Хотя эти кретины видимо так и не осознали в какой опасности находились минуту назад тем не менее скрылись из виду они очень проворно. Больше я никогда их не видел, чему и вполне рад. «Бомба» осталась у меня в качестве трофея. «Бомбу»-фонарик я специально не отдал им, чтобы они ушли с пустыми руками ничего таким образом не прихватив из здания. Если бы я разрешил им забрать фонарь то получилось бы что я одобряю их действия, по меньшей мере не вижу в них ничего плохого. При такой постановке вопроса они наверняка захотели бы снова навестить склады и казармы. Я осмысливал происшедшее, и честно скажу, я был рад тому факту что не застрелил этих «террористов».
Я презираю гуманизм за его противоестественность и несправедливость и в тоже время я твёрдо убеждён что нельзя лишать жизни никакое живое существо без необходимости. В данном случае «необходимость» была ошибочной. Конечно, застрели я этих малолетних идиотов, с учётом обстоятельств мне винить себя было бы не в чем, но всё же убить по ошибке детишек мне было бы неприятно.
Для того чтобы порадоваться бескровному разрешению этой ситуации была ещё одна причина, чисто технического свойства. Если трупы настоящих, хоть и малолетних, террористов можно было с гордостью представить командованию, то трупы убитых по ошибке малолеток необходимо было бы куда-то прятать, в идеале их пришлось бы глубоко закапывать. Докладывать командованию об этом инциденте означало бы для меня и моих товарищей большие проблемы, вплоть до тюрьмы. Конечно командование тоже не было заинтересовано в огласке такого некрасивого случая, но если всё же инцидент стали бы разбирать с точки зрения закона то мне бы в любом случае не поздоровилось. Я уверен, что дойди дело до судебного разбирательства меня даже толком и слушать бы не стали — раз убил мирного подростка значит виноват. Тот факт, что в момент инцидента в моих глазах эти подростки выглядели вооружёнными и посягающими на мою жизнь террористами никого бы не волновал. Да и как я думаю, в обстоятельства дела никто вникать особо бы не стал, кому я нужен. Если ошибся, значит отвечай — принцип-то правильный, но дело в том, что я себя виновным не считал.
Хотя я и не был в чём-либо виноват, законным способом мне не удалось бы избежать расправы, а поэтому для того чтобы не пострадать в любом случае мне пришлось бы поработать лопатой. Конечно же можно было трупы подростков бросить на месте, ну или утащить в подвал, но тогда существовала опасность обнаружения их либо албанцами, либо деятелями из НАТО. Это в свою очередь могло спровоцировать различные враждебные действия как против нас так и против сербов. В этом случае обстоятельства дела тоже никого бы не интересовали, важен был бы сам факт. Таким образом я бы подставил и самого себя, и всех наших и, что самое поганое, сербов. Короче, как ни крути без лопаты было бы не обойтись.
Интересно что окажись на месте подростков взрослые, особенно одетые в военную форму, албаны то я вообще бы не стал с ними разговаривать. Я сразу стал бы стрелять — в данном случае взрослые гораздо опаснее детей. Более того, я бы очень радовался тому, что шиптарские мародёры дали мне шанс расправиться с ними: раз попался с оружием («бомбой»), да ещё и на запретной территории так и смерть тебе! Мне давно хотелось убить хотя бы одного албанского оккупанта (не столько для самообороны, сколько из-за желания наказать их за то зло что они творили) и такого удачного случая я бы не упустил. Те двое тоже были мародёрами и оккупантами и заслуживали наказания и тем не менее они были детьми. Конечно в случае угрозы с их стороны я всё равно бы убил их, но всё же воевать с детишками дело не слишком почётное и поэтому стрелять в них мне не хотелось.
Вся окрестность вокруг сербских зданий изобиловала вишнёвыми деревьями. Вишни как раз подоспели, но собирать (по понятной причине) их было некому. Каждый раз проходя мимо вишнёвых деревьев я срывал несколько ягод, которые помимо своего крупного размера отличались ещё и великолепным вкусом. Поживится в жаркий день спелой сочной вишней было делом заманчивым и я несколько раз забирался в заросли вишнёвых деревьев. Естественно я наблюдал за обстановкой вокруг себя поскольку быть схваченным албанами мне очень не хотелось. От наблюдения за обстановкой меня постоянно отвлекали висящие там и сям над моей головой вишни. Уже тогда я понимал что собирать вишню было опасным занятием, но желание отведать спелых ягод не однократно пересиливало здравый смысл. Спустя несколько лет, вспоминая эту вишню, я уже чётко осознавал что схватить меня в те минуты можно было очень легко, главное было выбрать подходящий момент.
Вспоминал я вишню в связи с одним обстоятельством выяснившимся спустя несколько лет после завершения косовских событий. Дело в том, что году так в две тысяча втором — две тысяча третьем из телепередачи посвящённой боевым действиям в Косово мне стало известно о применении силами НАТО во время нанесения воздушных ударов боеприпасов содержащих обеднённый уран. Я и раньше знал, что в вооружённых силах НАТО используются какие-то типы боеприпасов для производства которых используется это вещество, но до поры до времени мне не было известно о применении их в Косово. Чуть позже я прочитал в каком-то журнале статью про действия американцев в Косово и там снова встретил упоминание об этом типе боеприпасов. Я до сих пор не знаю точно, применяли их там или нет, но как говорится «дыма без огня не бывает». Кроме того я убеждён, что от США можно ждать вообще чего угодно и поэтому можно с большой долей вероятности предположить что «пиндосы» такие снаряды всё же применяли. Принцип действия снарядов с обеднённым ураном мне не известен, знаю только что предназначены они для пробивания брони. Не смотря на свою «обеднённость» этот уран всё равно радиоактивен и особую опасность для человека представляет заражённая пыль. Вся прилегающая к аэродрому территория несла на себе следы многочисленных попаданий натовских бомб и ракет. Вишня, которую я с наслаждением поедал в течение нескольких дней была густо покрыта слоем многодневной пыли. Я не особо утруждал себя промыванием вишен — раз ягоды висят в воздухе не касаясь при этом ничего грязного значит они чистые. Наскоро стёр с них пыль и ням-ням…
Мародёры не слишком баловали своим вниманием охраняемую нами территорию, однако и сюда они время от времени наведывались. Особо запомнилась деятельность одного или даже действовавших командой нескольких из них. Мне так и не удалось повстречать этого (или этих) удалого расхитителя лично, но запомнился его метод работы — он приезжал грабить на тракторе с прицепом. Использование трактора с телегой для вывоза награбленного имущества из сербских частных домов было явлением обыденным, но вот приезжать на тракторе на военные, да к тому же «охраняемые» объекты было проявлением большой наглости.
Поскольку в этом районе мы осуществляли контроль за местностью в общем-то формально, да и то только в дневное время, узнать откуда и каким образом появлялся этот трактор нам так и не удалось. Неоднократно я видел его стоящим в том или ином месте, однако никакого видимого присутствия самих мародёров было не заметно. На следующий день трактор либо исчезал совсем, либо появлялся уже в другом месте. Иногда, к моменту нашего появления в телеге уже лежали какие ни будь вещи, иногда она была пуста. В дневное время видимых действий мародёры не осуществляли поэтому наличие в тележке вещей означало, что шиптары принимались за грабёж спозаранку, ещё до нашего появления на территории. Мы не имели ни приказа, ни возможности охранять данную местность круглосуточно. У нас не хватало людей и для того чтобы организовать ночные патрулирования потребовалось бы снимать их с каких-то других постов. Патрулирование в таком составе, какой тогда был у нас — экипаж БТР и старший машины (иногда к нам добавлялся один боец) в ночное время было просто-напросто самоубийственным. Мы не патрулировали здесь ночью и мародёры это знали.
Я несколько раз ставил вопрос о том, чтобы уничтожить этот гнусный трактор и лишить тем самым мародёров возможности действовать, но всякий раз разрешения на его уничтожение мне не давали. В принципе можно было не применяя вооружение БТРа уничтожить его просто облив бензином или другой горючей жидкостью — типа того, что трактор «сам сгорел». Естественно выяснять по какой причине сгорел мародёрский трактор никто не стал бы. Таким образом получилось если бы и не пресечь деятельность этих мародёров полностью, то хотя бы сильно осложнить их «работу» да и немного наказать их. Очень зря я не набрался решимости и не подпалил трактор, до сих пор сожалею об этом.
