Глядя на открывающий представление хоровод русалок, Игорь Сидорович торопливо утер платком пот со лба. Признаться честно, он очень волновался. Обычно безупречно сдержанный и хладнокровный, он, пожалуй, так не переживал даже при сборе урожая или сидя над бухгалтерской книгой со счетами и не сходящимися суммами…

— Ну как? Все гости приехали? — Управляющий обернулся — его тихо окликнула спрятавшаяся в тени за кулисами дама в пышном бальном платье.

— Все-с, сударыня, — кивнул он и снова полез за платком в карман. — Только купец Перинин в одиночестве прибыл-с.

— Что так? — спросила дама, поправляя прическу — и без того идеально уложенную кренделем косу.

— Дочка его вроде больной сказалась, — сказал Антипов, пытаясь понять, где он раньше видел эту даму.

— Ясненько, — кивнула та и поспешила на сцену, бросив со ступенек: — Давайте же, берите книгу! Сейчас начинаем.

Спектакль возымел оглушительный успех. С первых же минут сад наполнился рукоплесканиями и криками «браво!». Классика драматургии, как всегда, не оставила никого равнодушным. Зрители рыдали — правда, от смеха.

Старика Яго, закутанного в покрывало с кистями, хору русалок приходилось едва ли не силком всякий раз выталкивать на сцену, где он стоял зловещим столбом, а уходил только после многократного подмигивания красавицы Дездемоны. Дородная Эмилия чрезвычайно натурально всплескивала руками и охала — к месту и не к месту. Сам Отелло был весьма забавен в узкой курточке с золотыми галунами, с измазанным лицом, от жары и усердия пошедшим пятнами.

Но Дездемона была просто бесподобна. Она столь наивно хлопала наклеенными из перышек ресницами, столь искренне трепетала от гнева неуклюжего супруга, бывшего на две головы ниже ростом. Словом, она совершенно очаровала публику.

Когда Отелло грозно потребовал платок, топнув ногой для пущей убедительности, Дездемона машинально подала, вынув из выреза глубокого декольте. А мавр взял и утер физиономию, совсем позабыв о гриме. Опомнившись, смущенно протянул обратно ставшую черной тряпицу — под яростную и негодующую собственную речь. Дездемона, брезгливо сморщив нос, двумя пальчиками забрала возвращенное и недолго думая выбросила за кулисы. «Театр» взорвался овациями и криками бис.

Но и дальше актеров ждал не меньший успех. В апофеозе, где Дездемону, томно возлежащую на канапе вместо кровати, обманутый муж бросается душить.

— Осторожно! — шепотом напомнил партнеру Винченце. — Прическу не поминать!

— Ладно, — кивнул баронет, нерешительно примериваясь, не зная, как бы сподручней начать. Догадался подойти к улегшейся с готовностью супруге спереди, заслонив зрителям самое интересное.

— «Молись скорее. Я не помешаю… Избави бог убить тебя, души не подготовив…» — не поспевал за действием Игорь Сидорович, меж тем как к удушению — медленному и, на взгляд зрителей, мучительному — на сцене уже приступили.

— О, кстати! — вспомнил Артур, держась за ожерелье на шее Дездемоны. — Ты не пришел вчера на берег, а русалочка о тебе спрашивала!

— Мне быть не до она вчера, — пропыхтел Винченце. Он усиленно дрыгал ногами и руками, изображая конвульсии жертвы ревности.

— А зря, миленькая кикимора, — хихикнул Отелло. — Вчера было весело. Их лодка почему-то отвязалась и уплыла от берега. Девчонкам пришлось лезть в воду и гнать ее обратно. Не поверишь, чуть не перевернули, едва совладали. Все замерзли. Столько визгу было! А на песок выбежали — стыдоба прям! Сорочки намокли, прилипли… Я вот собираюсь еще наведаться к ним на бережок. Я подумал, что ты не станешь возражать, и намекнул красотке Лилии, что девушки тебя не интересуют. Ну чтобы не обижались, что ты не пришел…

— «…Похолодела. Холодна как лед… О горе! Дездемона! Дездемона! Мертва! О! О!..» — согласно пометкам пролистнув вперед двадцать страничек, прочел дальше текст Антипов. Предполагалось, что Отелло наконец удовлетворил свою ярость и теперь отшатнется от тела убиенной супруги в горьком раскаянии.

Не тут-то было. Дездемона вдруг схватила мужа за шиворот и в один рывок поменялась с ним местами.

— Я имел в виду, что ты предпочитаешь, — прохрипел Отелло, — женскому обществу научные занятия…

— Если ты собираешься воспользоваться наивностью девушки, — прошипел Винченце, по-настоящему сжав горло мавра и буквально вдавив его в канапе, — а потом бросишь, сделав из нее посмешище, я тебя удавлю. Понял?

Отелло в растерянности захлопал глазами.

Дездемона опомнилась, обернувшись к зрителям, сделала трагическую мину, прижала руки к тяжко вздымающейся груди. Потом схватилась за шею и, будто задыхаясь, рухнула на диванчик возле опешившего супруга.

Игорь Сидорович уж по собственному усмотрению пропустил факт дополнительного убиения супруги — еще и закалывать Дездемону было бы излишне.

— «О я глупец!» — посетовал за мавра Антипов, и на сей раз выражение лица актера идеально совпало с репликой.

Поднялась буря аплодисментов. И, хотя дальше оставалось еще монологов на две страницы, явление Эмилии и трагическая развязка, представление окончили.

Дездемона поднялась, улыбаясь как ни в чем не бывало, чтоб вместе с женоубийцей и остальными персонажами откланяться и получить свою долю рукоплесканий.

— Ты это серьезно? — кланяясь, спросил Артур.

— Абсолютно, — сияя улыбкой, ответил Винченце.

— Mi dispiace molto, amicone

, я несколько разгорячиться, — добавил он за кулисами. — Но твой слова напоминать мне трагедий, который случаться с мой знакомый графиня. Ее возлюбленный опозорить ее перед весь город, и она отравляться. Ее брат вызывать на дуэль несчастного и застреливать, потом сам отправляться в тюрьма. Родители долго лить lacrime amare

и умирать от горя.

— Да ты меня не так понял! — пошел тот на попятный. — У меня и в мыслях такого не было! Слово чести!

Винченце, разумеется, принял заверения. Совсем недавно он, помнится, имел глупость положиться на подобную клятву.

Приглашенные пребывали в полном восторге — и от увиденной пьесы, и от еще предстоящего торжественного ужина, обещанного в традициях заманчивой итальянской кухни. В искренности сих уверений Винченце имел возможность убедиться лично, ненадолго задержавшись среди гостей. Перед тем как вернуться в дом, к накрытому столу, барон велел принести в сад возбуждающие аппетит аперитивы, домашние наливки и легкие закуски. Винченце не торопился расстаться со столь удачным образом и продолжал удивлять гостей, разгуливая среди них с видом настоящей придворной дамы.

— Ах, синьор Винченце! — воскликнул хозяин, завидев подошедшую Дездемону. — Вы подарили нам поистине восхитительный вечер! Нынешнее лето — самое чудесное во всей моей жизни!

— Просто незабываемое! — подхватила баронесса. — Мы слышали о традициях карнавалов у вас на родине. Если один человек устроил такой праздник, то не могу себе даже представить, что же происходит в Венеции!

— Ну что вы, non d'ё di che

,— скромно потупилась «примадонна». — Я просто хотеть сделать сюрприз к ангельский день и чуть-чуть отблагодарить за ваш гостеприимство. Accetti i miei piu sentiti auguri!

— и сделал реверанс, качнув юбками.

— Эх, дочка-то моя не приехала! — посетовал поспешивший присоединиться к беседе бородатый помещик, от избытка чувств размахивая бокалом пунша. — Вчера за обедом говорю ей — поедем, мол, а она как поперхнулась, будто нарочно. И сразу занедужила, мигрень приключилась, экая досада!

— Господин Перинин, наш сосед, — представил его хозяин. — Его усадьба на противном от нашего берегу озера.

— Да какая усадьба, — как бы конфузливо вставил помещик, — так, домишко в три этажика. Милости прошу заглядывать!

Винченце снова склонился в коротком реверансе. Восхищенный гость, поклонившись в ответ, поймал руку Дездемоны и хотел было поднести к губам, но та, смутившись, вовремя ее отняла. Барон аж покраснел, чтоб не хохотнуть, Виолетта Германовна же поспешила договорить: