Почти сразу набежали слуги, затем и отцы появились, мои и Михины. Как позже оказалось, последние решили заночевать у нас, чтобы в полночь открыть нам портал к клановскому тотему. Поэтому объяснения пришлось выслушивать нам уже всем вместе. Вернее слуги пытались в это время хоть как-то привести то, во что превратился внутренний дворик, в божеский вид, но по их заинтересованным физиономиям, могу смело сказать — они не пропустили ни единого слова из объяснений ребят.

Как выяснилось, мой побег Миха расценил немного не так. Бедный парень решил — я удрал из-за того, что обиделся на него, ведь он, не предупредив меня, пошел договариваться с отцами насчет помолвки, а предложения мне так и не сделал. Вот и пришло к выводу это чудо, что мне нужно сделать сюрприз. А на ум ничего не пришло, кроме фейерверков… У нас ведь все всегда решалось огненными забавами — и свадьбы и похороны, и второе из первого с нашей широтой размаха частенько вытекало… В помощники был взят вампир, который понятия не имел о таких вещах, но вроде бы уяснив из слов кошака что именно требуется. Попытались сделать всё надлежащим образом.

Затем Миха уныло продемонстрировал мне какую-то обгорелую тряпку… По-видимому, там и впрямь было что-то важное написано до этого, ибо даже Мар расстроено вздохнул, увидев то, во что превратились их труды. Ну а сам фейерверк эти новоиспеченные пиротехники решили сделать из заклятий, которые попросту совместили. Вот только не учли, что некоторые при соприкосновении вызывают не совсем такую реакцию… Хорошо, что ребята хоть живы остались…

Я проникся, честно-честно, но вот смех оказалось не так-то просто остановить. Ну как такое чудо немытое не любить? Вспомнилось сразу про трубочиста из 'Летучего корабля':

'Говорить о любви

Я не мастак.

Ты меня извини,

Если что не так!'

На меня обиделись, теперь уже мне пришлось просить прощения. Кажется, у меня не очень убедительно получилось. Попробуй это сделать, если только взглянешь на эти чумазые мордашки и торчащие вверх волосы, и тебя тут же на хи-хи пробивает.

Отцы, все это время стоявшие с каменными лицами, просто покивали, и молча направились к двери, с о-очень ровными спинами и трясущимися плечами… Жаль, что забыли повесить полог тишины вокруг себя, потому как их ржач еще долго слышался в отдалении. Кони, право слово. Слуги оказались более сдержанными — они только икали, почти неслышно всхлипывая!

Если где-то нет кого-то,

значит, кто-то где-то есть,

ну и где же этот кто-то,

и куда он мог залезть?

То место, куда нас отправили отцы, очень напоминало поляну оракулов. Разве только лестницы в небо не наблюдалось. Такая же травка и цветочки, даже идол почти такой, однако тут он был все же высечен в форме какого-то непонятного животного.

Сначала было хотели сесть снова в медитацию, но парень вспомнил объяснения Фастрида — тут нужно просто держаться за руки и спросить разрешения. Очень редко тотем не дает никакого ответа, но если и впрямь промолчит, то в клане об этом будет известно и нашу помолвку остальные не примут. Ну-ну… Я не для того столько мучился. Попробует только промолчать! Да я его на измор возьму, жить тут останусь! И переквалифицируюсь в скульпторы. Интересно, если из идола 'девушку с веслом' изобразить, он сговорчивее станет?

Вот с таким боевым настроем мы и шагнули к тотему.

— Эм… уважаемый, — тихо позвал я.

— Слышь, мы это… — одновременно проговорил Миха.

Переглянулись. Шепотом уточнил у парня — сказали ли ему отцы, что именно нужно спрашивать. Тот только покачал головой. Да уж, печально.

Попытались еще раз дозваться — тишина. Мдя…

Что тут сказать, следующие полчаса мы уговаривали этот упрямый идол подать хоть какой-то знак, что он нас слышит. Про помолвку раз десять его спрашивали — молчит истукан проклятый, и хоть ты тресни. Устали, сели напротив него, периодически обзывая его то киской, то зайкой, ведь понятия не имели о том — кого именно должен обозначать этот тотем.

Кажется, я даже задремал под монотонный голос Михи, облокотившись на него спиной. Открыл глаза, ничего не изменилось — те же цветочки и светлячки, тот же каменный идол…

Самое неприятное, у меня какая-то странная форма религиозной импотенции — вроде бы и хочу верить, что в этом истукане кто-то живой, а не могу. Как-то тогда на поляне об этом не задумывался, наверное поэтому все проще прошло, а сейчас…

— Слушай, а если так и не ответит, ты меня бросишь, что ли? — на всякий случай уточнил я.

Кошак непонимающе на меня уставился и засмеялся. Видимо эта поляна заговоренная, и нужных ответов тут не дождешься ни от Михи, ни от тотема. От его чистосердечного смеха мне стало сразу так спокойно.

Еще раз взглянул на парня искоса. Какой он все-таки красавчик у меня… И мы одни наконец… Все мои глупые страхи словно теплой водой унесло, стоило лишь на его губы взглянуть. Когда нам еще представится такая возможность побыть наедине? Ведь уже послезавтра нужно явиться в академию, а там учеба, сил будет снова хватать только на то, чтобы доползти до кровати и вырубиться… Да и с 'невестой' проблемы утрясать, как пить дать, придется… А сейчас Мих тут, и смотрит прямо в душу, так, что крышу сносит. 'Дер-ржаться нету больше сил!'

Сам к его губам потянулся. Парень сначала недоуменно моргнул, но тут же на его лице проскользнула дьявольская улыбочка. В этот раз поцелуй не был таким уж чувственным и нежным, скорее он был агрессивным и напористым, словно кошак пытался им показать свое право на меня, ставя таким образом печать. И это сводило с ума. Уже через пару минут мне стало плевать на все тотемы вместе взятые. Вплотную прижавшись к нему, полностью отдался на его волю. Но этого мне казалось мало. Я хочу большего! Ощущая как его пальцы, едва касаясь кожи, скользят вдоль позвоночника, я плавился от желания.

Тут запоздалая мысль пришла в мою бедовую голову — что творю? Я же боюсь до чертиков, но, взглянув в его глаза, понял — ЕМУ верю, не обидит.

Тихий шепот:

— Ты уверен?

— Нет. Убеди меня.

Шало улыбнувшись, Миха неспешно начал выцеловывать изгиб моего плеча, шеи…

— Эй! Верю я, верю! — донесся до моего сознания чуть хрипловатый чужой голос. — Сейчас же прекратите из священного места устраивать бордель!

Мы с одинаково недовольными лицами повернулись в сторону голоса.

Тот же тотем, ничего не изменилось. Еще раз оглянулись по сторонам — никого. Показалось.

Плюнув, снова потянулись друг к другу. И вот тут уже голос взъярился по-настоящему. Он минут пять нас отчитывал как малолетних детей за сломанные игрушки.

— Всё, уходите! — закончив свою лекцию по нравственности, ехидно проговорил он.

— Нихрена себе, — возмутился наконец Миха. — А согласиться на нашу помолвку?!

Голос хмыкнул, по-видимому, решая что-то, затем все же произнес:

— Почему?

Мы непонимающе переглянулись снова. Кажется, тотем сообразил, что с такими темпами мы будем тут торчать вечно, поэтому все же уточнил:

— Почему выбрал именно его? Он не оборотень!

— А какая хер разница, кто он? — разозлился Миха, вскочив. — Он МОЙ Яр!

— Емко… — начал снова ехидничать голос. — А поточнее?

И вот тут я неожиданно услышал о себе столько приятностей, сколько за всю мою жизнь мне никто не говорил. Оказывается я самый умный, самый ласковый, самый противный, и много еще этих 'самый, самый, самый'. Обычно же — сам себя не похвалишь — сидишь как оплеванный, а тут… Сразу почему-то захотелось встать и распушить хвост, жаль, что его не было. Когда Миха, войдя в раж, стал рассказывать какой я страстный, нежный и так далее… решил — нужно срочно прекращать этот балаган, а то неизвестно до чего он может договориться.

— Вы ещё меня в драке не видели — меня так пиздят! — хвастливо произнес я.

Впечатлились оба, во всяком случае ржали долго. Зато после этого Миха наконец перестал меня расхваливать, как работорговец перед покупателями, а тотем прекратил свои ехидные замечания на каждое слово кошака.