Когда он шел по просыпающейся деревне, его остановил один рыбак:

— Чань, ты слыхал? Нет, ты слыхал или нет?

— Что слыхал? — спросил Чань.

— Сегодня утром торговца рыбой нашли мертвым. Его разорвал на куски какой‑то зверь. Наверное, тигр.

— Карма, — только и вымолвил Чань, едва улыбнувшись. И вывел свою маленькую лодочку в море.

С того дня Чань рано утром снова выходил в море, а поздно вечером возвращался. Флот Старого Квока остался у него, и он разбогател, но продолжал работать так же усердно, как и прежде. Другую жену он брать себе не стал, и односельчане снова начали поговаривать о его странностях, ибо вовсе не казалось, что он одинок. И по–прежнему самую лучшую часть улова он уносил домой — столько рыбы, что хватило бы прокормить целую семью. Односельчане были уверены, что Чань завел себе новую кошку, а может, и несколько: каждую ночь из его хижины доносились протяжные кошачьи вопли. Люди останавливались и в изумлении прислушивались — иногда казалось, что это кричит женщина.