Человек в черном, в американских военных ботинках, которому на вид было лет шестьдесят, извлек из чехла портативную японскую радиостанцию:

– Мухаммед! Это полковник.

– Да, господин, – ответил Мухаммед, наблюдатель за американской военной базой у селения Адраси, высланный сюда тремя сутками ранее.

– Что у янки?

– Все как обычно для этого времени. Через час начнут строиться, затем в батальоне объявят отбой, и на территории, кроме караула, никого не останется.

– Дежурный взвод американцев на месте?

– Да, господин полковник, у штабного модуля стоят три внедорожника и бронетранспортер. Солдаты в своем подразделении, у штаба и возле техники их нет. На «Хамви» установлены пулеметы.

– Это я и без тебя знаю. Продолжай наблюдение. Скоро я с Каримом и Хайруллой поднимусь к тебе. На высоте есть место, где разместиться?

– Да, господин!

Человек в черном переключил радиостанцию, засунул ее в чехол и повернулся к своему помощнику Кариму Джалади:

– Пикапы с орудиями выставить на площадку между холмами, что впереди. Орудия привести к бою. Зарядить осколочно-фугасными снарядами, химические подготовить к последующему заряжанию. Огонь только по моей команде. Саперам приступить к минированию территории вокруг всего кишлака, а также внутри развалин; для отхода оставить узкий коридор, который заминировать по окончании операции. Зенитчикам рассредоточиться непосредственно у кишлака и держать «Стингеры» в готовности к применению. Передай отряду приказ, организуй работу расчетов и групп – и возвращайся. В 22.40 ты должен быть здесь!

– Слушаюсь, полковник!

Отправив помощника, командир подозвал молодого афганца, стоявшего неподалеку у джипа:

– Хайрулла! Ко мне! Бегом!

Молодой афганец с рацией за спиной подбежал к человеку в черном комбинезоне:

– Слушаю вас, господин полковник!

– Ступай на холм к Мухаммеду. К нашему с Каримом прибытию быть в готовности корректировать огонь безоткатных орудий!

– Слушаюсь!

– И помни, Хайрулла: я не посмотрю, что твое имя означает «добро Аллаха». Если снаряды не лягут в цель, то мне такого добра не нужно… Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, господин полковник!

– Вперед!

Отправив корректировщика огня к наблюдателю, тот, кого афганцы называли полковником, подозвал к себе связиста диверсионной группы, приказав:

– Мне нужна связь с Муатабаром, Абдул.

– Слушаюсь!

Вскоре связист передал ему трубку спутниковой станции, доложив:

– Саиб на связи, командир!

Человек в черном принял трубку:

– Муатабар? Это Куршед.

– Слушаю тебя, полковник!

– Это я, Муатабар, слушаю тебя. Что у нас в Подмосковье?

– Наши люди подошли к объекту, готовы действовать.

– Информация по американцам в России подтвердилась?

– Да, полковник. В пансионате «Березка» находятся двадцать два человека из американской делегации.

– Охрана пансионата?

– Ее численность – девять человек.

– Американцы свою охрану с собой привезли?

– Нет. По докладу Охотника, автобус с американской делегацией прибыл в пансионат с сопровождением автомобиля патрульно-постовой службы. Милиция, выполнив задачу, тут же уехала в Москву.

– Значит, в пансионате, как мы и рассчитывали, девять охранников? А в отряде Охотника четырнадцать бойцов?

– Двенадцать. Двое не успели вовремя прибыть в Москву.

– Почему?

– Не знаю.

– Так узнай! А если их перехватили фээсбэшники?

– Даже если и так, что они могут им предъявить?

– Эти двое могут сдать весь отряд!

– Охотник заверил, что его люди надежны.

– Хоп! Я готовлюсь к удару по базе. Свяжусь с тобой, когда начну отход. Где-то через час. К этому времени у тебя в Душбаре и в Тахпули все должно быть готово к приему отряда.

– Да, конечно, полковник!

– Конец связи!

Человек в черном комбинезоне, назвавшийся Куршедом, передал трубку связисту:

– Находись у джипа!

– Слушаюсь, господин.

Куршед посмотрел на часы – 22.35. Помощник должен вот-вот подойти. Человек в черном достал пачку «Кента», зажигалку «Зиппо», прикурил сигарету. Когда он, смяв окурок, бросил его на землю, подошел Джалади.

– Что у нас? – спросил Куршед.

– Орудия к бою готовы, заряжены осколочно-фугасными снарядами. Расчеты работают с корректировщиком. Муштак со своими людьми минирует район. Зенитчики готовы к приему авиации.

– Хорошо, идем на наблюдательный пункт.

Боевики поднялись на холм, где среди кустарника был оборудован командно-наблюдательный пункт, и устроились рядом с Мухаммедом. Куршед поднял к глазам бинокль, осмотрел поселок Адраси – обычный афганский поселок, пустынный в это время. Потом перевел оптику на американскую базу, где дислоцировался пехотный батальон, находившийся в четырех километрах южнее Адраси, в трех километрах от позиции моджахедов. На базе, в отличие от поселка, царило оживление. Жара спа́ла, солдаты находились на улице; разноцветными огнями светился батальонный клуб.

– Вояки, мать их! – пренебрежительно проговорил Куршед.

– Вы что-то сказали, полковник? – спросил помощник.

– Я сказал, что янки плохие воины.

– Но они доставляют нам много хлопот…

– Потому что у нас бойцы еще хуже. Мне бы сюда один российский батальон… И тогда я не одну такую базу уничтожил бы за ночь. Но ладно; на «нет», как говорят в России, и суда нет. – Куршед повернулся к корректировщику огня: – Что у тебя, Хайрулла?

– Орудия наведены на плац. Хамиз, командир расчетов, доложил, что готов открыть огонь.

– Хоп. Передай по своему каналу связи, пусть ждет моего сигнала… – По обычной радиостанции Куршед вызвал командира зенитной группы: – Халик? Это полковник. Где рассредоточены бойцы со «Стингерами»?

– Там, где было определено, – на восточных холмах. Мы готовы встретить авиацию янки, если, конечно, она появится.

– Появится, Халик. Звено «вертушек» американцы поднимут обязательно.

– Мы встретим их!

Куршед переключился на командира саперов:

– Муштак?.. Как обстоят дела с минированием района?

– Нам нужно еще минут двадцать.

– Хорошо! Двадцать минут, и ни секундой больше. После минирования выстави саперов у «коридора» в минном поле.

– Слушаюсь, господин!

Человек в черном комбинезоне вложил радиостанцию в чехол на груди.

– Полковник, американцы начали строиться на плацу, – доложил наблюдатель.

Куршед вновь поднял к глазам бинокль:

– Ага! Горнист трубит сбор, роты строятся… – Он вызвал на связь командира расчетов безоткатных орудий: – Хамиз! Готовность полная!

– Да, полковник, готовность полная!

Прошло две минуты. Роты и отдельные взводы пехотного батальона США выстроились на плацу перед трибуной и флагштоком, на котором колыхался под слабым ветерком звездно-полосатый флаг.

– Внимание расчетам! – отдал приказ Куршед. – Расход снарядов шесть. По обозначенным целям осколочно-фугасными, огонь!

Внизу раздались хлопки безоткатных орудий. Осколочно-фугасные снаряды разорвались прямо в строю первой роты. Человек в черном видел, как на бетон упало с десяток солдат. Следом два снаряда разорвались в строю второй роты, потом третьей…

Куршед отдал очередной приказ:

– Внимание, Хамиз, по тем же целям химическими снарядами, огонь!

Безоткатные орудия «М-40» провели четыре выстрела по плацу, окутав его белым облаком отравляющего вещества нервно-паралитического действия. Не успевшие разбежаться солдаты американского батальона забились в агонии в этом белом облаке.

Куршед, наблюдавший за результатами обстрела, довольно произнес:

– Прекрасно! Получилось даже лучше, чем я рассчитывал. Мы вывели из строя не менее половины личного состава батальона. Прекрасно… – Он убрал бинокль и включил радиостанцию: – Внимание всем! Машины в колонну, бойцы к машинам, и по местам! На позициях остаться только зенитчикам.

Отключив станцию, он бросил находившимся на командно-наблюдательном пункте боевикам: