В обеспечении патрулирования и контроля местности расчёты автоматических гранатомётов принимать не могли поскольку АГС оружие стационарное. Более того, каждый такой расчёт в условиях городской местности ещё и требовал прикрытия со стороны наших снайперов, пулемётчиков и стрелков. В противном случае оба «агээсника» могли стать лёгкой добычей для вражеского снайпера или даже простого автоматчика ловко подобравшегося поближе. В дальнейшем, побывав на позиции одного из установленных в городе АГэЭсов я смог лично убедится, что без существенного прикрытия со стороны других бойцов расчёт гранатомёта является просто удобной потенциальной жертвой для врага, особенно если враг начнёт боевые действия первым. АГС был установлен за укреплением сделанным из ящиков с песком, пространство для стрельбы было открытым, видимость была хорошая, однако со всех сторон позицию окружали многоэтажные постройки в любом окне которых мог появиться враг. Ни вести огонь во все четыре стороны, ни хорошо укрыться расчёт гранатомёта не мог поэтому рассчитывать только на свои силы ему не приходилось. Для простой безопасности и уж тем более возможности его эффективного применения в бою требовалась помощь ещё нескольких бойцов. Таким образом, расчёты автоматических гранатомётов не только не усиливали нас, но и наоборот, обеспечение их безопасности отнимало силы необходимые нам для контроля над местностью. Кстати, своим внешним видом АГС-17 не мог оказать на вероятного врага никакого, даже маломальского, психологического давления. Автоматический гранатомёт это не танк, БТР или вертолёт, чей внешний вид мог устрашить противника, таким образом заставив его отказаться от нападения. Установленный на позиции АГС практически не виден, но даже если его и можно было бы наглядно продемонстрировать всем албанам в округе, то это всё равно никак бы не повлияло на последних — я уверен, что о разрушительной силе этого оружия большинство бомжей шиптаров не ведало.
С момента прибытия в Косово и по сей день все мы спали по три-четыре часа в сутки и нам требовался полноценный отдых который могли обеспечить только прибывшие нам на смену люди, но вместо людей нам послали ненужное в данный момент тяжёлое вооружение. Тот, кто послал АГэЭсы на первом самолёте был человеком недалёкого ума. Подытожу всё вышесказанное тем, что большинство из нас, узнав какое подкрепление прибыло высказывалось на удивление одинаково-однообразно: «Они чё там, в Москве, совсем ебанулись?» Слова эти адресовались конечно же нашим военным руководителям комплектовавшим первый «борт». Лично от себя добавлю: не смотря на то, что с момента описываемых событий прошло уже более десяти лет я так и не нашёл никакого логического объяснения в прибытии такого подкрепления.
Вторым, не вполне военным, аспектом вызвавшим всплеск наших эмоций была прилетевшая вместе с нашим «подкреплением» группа моральной поддержки. Эта, прибывшая из Москвы группа состояла из артистов разного жанра и была направлена к нам столичным мэром Юрием Лужковым. Артисты прибыли естественно для того, чтобы в полевых условиях дать концерт. Концерт проходил прямо возле полуразрушенного здания аэропорта. С учётом неблагоприятных технических обстоятельств выступление артистов получилось вполне приличное. Среди артистов, в частности, присутствовали две неизвестные, но красивые и сексуальные певицы составляющие какую-то музыкальную группу, правильнее сказать дуэт. Одна была блондинка, ну а другая, понятное дело, брюнетка. Во время концерта девочки были одеты в белые шортики и такие же белые, почти прозрачные, обтягивающие топики к которым были каким-то образом приделаны длинные, опять же белые, плащи. При исполнении музыкальных композиций топики ритмично подпрыгивали в такт движениям своих хозяек, таким образом наглядно демонстрируя не только отсутствие под своей тонкой тканью лифчика, но и обалденную, прямо таки восхитительную, упругость своего содержимого.
Мы с очень большим интересом смотрели концерт, при этом вряд ли кто-либо из нас уже через пять минут после его окончания мог бы вспомнить о чём девочки пели. Получалось примерно как в анекдоте про молодую Аллу Пугачеву выступающую в короткой юбке и пришедших на её концерт грузинов — «Вах, можешь савсэм нэ пэть, тока хады!». Однако, девочки всё же представляли определённую проблему: смотреть на них нам было очень приятно, но понятное дело, каждому из нас хотелось от простого осмотра перейти и к более близкому общению, а это было невозможно в принципе. Ситуация в точности как с безденежным ребёнком в кондитерском магазине — смотреть на торты и пирожные можно, даже понюхать аромат корицы и ванилина можно, а вот попробовать и уж тем более от души наестся сладкого никак не получится. Издевательство просто.
В половых отношениях между мужчиной и женщиной нет ничего ни возвышенного, ни низменного — половые отношения это просто часть нормальных взаимоотношений между взрослыми людьми разных полов, ни больше, ни меньше. Ничего сверхъестественного в половых отношениях нет и тем не менее мы были лишены таких отношений в силу особенностей нашей службы. Отсутствие отношений не означало отсутствие желания таких отношений. Сам факт присутствия красивых женщин был приятен, но очень хотелось большего. Короче, получалась как бы дразнилка — посмотреть приятно, но хочется не только смотреть, а это никак не получится хотя всё вроде бы перед тобой. Тем, кто отправлял девочек к нам стоило бы об этом заранее подумать, в том смысле, что надо ли их вообще было отправлять сюда. Я конечно в первую очередь высказываю лично свои соображения на этот счёт, но не думаю, что мысли у большинства наших парней тогда были направлены в другую сторону. Во всяком случае, мечтательные, хотя и грубоватые слова (чаще агрессивные, реже страдальческие) о том, что было бы неплохо «отодрать хорошенько одну из этих девок» слышались повсеместно. Нормальная реакция нормальных мужчин. Правильная, здоровая реакция.
Кроме девочек прибыл и какой-то клоун, малоизвестный пародист. Он пришёлся кстати, поскольку в одном из своих номеров он изображал неформала попавшего в армию. Помимо прочего он высмеивал и офицеров с генералами, что в армейских условиях сделать публично было проблематично. Получалось глумливо, нам нравилось, многие громко хохотали. В отличие от красавиц-дразнилок «панк»-пародист был однозначно позитивным моментом. Как гласит мудрая поговорка: «Смех для здоровья как молоко коровье!».
Мэр Москвы не ограничился только обеспечением нас зрелищем, но и позаботился о «хлебе». В недрах самолёта прибыло семь тонн продуктов, в основном различных консервов: тушёнка, сгущёнка, какао и т. д. Прибывший вместе с грузом представитель московского правительства с пафосом говорил о том, что в трудные для города времена Москва нашла у себя возможности для отправки нам продуктов. Даже те из нас, кто видел Москву только по телевизору хорошо знали, что «москали» живут небедно и поэтому для такого огромного города как Москва выделить семь тонн консервов дело шуточное. Мы были благодарны за помощь, но лишний «трёп» был не к месту и слова сказанные москвичом прозвучали нелепо. Вообще это походило на желание «присовокупиться» к нашему, без преувеличения грандиозному, международному успеху, сделать что-то на вроде саморекламы.
Кроме продуктов нам кем-то (или правительством Москвы или Министерством обороны) были посланы в подарок штук сто пятьдесят «Командирских» часов. Не каждому из нас по сто пятьдесят часов, а сто пятьдесят на всех нас вместе взятых. Почему часов было именно такое количество понять сложно — наверное даже негры в Африке в те дни знали о количественном составе батальона российских десантников занявший аэродром Слатина. Наш батальон насчитывал в своём составе около двухсот человек. Возможно собиравшие груз люди предполагали, что к моменту прибытия самолёта какое-то количество из нас уже погибнет и часов как раз хватит на всех кто остался в строю. Поскольку никто к тому времени так и не погиб то с выдачей часов возникла проблема — сто пятьдесят часов на двести человек не разделишь. Часы принялись раздавать, торжественно и не очень. Когда «Командирских» часов на всех не хватило, кто-то из офицеров прибывших из России громогласно заявил, что недостающие часы будут присланы следующим «бортом» и те, кто не удостоился великой чести получить часы сейчас непременно получат их потом. О часах никто больше не вспоминал по одной простой причине — никому из нас такие часы, по большому счёту, были не нужны.
