На заводе Богданова в 1819 году родился колокол, который был перелит «с прибавкой 620 пудов меди» из Успенского кремлевского (его отлил во времена правления императрицы Елизаветы Петровны колокольный мастер К. Слизов). «Из четырех больших колоколов, взлетевших в 1812 году октября 12 на воздух, разбился только один в 3555 пудов Успенский, — пишет А. Ф. Малиновский в «Обозрении Москвы», — а Реут, Лебедь и Воскресный упали без вреда». Интересно, что руководил отливкой 90-летний мастер Яков Завьялов, он еще совсем молодым помогал К Слизову в отливке первого колокола. Удивительные были традиции, и как бережно относились к мастерам своего дела!

27 августа 1819 года тысячи москвичей собрались в Кремле и около него, чтобы присутствовать при подъеме на звонницу Успенского собора возрожденного колокола весом 4 тысячи пудов. Освящение провел митрополит Серафим. А после этого томительные минуты ожидания и волнения: оторвется ли от земли? А когда колокол медленно, но уверенно стал уходить в высь, все облегченно вздохнули, но успокоились только после того, когда он занял отведенное ему место.

Хозяину завода М. Богданову была вручена Большая золотая медаль на Аннинской ленте за великолепную отливку колокола-гиганта.

И в наш просвещенный век испытываешь то же волнение в такую минуту. Для того чтобы почувствовать это, надо просто присутствовать и быть рядом, сопереживать и ждать, беспокоиться и радоваться, когда колокол поднимут и он зазвучит, как это было в Троице-Сергиевой Лавре на Троицу 30 мая 2004 года.

С каждым годом росла известность завода Финляндского из-за очень высокого качества выпускаемой продукции. В конце XIX века завод изготовил 12 колоколов для храма в память погибших в войне с турками 1877–1878 годов. Храм находится в Болгарии, близ знаменитой Шипки. Когда возникла проблема со средствами на металл и отливку этих колоколов, то по распоряжению императора Николая II с артиллерийских складов Москвы выделили стреляные латунные гильзы (2500 пудов). Им нашли достойное применение — благодаря им колокола звонят и сегодня, напоминая о доблести и братстве русских и болгарских воинов.

Колокола на заводе П. Н. Финляндского отливались по заказу для Парижа, Канн, Сан-Франциско, Токио, Афона, Иерусалима и многих других зарубежных городов.

Но больше всего их отливали для православных храмов России: в Санкт-Петербург и Москву, Кронштадт и Смоленск, Житомир и Полтаву. Колокола с завода Финляндского звучали не только в крупных городах, но и в селах: в Кимрах под Тверью, в Озерах близ Коломны, в Константинове под Рязанью и конечно же во многих монастырях и скитах. Среди них Николаевская Бирлюковская пустынь, Николо-Успенская обитель и т. д.

В конце XIX века очень большой заказ был размещен на заводе Министерством путей сообщения. Вызвано это было стремительным ростом количества паровозов и участившимися случаями столкновения локомотивов с домашними животными. Приказ по министерству требовал, чтобы каждый паровоз имел сигнальный колокол весом 38 фунтов «для предупреждения несчастных случаев и испуга лошадей».

В начале XX века колокололитейный завод Финляндского — лучшая торговая марка. То, что он шел правильным путем на протяжении всех лет своего существования, свидетельствуют чудные звоны сохранившихся колоколов. А о тех, что не дожили до нашего времени, сложены легенды. Официальным признанием отличного качества продукции завода Финляндского являются высшие награды — право изображать герб Российской империи на своих изделиях. Оно было получено трижды — в 1873, 1882, 1896 годах на Всероссийских выставках. Это было признание достижений владельца П. Н. Финляндского, его мастеров и помощников, всех, кто был сопричастен созданию прекрасных и неповторимых колоколов.

Москвичи высоко ценили деятельность Финляндского, с большим интересом участвовали в своеобразном театрализованном шоу, которое каждый раз проходило накануне отливки на заводе большого колокола.

Когда форма была готова, П. Н. Финляндский шел в торговые ряды на Сухаревку и покупал несколько кусков бронзы или серебра. Это был знак — завтра отливка. И каждый горожанин, узнав хозяина колокололитейного завода, распускал по городу какой-нибудь самый невероятный слух, и через несколько часов смеялась уже вся столица. Чем больше смеха, тем звонче будет звучать новый колокол. Об этом хорошо написал В. А. Гиляровский в книге «Москва и москвичи».

При заключении договора на отливку колокола завод Финляндского давал гарантии заказчику, что колокол будет нарядным, хорошо украшенным и, самое главное, с красивым голосом, который обязательно должен соответствовать его весу. В истории завода известны случаи, когда колокола переливались без дополнительной оплаты, чтобы получить необходимый звон и выполнить договорные условия.

Голос колокола во многом определяет его язык, а он зависит от формы, веса, состава металла и технологии его производства. На заводе Финляндского использовали кованые железные языки, изготовленные в Нижегородском селе Городцы.

Завод выдавал на каждый колокол гарантию, но при условии безукоснительного соблюдения разработанных правил эксплуатации колокола. В них, в частности, запрещалось: заменять язык, прилагаемый заводом к конкретному колоколу; изменять вес языка (наращивать или сокращать); менять форму языка. Завод особо оговаривал условие: звонить в колокол мог только человек, обученный искусству колокольного звона.

В 1877 году, когда вновь потребовалось отлить уникальный, третий по весу колокол в Москве (1654 пуда), обратились именно туда. Заказ был очень почетным — для Храма Христа Спасителя, построенного на пожертвования в память победы в Отечественной войне 1812 года. Всего для Храма отлили 14 колоколов. В трех колокольнях разместили по одному, а в четвертой — одиннадцать небольших; самый маленький весил двадцать четыре фунта.

Главный колокол украшали шесть изображений: Спасителя, Божией Матери, Иоанна Предтечи, в средней части — портреты почивших императоров Александра I, Николая I и правящего Александра II. В самом низу — надпись, в которой были и такие слова: «…вылит сей колокол для Храма во имя Христа Спасителя в Москве в возблагодарение за явленные свыше благодать и милость Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, при нашествии на Россию галлов и с ними двунадесяти языков в 1812 году. Лил мастер Ксенофонт Веревкин. Весу 1654 пуд. 20 фун.; в языку 54 пуд. 28 фун.».

В годы наивысшего расцвета завода старшим мастером-литейщиком был Ксенофонт Веревкин из известной династии Веревкиных. Еще его отец был формовщиком при переливке 4000-пудового колокола, сброшенного французами с колокольни и разбитого в 1812 году.

Позже Ксенофонта Веревкина сменил сын Иван, и его подписи остались на колоколах, отлитых на заводе Финляндского. Став известным мастером, он сам открыл колокололитейное производство в Рязани.

В конкурсе проектов Храма Христа Спасителя принимали участие выдающиеся архитекторы — Дж. Кваренги, А. Воронихин, А. Витберг, К. Тон.

Строительство Храма осуществлялось с 1839 по 1882 год по проекту архитектора К. Тона. Украшали собор лучшие скульпторы, среди них Клодт, Логановский, лучшие живописцы — Бруни, Семирадский, Маковский, Верещагин, Суриков, Крамской и др. Со всей страны были собраны лучшие мастера — каменщики, гранитчики, чеканщики, кузнецы, плотники… А работали они с самыми лучшими строительными материалами: гранит, мрамор, известняк, бронза, полудрагоценные и драгоценные камни.

В плане собор имеет форму равноконечного креста (греческого). В 1858 году был окончен первый этап строительства, разобраны леса, и он предстал во всем своем величии, как Храм Храмов.

Горельефы Храма Христа Спасителя были выполнены А. Логановским в высоком рельефе, композиции представляют собой почти круглую скульптуру. Их отличают динамичность и тщательность обработки деталей, реалистическая точность изображения событий, облика и одежды.

Храм-памятник выполнял религиозно-нравственные функции и был культурно-просветительским центром. В нем проходили самые главные юбилеи и торжества государства. Здесь отмечали 500-летие со дня преставления Сергия Радонежского. В Храме звучала музыка П. Чайковского, пел Ф. Шаляпин.