Я искренне поблагодарил:

— Спасибо, Анна Петровна!

Она кивнула:

— Поезжайте. Сегодня ничего срочного. Если будет что — я вам сразу перезвоню. — Я уже дошел до двери, Анна Петровна спросила: — Как там Лиза?

Я кивнул:

— Все в порядке. С ней Женя.

Заглянув в лабораторию, я увидел печального Эдика. Он меланхолично ощипывал Женькин экзотический цветок, над которым хозяйка вечно тряслась.

Он печально посмотрел на меня и спросил:

— Как же так, Игорь Степанович?

Я пожал плечами:

— Эдик, ты — за старшего. Все, меня пока нет. И прекрати щипать цветок — Женька тебя убьет!

Он с недоумением посмотрел на цветок и покраснел.

Салон оказался на другом конце города, и добирался я туда достаточно долго.

В магазине за прилавком стояла очаровательная молодая леди. Она скосила глаза на карточку и милостиво кивнула:

— Да, это наша. А что, есть претензии?

Я дважды заверил ее, что никаких нареканий у меня нет, и только после этого девица соизволила меня выслушать.

Наморщив лоб, она задумалась и сказала:

— С этим вопросом вам лучше пройти в бухгалтерию.

Здесь мне повезло. Бухгалтером оказалась приятная немолодая женщина. Правда, мне пришлось изложить, насколько это возможно, мою историю.

— Ну, надо же, прямо детектив, — протянула она. Я заметил на ее столе роман Устиновой в характерной черной обложке. Сто раз видел их у Лизы и Жени, страстных поклонниц творчества знаменитой писательницы. — Дайте слово, что вы не используете информацию, полученную от меня, в неблаговидных целях.

Я только прижал руку к сердцу, и она, решившись, придвинула к себе клавиатуру.

Через полминуты женщина подняла на меня глаза:

— Боюсь, это вам не слишком поможет. Заказ был оформлен через Интернет, оплата произведена с карточки. Единственное, что у меня есть — это электронный адрес: [email protected], да вот еще фамилия клиента: господин Мефодьев. Впрочем, если все то, о чем вы мне рассказали, правда, имя, скорее всего, выдуманное.

Я поблагодарил ее и попрощался. Не было необходимости объезжать другие салоны, там точно так же ничего не окажется.

Я въехал во двор и поднял глаза: в окнах Лизы горел свет.

Я позвонил в дверь, и Женька налетела на меня:

— Чего так поздно? Обещали же держать в курсе, и все как пропали.

На Женькины крики вышла Лиза, тихо сказала:

— Игорь Степанович, мойте руки, я вас покормлю ужином. Только, чур, без меня не рассказывать!

Я вспомнил, что так и не успел пообедать. Из кухни вкусно пахло сытным мясным духом, и я невольно сглотнул.

Пока Лиза разогревала еду, Женька устроилась напротив меня и, блестя глазами, попросила:

— Ну же, миленький Игорь Степанович, не тяните!

В этот момент раздался звонок на мою трубку. Костя был неподалеку, с согласия девушек, я позвал его.

Лиза едва успела вынуть второй прибор, как он уже звонил во входную дверь.

— Чем это у вас так умопомрачительно пахнет? — с подозрением поинтересовался он.

Увидев накрытый стол, оживился и подсел ко мне.

— Ну, что, удалось увидеться с Сергеем? — спросил я.

— А как же! — пробормотал он с набитым ртом, проглотил кусок отбивной и уже внятно сказал: — Только информации я получил не слишком много. Он рассказал, что вчера остался в квартире, чтобы забрать некоторые вещи. В процессе сборов, испытывая тонкие душевные переживания, приговорил в одиночку пару бутылок виски. Дальше у него некоторая амнезия, а утро он вообще помнит скверно: в дверь кто-то барабанил и громко звонил, он почему-то решил, что это Лиза, но это оказался сосед из квартиры напротив, который и объявил, что у них в подъезде убийство. Около лифта уже был народ: какие-то парни в майках и шортах, и женщина, которая обычно собирает деньги на оплату уборки, типа подъездной активистки…

— А, это, наверное, Марья Степановна, — сказала Лиза. Она внимательно слушала Костю, подперев кулачком подбородок.

— Ну да, он ее так и назвал. Вот, собственно, и все. Потерпевшую он сразу узнал, сосед вызвал скорую, а он — мужа потерпевшей. Потом явилась милиция, и Демидова задержали, потому что он ничего внятно рассказать не мог. Думаю, если против него не наберут дополнительных улик, его отпустят под подписку.

— Нужно позвонить Марине Николаевне, успокоить ее.

Я недобро усмехнулся:

— Позвони, вот только особо успокаивать ее не надо. Странная с ней история получается.

Лиза недоуменно посмотрела на меня, а я сердито спросил ее:

— Почему ты мне не рассказала об этих дурацких письмах, о цветах. Ты хоть понимаешь, каким странным представляется твое поведение со стороны? Вот сегодня Платонов мне рассказал замечательную историю. Оказывается, не все из этих глупых проделок выдумал и осуществил он. И, естественно, когда ему стали подыгрывать, он подумал, что ты таким образом хочешь привлечь его внимание.

Лиза побледнела.

— Не понимаю… А кто же тогда все это вытворял?

— Боюсь, что это дело рук твоей замечательной свекрови. Марина Николаевна и письма эти писала, чтобы внести разлад между тобой и Сергеем, и акцию с цветами организовала блестяще. Вот, посмотри, клиент заказал цветы на фамилию Мефодьев, а вот и электронный адрес: [email protected]. Ну, присмотритесь же, неужели ничего не напоминает?

Лиза скосила глаза на бумажку и вздохнула:

— Кирилл и Мефодий? Ну, конечно, нет Мефодия — остается один Кирилл! То есть Платонов. Послушайте, а может быть, мы перемудрили, и это просто сам Платонов так зашифровался?

Я отрицательно покрутил головой:

— История с цветами — вовсе не в его духе. И Маша Лежнева… Я сегодня встретился с ней, и она навела меня на мысль, что первые письма писала именно Марина Николаевна. Понимаешь, она совершенно точно также оформляет свою деловую переписку. Шаблон у нее такой, понимаешь?

Костя покрутил головой:

— Прямо леди Макбет Мценского уезда. Так все-таки это она вчера хотела грохнуть эту самую Платонову? Кстати, ваш Сергей напрочь отрицает то, что брал пистолет. Уверяет, что лет пять его даже не видел. И, между прочем, говорит очень убедительно.

— Я не думаю, что стреляла Марина Николаевна…

Лиза наклонила голову к столу, и я строго спросил:

— Вот почему мне кажется, что ты опять о чем-то умалчиваешь? Вместо того, чтобы помогать, ты мне сама загадки загадываешь…

— Никаких загадок. Помните, утром я сняла с ее машины листок? На нем был записан ее номер телефона.

— И что это значит? — мы недоуменно посмотрели на Лизу.

— У Марины Николаевны машина всегда стоит на стоянке неподалеку, там какой-то офис, и она договорилась с хозяевами. Единственное условие — машину надо поставить на стоянку до полуночи.

Костя хмыкнул:

— А то карета превратится в тыкву?

Лиза не улыбнулась.

— В тыкву — нет, а вот стоянка в двенадцать часов запирается.

Я уточнил:

— Значит, она куда-то ездила уже после полуночи, и не смогла вовремя поставить машину. Потому и телефончик под щетки подсунула. Нет, ну какова?

Лиза подняла лицо к потолку и мрачно сказала:

— Вы можете говорить и думать, что угодно, но я не верю, что она могла выстрелить в Нину Платонову.

Женька завопила:

— Лиза, ты ненормальная, она тебе столько гадостей сделала, а ты заступаешься за нее…

— И диплом, из-за которого случился весь скандал, тоже писала не она! Не могла Сережина мать так пренебрежительно отозваться о его росте, и о рогах писать бы не стала!

Я кивнул:

— Маша Лежнева уверена, что этот диплом и первые письма писали разные люди.

— Вот, видите?

Женька мстительно прищурилась:

— Узнать бы, своими руками бы придушила…

Я усмехнулся:

— Наверняка нам все равно этого не узнать, а вот предположения у меня есть. Возможно, я думаю о ней хуже, чем она есть, но подозреваю я мать Ларисы Крыловой. Вы по молодости лет этого помнить не можете, но она и раньше чем-то подобным баловалась…Была у нас в институте история с анонимками, тогда почти удалось доказать ее авторство, но пожалели Анатолия Карловича. А тут у нее повод был более, чем серьезный: она боролась за счастье дочери.