Разговор у нас идёт неспешный, солидный, вначале — про погоду, про баб, про международную обстановку, и лишь затем переходим к криминальной обстановке в нашем микрорайоне. Много интересного узнаю из того, что сумел выведать Бельмондо у своих клиентов, — ну то есть не так чтоб уж слишком много, но — достаточно».. От других сексотов и этого не дождёшься, — либо лепечут мизер, либо привирают по-чёрному, А Марухин врёт умеренно, можно даже сказать — вообще не врёт!.. Потом он вручает мне очередной увесистый пакетик, и я, сытый и проинформированный, ухожу, убегаю по своим оперским делишкам…

13. ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ С КАРАТЫГОЙ?.

И вот теперь, когда вы уяснили всю картину в целом, вернёмся к нарисованной в самом начале ситуации: неожиданно является ко мне недобитый фрицами ветеран, и настойчиво добивается, чтобы я надёжу свою, единственную опору и радетеля Шаха — Бельмондо, собственными руками скрутил и в узилище бросил!..

Дед, а тебе жирно не будет?!.

Ясна моя задача в данной ситуации — офонаревшего каратыгу от человечка моего всячески отвадить… Но не скажешь же старцу в лоб, чтоб валил на хрен от моего стукачка и поставщика наркоты с бабками?!. Не поймёт старик, — мирному обывателю такое вообще не втолкуешь… Ведь в фильмах и книжонках про милицию подобные нюансы оперативной деятельности напрочь отсутствуют!..

Что же делать — тянуть резину и ждать, пока ветерану надоест в РОВД с жалобами захаживать?.. Так стариканыч может и к моему непосредственному начальнику прицепиться, с дурацким вопросиком: «Почему оперуполномоченный такой-то не реагирует на информацию о существующем по такому — то адресу наркопритоне?..» Скажем прямо — скользкий и неприятный вопросец…

И старший опер, и начальник угрозыска, и начальник райотдела — все на милицейской работе зубы съели, и уж кто — кто, а они прекрасно понимают, почему я медлю, и отчего — волокита…

Но как объяснить ЭТО — старику?.. Никак!..

Намекнёшь ему на необходимость сохранять некоторые из «ям» в интересах оперативно — розыскной деятельности, а он, сволочь, потребует показать ему закон, по которому такое разрешается!.. Но ведь нет такого закона и в ближайшем будущем — не предвидится, потому как наши законодатели лицемерны, не хотят брать на себя никакой ответственности. Мол: «Пусть менты делают то, что следует делать, но — как бы по своей инициативе, то есть — вне рамок закона, а попадутся — ответят по всей строгости!..»

Вот и начнёт моё начальство всячески темнить и уворачиваться от реагирования. Вариантов тут масса, от: «А на каком, собственно, основании вы обвиняете гражданина Марухина в совершении столь тяжких преступлений?!», и до: «Спасибо, отец!.. Ты сообщил нам очень интересные сведения, но потребуется некоторое время для их проверки и разработки детального плана ликвидации наркопритона…»

Все без исключения варианты хороши, но — лишь на некоторое время, потом ветеран всё равно переварит услышанное и убедится, что менты просто водят его за нос. И тогда снова начнутся его скитания по коридорам право-охранителей всё более и более высоких чинов и должностей… Покатит свои телеги — жалобы в МВД, в прокуратуру, начнёт писать в газеты и на телевидение…

Вообще — то старческое бормотание в чиновничьих кабинетах никого особенно не впечатляет, но если старичёк настырен и орденоносен, то рано или поздно «достанет» всех, и сверху вниз спускается вполне конкретная команда: «…ответить на заявление гражданина такого — то по существу…»

А хрен ты ему «по существу» ответишь!..

И смотрят на меня отцы — командиры с немым укором: когда дряхлой перчнице пасть наконец-то заткнёшь?!

А я и рад бы, но — как?..

Хотя и тут можно исхитриться, особенно если ветеран — из трусоватых. Подстережёт его в родном подъезде одним прекрасным вечером некая гнилостная наркоманская рожа (и по совместительству — ещё один из моих сексотов), прижмёт к стенке, прошипит грозно: «Кончай волну гнать против Шаха, дед, а то враз рот от уха до уха бритвой разрежу!..»

Толковый совет, очень правильный, устраивающий все стороны, на месте пенсионера я бы обязательно ему последовал… Но эти бывшие фронтовики — они ж такие гонористые!.. «Да я фашистов — в 45 — м!.. Да мне всё равно завтра умирать — не запугаете!..», и всё такое…

И если не заробеет — помчится в прокуратуру с очередной кляузой, на этот раз обвинив родную милицию (не без оснований!) в попытках свести с ним счёты руками уголовного элемента… Тут до большого скандала — уж рукой дотянуться. А уж в этом случае моё начальство мазу за меня держать не станет, особенно если — ещё и внутренняя безопасность к делу подключится…

Турнут из органов… А если доберутся до Бельмондо и вышибут из него показания о получаемых мною от него наркотиках и деньгах, то и — посадят в один момент!..

Более безопасный вариант: опять-таки через одного из сексотов-урок натравить на старца компашку хулиганствующих малолеток. Пацанва постоянно мается от безделья, ей подбрось только повод напакостить, умело дай команду…

Сперва пусть вечерами кричат деду всякую оскорбиловку, а не поймёт — можно и стёкла в окнах квартиры из рогатки разбить… И, главное, никаких собак на «мстящих ментов» в этом случае навесить он не сможет. «при чём же тут мы к тому, уважаемый, что вы с соседскими детьми общий язык найти не можете?..»

Но как раз этот плюс в дальнейшем может обернуться минусом: раз старик не знает точно, за что ему стёкла бьют, то запросто может подумать на какую — нибудь Нинку с 5 — го этажа, с которой он, было дело, подрался в лифте на позапрошлой неделе, с нею и разбираться начнёт, одновременно не прекращая наездов на ментуру за непринятие мер по наркопритону…

И потом, каждое разбитое оконное стекло на моей «территории» — это очередная хулиганка, на которую я, опер, обязан реагировать. Да ещё и на местного участкового шишки посыплются, дескать: куда смотришь, гондон дырявый?!. И на тебе твой непосредственный начальник огрызнётся: «Живёт там у тебя на «земле» один урод, соседи ему стёкла бьют, — и правильно делают, что бьют, такая он зараза… Но почему ты это хулиганство не пресекаешь?! А то харя та уже и в горисполком прибегала жаловаться…» М-да…

Так что силовые методы разборок с кляузными ветеранами — небезопасны, и без крайней необходимости к ним лучше не прибегать…

Приходится всё ж таки как-то договариваться с дедкой, забалтывать его, мозги пудрить. Покупаю на свои кровные (а точнее — на взятые у Шаха) пузырь и топаю к ветерану домой. Пристрелить бы его, противного, из пистолета с глушителем, но вместо этого я с ним водку пью, рассматриваю альбом со старыми фотографиями, любопытничаю насчёт давних фронтовых подвигов, а когда дедуган окончательно растрогается моим вниманием и слезу пустит — можно и насчёт его соседа — барыги погутарить.

Извинюсь за прошлое волокитство, сошлюсь на исключительную занятость расследованием целого ряда особо тяжких преступлений, не поскуплюсь на живописные детали, описав два — три самых «свежих» случая убийств, тяжких телесных и изнасилований, обязательно подчеркну, что во всех случаях преступники были изловлены не без моего активного соучастия…

То есть пусть дряхлый воин поймёт, какие исключительной державной важности дела помешали моему непосредственному наезду на адрес Шаха!..

И вот тут начинается самая трудная часть беседы: надо как-то втолковать старику, что в ближайшие недели (а то и месяцы) нехороший гражданин Марухин всё ещё останется на свободе.

Обычно без второй — третьей бутылки аргументы мои звучат бледновато, а вот под пол — ящика «горькой» — сойдёт любая хреновина!.. Беда только, что водки на всех седовласых каратыг не напасёшься, слишком много их, паразитов! Своё уж отжили, а умирать — не хотят… Затаились по квартирам и ждут, когда появится у них возможность какому-либо молодому да пригожему (вроде меня) кинуть подлянку…

Словно сами они во времена своей фронтовой молодости лишь законными делишками и занимались!..