Забросив пару джинсов в чемодан, она пришла к выводу, что собрала почти все, что может понадобиться в дороге. Для женщины у нее был высокий рост, почти пять футов десять дюймов[2] босиком, и хорошая фигура – результат регулярных занятий кикбоксингом, бегом и практически ежедневного посещения тренажерного зала. Ощущение хорошей спортивной формы неизменно придавало ей уверенности в себе.

Когда Клэр было десять лет, мать как-то ушла за покупками, оставив дочь без присмотра в однокомнатной квартире. Мать пообещала прийти через пять минут. Увы, она так никогда и не вернулась.

Клэр попыталась вспомнить ту бесконечную ночь. Она была ребенком с живым воображением, верила в чудовищ и привидений, чем постоянно раздражала мать. Девочке вечно чудились страшилища в шкафу и под кроватью. В ту ночь они чудились ей в каждой тени, в каждом случайном шорохе.

С тех пор прошло немало лет. И все-таки она скучала по матери. До сегодняшнего дня она носила на шее странный кулон, который сама мать никогда не снимала, – белый, тщательно отшлифованный полудрагоценный камень, оправленный в золото, как бы схваченный четырьмя лапками, которые несли на себе явный отпечаток древнего кельтского узора. Каждый раз, когда Клэр бывало особенно грустно, она сжимала кулон в руке, и печаль постепенно отступала. Она не знала, почему мать была так привязана к этой безделушке, однако подозревала, что кулон мог иметь какое-то отношение к ее отцу. Неудивительно, что этот камень стал для Клэр самой дорогой вещью.

Отца своего она никогда не знала. Мать как-то призналась ей – причем признание явно далось с большим трудом, – что, когда она сама была юной и безрассудной, между ними была всего одна ночь страсти. Его звали Алекс, и это все, что Дженин, ее мать, знала о нем или решилась поведать дочери.

После смерти матери Клэр жила с теткой и ее мужем на загородной ферме. Тетя Бет встретила ее с распростертыми объятиями, и, повзрослев, Клэр сохранила добрые, теплые отношения со своими двоюродными сестрами, ровесницами Эми и Лори.

Когда Клэр исполнилось пятнадцать лет, тетя Бет поведала ей горькую правду. Ее мать не была убита грабителем, отнимающим у жертв деньги или кредитные карты. Она стала жертвой сексуального насилия. Это известие перевернуло всю жизнь Клэр. Ее мать стала жертвой маньяка, безумного извращенца. Это подтвердило худшие ее опасения – черные дела по-прежнему творятся, причем творятся, как правило, темными ночами.

Затем, когда она училась на втором курсе колледжа, недалеко от студенческого городка была убита ее кузина Лори, возвращаясь поздно ночью из кинотеатра. Полиция быстро установила, что Лори стала жертвой еще одного сексуального маньяка. Это случилось пять лет назад.

Клэр не знала, когда именно журналисты пустили в ход фразу «преступление плоти», но фраза эта была в обиходе так давно, что точное время уже не упомнить. Социологи, психиатры, либералы и консерваторы – все скопом утверждали, что общество погружается в пучину анархии. Теперь восемьдесят процентов всех убийц ассоциировались с преступлениями на сексуальной почве, и ситуация ухудшалась год от года. Лори погибла так же, как и тысячи других подобных жертв. Имел место сексуальный контакт. Анализы показали, что девушка была возбуждена и что насильник несколько раз испытал оргазм.

Следов борьбы не было, и полиция так и не нашла того, с кем тогда была Лори. Свидетель видел, как она вышла из кинотеатра с молодым красивым мужчиной атлетического телосложения. Она выглядела довольной и даже счастливой. Полиция составила фоторобот, но никто убийцу не опознал, и, как обычно, никого похожего не обнаружили даже в базе данных ФБР.

Но именно поэтому сексуальные преступления и приводили в ужас.

Убийцы-извращенцы всегда оказывались людьми-невидимками. Но ведь им удавалось как-то обольщать своих жертв, но как? Этого никто не знал и поныне. Какое-то время была популярна теория культа, согласно которой извращенцы принадлежали к некоему тайному обществу и для обладания своими жертвами применяли гипноз.

Социологи видели в этих смертях некую патологическую тенденцию и обвиняли все подряд: от видеоигр, музыки в стиле рэп и культуры насилия до скверных жилищных условий, наркотиков и даже смешанных браков. Клэр понимала, что все это полная чушь. На самом деле никто не знал, как это происходит и почему.

В общем-то это не имело особого значения. Все жертвы были молоды и хороши собой и погибли одинаковым образом. Их сердца просто перестали биться, словно были не в состоянии вынести невероятно мощный экстаз.

После смерти двоюродной сестры Клэр сделала все для того, чтобы при необходимости быть в состоянии дать отпор любому подонку, который вздумает посягнуть на ее жизнь. Эми тоже решила последовать ее примеру и записалась на курсы боевых искусств. По правде сказать, она первой предложила пройти курс самообороны и подтолкнула Клэр к решению научиться стрелять. Теперь у них обеих дома хранились пистолеты. Кстати, как здорово, что муж Эми служит в ФБР, пусть даже он обычный клерк, протирающий штаны за письменным столом. Клэр подозревала, что муж кузины располагает некоей внутренней информацией, потому что Эми постоянно заводила разговоры о злодейской сути последних преступлений. Говорила она не больше того, что полагалось, и Клэр была готова поклясться, что существует приказ, запрещавший работникам ФБР разглашать имеющиеся у них сведения. Впрочем, в этом не было ничего дурного, так и должно быть.

Сексуальные преступления – это зло. Может, за ними действительно стоит некий зловещий культ. Так это или нет, но Клэр постоянно держала в прикроватной тумбочке заряженный пистолет. Она никому не позволит причинить ей вред и сделает все возможное, чтобы себя защитить.

Сбор вещей практически подошел к концу, и Клэр решила вознаградить себя за свои праведные труды легким ужином. Она улыбнулась коту, клубочком свернувшемуся на ее подушке.

– Эй, ты где это вздумал спать! Брысь с моей подушки, нахал! Сейчас я дам тебе поесть и сама сяду ужинать. Бокал вина мне определенно не повредит.

Как будто поняв все до единого слова, черный кот покорно соскочил с кровати и приблизился к хозяйке. Клэр нагнулась и пощекотала его за ушком:

– Может, я и оставлю тебя. Ты такое милое создание.

Не успели эти слова слететь с ее губ, как взвыли реагирующие на посторонние движения детекторы и кто-то несколько раз требовательно стукнул в дверь.

Клэр испуганно вздрогнула и застыла на месте, чувствуя, как в крови вскипает адреналин. Стук в дверь не прекращался. Она бросила взгляд на часы. Половина десятого. Либо это какое-то неотложное дело, либо к ней в дом ломится какой-то ненормальный. Ну, уж ему-то она дверь ни за что не откроет. Сколько их тут бродит, всяких подонков и сумасшедших!

Чувствуя, как от страха между грудей сползает вниз струйка пота, Клэр бросилась к тумбочке и, выдвинув ящик, схватила «беретту». У двух соседей был ее телефонный номер, просто так, на случай непредвиденной ситуации.

Скорее всего, к ней в дом ломится незваный гость. Стараясь не думать о жутких преступлениях, которые едва ли не каждый день происходили в большом городе, Клэр, как и была, босиком бросилась по лестнице вниз. Главное, не думать о соседке, Лори или собственной матери.

– Клэр! Я знаю, что ты дома! – крикнул пронзительный женский голос.

Клэр застыла на месте. Кто бы это, черт побери, мог быть? Голос был ей незнаком. Женщина за дверью была настолько нетерпелива и так яростно желала попасть к ней в дом, что была готова сорвать дверь с петель. Что в принципе невозможно. Толщина двери позволяла выдержать любую осаду, да и петли были из первоклассного чугуна.

Внизу находился небольшой коридор со столиком, на котором всегда оставалась зажженной небольшая настольная лампа. Кабинет Клэр находился в дальнем углу до ма. Слева от лестницы располагались кухня и небольшой обеденный уголок, справа – большая комната, служившая кладовкой. Клэр зашла в кладовку, щелкнула выключателем, и магазин тут же залил яркий свет.