на многие годы стало знаменем антиправительственных восстаний. Самозванец был убит боярами в мае 1606 года, когда москвичи ополчились против знатных гостей и шляхтичей, тысячами прибывших из Речи Посполитой на свадьбу «царя Дмитрия Ивановича» и Марины Мнишек. Близких к Самозванцу особ, а заодно и официальных послов польско-литовского государства новый царь Василий Шуйский отправил в ссылку. Так появился повод для вмешательства Речи Посполитой. Но в то время у Сигизмунда III были другие проблемы: он воевал с восставшей шляхтой, с рокошанами.

Вмешательство внешних сил в русские междоусобия стало наглядным к началу 1608 года. Еще летом 1607-го на Северщине объявился Лжедмитрий II — в последние месяцы восстания Болотникова, расколовшего страну на два лагеря. Для его подавления Шуйский мобилизовал абсолютно все ресурсы страны. На нового Самозванца сил поначалу не хватило. Под его знаменами собрались бывшие болотниковцы, русские и украинские казаки. Но преобладали знатные персоны, рядовые шляхтичи и солдаты из рокошан, их предводители и возглавили движение. Летом 1608 года войска Лжедмитрия II осадили столицу, устроив главный лагерь в подмосковном Тушине. К концу осени едва ли не большая часть страны оказалась в их власти.

Вскоре дворяне, купцы, сельский податной люд в полной мере ощутили тяжесть реквизиций новой власти. Уже в первые месяцы 1609 года от тушинцев отпадают многие северные и верхневолжские города и уезды. Там создаются местные ополчения, не имевшие поначалу единого командования и стержня. Им стала армия во главе с юным князем Михаилом Скопиным-Шуйским, сформировавшаяся в Новгороде. Помимо русских стрельцов, дворян из Новгорода и соседних областей, в нее вошел корпус наемников из Швеции в обмен на территориальные уступки по февральскому договору 1609 года. Весной 1610-го, очистив от тушинцев север и центр страны и сняв осаду со столицы, армия князя Скопина-Шуйского торжественно вступила в Москву.

Еще осенью 1609 года началась открытая интервенция Речи Посполитой. Предлогом для нее Сигизмунд посчитал русско-шведский договор. На самом же деле он спешил воспользоваться слабостью России. Рассчитывал он и на поддержку польско-литовских отрядов из Тушина. Хотя Сигизмунд не получил одобрения сейма на войну, он во главе большой армии вторгся в пределы России и осадил Смоленск. К лету 1610 года в стране было уже три политических центра: Лжедмитрий II с частью тушинских отрядов в Калуге, Сигизмунд III под Смоленском и Василий Шуйский в Москве. Все изменилось 24 июня, когда армия во главе с бездарным Дмитрием Шуйским (младшим братом царя) потерпела полное поражение от наспех собранного походного корпуса гетмана Жолкевского. Мятеж москвичей, возмущение дворян из разбитой рати, заговор бояр привели к неизбежному: 17 июля 1610-го Василий Шуйский был свергнут. К Москве устремились отряды Самозванца из Калуги и корпус Жолкевского из-под Можайска. Перед Боярской думой — а именно она стала временной верховной властью — встал выбор. Колебались бояре недолго: 17 августа (по старому стилю) они подписали договор с гетманом. Московским царем становился королевич Владислав — при условии его перехода в православие и сохранения российского суверенитета и государственно-политического устройства. В сентябре для решения спорных вопросов к королю под Смоленск было отправлено «великое посольство», состоявшее из представителей всех ведущих сословий во главе с ростовским митрополитом Филаретом (в миру Федор Романов) и князем Василием Васильевичем Голицыным.

В ночь на 21 сентября в столицу под ложным предлогом защиты от Тушинского вора (он давно уже вернулся в Калугу) вошли войска Речи Посполитой. Вскоре выяснилось, что Сигизмунд видит на московском троне себя, а не сына; что августовский договор его не устраивает; что реальные переговоры с «великим посольством» ему не нужны (кстати, оно вскоре распалось, а главные послы несколько лет провели в заточении); что он не хочет прекращать военных действий под Смоленском, воюя земли своего же сына! Управление страной и Москвой оказалось в руках командования гарнизона и немногих королевских сторонников среди русских (Салтыков, Андронов и др.). Боярская же дума превратилась в ширму. В октябре—ноябре 1610 года режим приобрел оккупационный характер. Вся артиллерийская обслуга, все караулы на башнях, стенах и у ворот Кремля, Китай-города и Белого города Москвы формировались только из солдат гарнизона, включая европейских наемников. Все арсеналы перешли под контроль интервентов. Стрельцы были разосланы в другие города. Москвичам запрещалось носить оружие, ходить ночью по городу, «порядок» наводили патрули гарнизона. Так армия Речи Посполитой утвердилась в Москве, пытаясь управлять оттуда всей страной. Ответная реакция была неизбежной. В первые же месяцы 1611 года родилось мощное национально-освободительное движение. Отряды ратных людей из разных городов спешат к столице. Они не успели поддержать мартовское восстание москвичей, жестоко подавленное интервентами. Первое ополчение занимает частью сохранившиеся укрепления Белого города и окружает польско-литовский гарнизон в Китай-городе и Кремле.

С весны 1611 года действия под Москвой свелись к блокаде города. У ополченцев не хватало сил для штурма мощных укреплений, ставка делалась на истощение ресурсов польско-литовских войск в Москве. С июня 1611 года они испытывали постоянную нужду в провианте и боеприпасах. Смоленск пал летом 1611 года, но у Сигизмунда не было ни денег, ни военных возможностей для завоевания России, а оппозиция его «московской» политике усиливалась. Двум корпусам интервентов, действовавшим в России, до весны 1612-го с огромным трудом и перебоями удавалось обеспечивать столичный гарнизон необходимым. К лету же его положение стало критическим.