Финн медленно выдохнул, потом повернулся и посмотрел на нее. Дыхание ее стало ровным, и она чуть порозовела. Хотя бы это уже неплохо.

— Четыре дня, — произнес Брэндон, продолжая размышлять над тем, что рассказал Финн. — А затем он взорвет мечеть.

— Похоже, к этому все идет, — откликнулся Финн.

Брэндон покачал головой.

— Проклятый символ Голливуда! ФБР с ног сбилось, разыскивая местных террористов, а вы говорите мне, что это «Прометей». Полагаю, Дрейк был прав. Никто в Управлении даже мысли не допустил, что пушка сработала. Черт.

Финн воздержался от комментариев, но Брэндон не заметил этого. Прикрыв глаза, он просто ударил по тормозам. В целом торможение заняло у него менее полуминуты, но Финну это показалось вечностью.

Наконец Брэндон посмотрел на Финна и кивнул назад:

— У нее есть план?

Финн покачал головой.

— Не знаю.

Брэндон скривился.

— Двенадцать часов — это все, что я могу ей дать. Нужно, чтобы она пришла в себя и к завтрашнему утру дала мне полный отчет. — Он забарабанил пальцами по рулю. — А если не сможет, я сам приму решение.

Финн не стал спорить. Он не знал, что сказать. Впрочем, что бы он ни сказал, Брэндон все равно поступит так, как сочтет нужным. Поэтому Финн лишь откинулся на спинку сиденья, уповая на то, что капельница, лекарства и крепкий ночной сон помогут Эмбер.

— Да вы не беспокойтесь, — сказал Брэндон. — Я знаю Эмбер. Она очень скоро придет в норму.

Господи, и двенадцати часов не прошло с тех пор, как она выбросила вас из самолета.

Финн обернулся назад и погладил Эмбер по щеке.

— Да, это так. Я просто думаю, не надорвалась ли она, добираясь до Лонг-Бич. Плечо у нее в жутком состоянии, она в жару. Ее опоили наркотиком, избили, заковали в наручники, едва не утопили, в нее стреляли. Вы действительно думаете, что двенадцати часов хватит?

Глаза Брэндона выражали предельную серьезность.

— Должно хватить. — Вытряхнув пластинку жвачки из лежащей на приборном щитке упаковки, он предложил Финну: — «Джуси фрут»?

— Нет, спасибо.

Брэндон засунул жвачку себе в рот.

— Бросил курить, — пояснил он и ухмыльнулся. — От этого дерьма можно и загнуться.

За высокими елями садилось солнце, бросая длинные тени на узкие петляющие дороги. Брэндон свернул с главной трассы на дорогу с плохим покрытием, поднимающуюся на незастроенную часть горы. Поначалу они проехали мимо нескольких домов, в основном небольших строений в форме буквы «А», но теперь Финн не видел ничего, кроме стены вдоль дороги.

Он хотел было снова спросить, куда они едут, но передумал. Скоро и так узнает.

Еще несколько поворотов, и Брэндон вывел «бьюик» на грязную, малоезженую дорогу. Повернувшись к Финну, он кивнул вперед.

— Так Эмбер представляет себе рай, — сказал он. — А для меня это ад.

Финн не понял, что именно хотел сказать Брэндон, пока они не миновали группу деревьев и он не увидел очаровательный голубой дом с двускатной крышей, с трех сторон окруженный высокими соснами. Брэндон поставил машину на небольшую стоянку в стороне от дома, и на месте заднего двора стал виден настил из красного дерева, расположенный на нескольких уровнях.

Дом выдавался над крутым спуском, и над краем горы висела терраса, с которой открывался изумительный вид на долину внизу.

— Ух, ты, — сказал Финн.

Брэндон пожал плечами.

— Вид впечатляющий, — признался он. — Но сам я городской парень.

— Тогда почему мы здесь? Чей это дом?

Брэндон бросил взгляд на Эмбер, лежащую на заднем сиденье.

— Ее, конечно, — сказал он.

Вздрогнув, Эмбер проснулась и резко выпрямилась, тяжело дыша. Каждая мышца ее тела была в напряжении. Но тут она услышала привычные звуки, увидела в комнате знакомые предметы и расслабилась. Ее убежище.

Болело плечо, простынинамокли от пота, и она совершенно не помнила, как сюда попала. Но пусть даже и так, дела определенно улучшались.

Она попыталась пошевелиться, слезть с кровати, но не смогла. Ноги были намертво придавлены к постели. На долю секунды ее опять пронзил страх. Потом до нее донеслось громкое сопение, и она поняла, что в ногах у нее спит Бринкли — крупный черный Лабрадор что-то около сотни фунтов весом, охраняющий покой израненной хозяйки.

Она задергала ногами, и Бринкли, пребывавший в собачьем раю, отвалился в сторону. Сдерживая улыбку, Эмбер потянулась и погладила его по животу. Настоящий сторож!

Бринкли лежал, не шевелясь. С дальнего конца комнаты до нее донесся тихий довольный смех. Она снова насторожилась и сунула руку под подушку в поисках спрятанного там пистолета. Потом направила оружие на источник шума.

— Кто здесь? — спросила она тонким слабым голосом.

В горле у нее першило, язык распух.

— Это я.

Напряжение пропало, уступив место облегчению и смутившему ее саму приливу желания. Финн.

Он включил стоящую рядом с креслом лампу, но лицо его оставалось в полутени. Из-за тревожных переживаний на лбу у него появились морщинки, а утомленные глаза были налиты кровью. Чутьем Эмбер понимала, что именно она — причина его волнений, и ожидала почувствовать привычный всплеск раздражения. Ей было ни к чему, чтобы кто-то о ней беспокоился, она не хотела такого рода привязанностей. Но никакого раздражения она не испытала, а просто ощутила облегчение оттого, что с ним тоже все в порядке.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Финн.

Эмбер приподняла руку, в которую кто-то воткнул иголку от капельницы.

— Почти как Франкенштейн.

Он хохотнул.

— Это не удивительно.

— Миссис Дигби? — спросила она, имея в виду свою так называемую экономку.

Финн заморгал, явно не понимая вопроса.

— Я про капельницу, — пояснила Эмбер. — Кто ее поставил?

— Брэндон, — ответил он. — Я бы предпочел, чтобы тебя осмотрел врач, но в нынешних обстоятельствах эта идея кажется не особенно удачной. Притом Брэндон сказал, что у тебя здесь есть все необходимое. — Он встретился с ней взглядом, и она прочла в его глазах немой вопрос. — Похоже, он знает, что делает.

Эмбер кивнула. Этот дом был ее убежищем, как в физическом, так и в душевном плане.

— Я держу в этом доме всякие запасы, — просто сказала она. — В любой момент может случиться какая-нибудь досадная ситуация, требующая медицинской помощи, но желательно без участия больницы.

Эмбер предпочла бы, чтобы за ней ухаживала миссис Дигби, но раз уж она вообще осталась в живых, жаловаться не приходилось.

Она посмотрела на мешок с внутривенным вливанием.

— Антибиотики? Финн кивнул:

— По большей части. И, кажется, соляной раствор. Плечо у тебя было в жутком состоянии, плюс сильное обезвоживание. — Он встал, подошел к кровати и уселся на край рядом с Бринкли. Почесав собаку за ушами, он взял Эмбер за руку. — Как ты себя чувствуешь?

— Одеревенелой, — ответила она. — В голове вата, сил никаких, и в горле пересохло. Но, думаю, выживу.

Он усмехнулся.

— Рад это слышать.

— Где Брэндон?

— Наверное, спит. — Он посмотрел ей в глаза. — Ты проснулась, имея два часа в запасе.

Эмбер непонимающе покачала головой.

— Солнце встало, — сказал Финн. — Брэндон дал тебе время до рассвета. Если бы к тому моменту ты все еще не пришла в сознание, он взял бы дело в свои руки. Включая контакт с Управлением, если бы это понадобилось.

— Черт.

Винить Брэндона она не могла, но ее раздражало, что он не доверяет ее мнению.

— И моя реакция была такой же. Но надо ведь что-то предпринимать. У него не осталось бы другого выбора, будь ты по-прежнему в нокдауне.

Чтобы спрятать усмешку, Эмбер прикрыла рот рукой.

Он прищурил глаза.

— В чем дело?

— В тебе, — сказала она. — Разговариваешь как настоящий профессионал.

— Как говорится, в чужой монастырь…

— И тебе это нравится, — заметила Эмбер.

Это было видно по его глазам. За этой тревогой, за утомлением она видела свое отражение. Наверное, он был до смерти напуган, когда они выпрыгивали из самолета, но снова сделал бы это, если бы потребовалось.