Остановка — невысокая платформа длиной в 2 вагона, с закругленными торцами. На столбе для проводов висел транспарант с надписью «Остановка» без указания номеров маршрутов. Трамвайные провода крепились к чугунным литым столбам с легкими перекладинами в стиле модерн (Ривош Я. 70, 71).

124

…до Карточной фабрики.Иначе — «до Скорбящей», т. е. до церкви Божией Матери Всех Скорбящих Радости в селении Стеклянного завода.

125

…ретирад с навесом…Ретирад — конечный пункт линии.

126

Оба паровичка…С 1914 г. паровик ходил только по Невской линии от Знаменской пл. до дер. Мурзинка. Проездная плата за весь маршрут была внутри вагона 20 коп., снаружи — 12 (ПЖ. 314).

127

…транспорт для зажиточных…«Разъезды чиновников и служащих в разных банках, канцеляриях (в 5 часов вечера. —  А. С.) почти ничего не дают извозчикам; работают в это время конки, общественные кареты и пароходы „Финляндского общества“, — писал знаток извозчичьего дела, когда в столице еще не было трамваев. — Для извозчика главный седок — это посетитель канцелярий, банков и т. п., который торопится… и вообще принадлежит к более состоятельному классу, чем чиновник или служащий» (Животов Н. I. 37).

В середине 90-х гг. извозчиков было в Петербурге до 20 тыс. (ПЖ. 187). Число их сокращалось с развитием сети трамваев. В 1909 г. городская управа выдала 16 592, а в 1911 г. — 13 907 легковых извозных знаков (Енакиев Ф. 40).

128

…экипаж-пролетка — приличный…Сиденье пролетки было рассчитано на двух седоков. Можно было разместиться на откидной скамеечке спиной к извозчику. Колеса и спицы были деревянные, ободья металлические с литой резиной. Рессоры стояли только на задней оси (Ривош Я. 82).

129

В Овсянниковском сквере на Песках…Овсянниковский сквер располагался между 3-й и 5-й Рождественскими, Мытнинской, Боровичской улицами и Калашниковским пр.

130

Стоянки извозчиков…Самые крупные стоянки извозчиков («извозчичьи биржи») — на Исаакиевской пл. (на Синем мосту) и между Казанским собором и Екатерининским каналом (Baedeker K. 90).

131

…таксы не было.Постановлением Городской думы с 1 января 1899 г. был установлен тариф на пользование извозчиками (в коп.):

Тариф распространялся на территорию, ограниченную на юге Волковским и Митрофаньевским кладбищами, на западе Смоленским кладбищем и Петровским островом, на севере Аптекарским островом и Римско-католическим кладбищем (восточнее товарной станции Финляндской железной дороги). От вокзалов, пристаней, театров и увеселительных заведений прибавлялось еще 15 коп. — за ожидание. Один седок мог иметь при себе до 3 пудов багажа бесплатно, двое освобождались от платы только за 1 пуд багажа. Скорость движения должна была быть по меньшей мере 10 верст в час. «Такса, однако, мало применяется, и обыкновенно извозчиками пользуются по соглашению» (ПЖ. 315). К. Бедекер рекомендовал туристам заранее договариваться о цене, исходя из платы в 40–45 коп. за полчаса и 60 коп. за 45 мин. езды. Например, направляясь в Адмиралтейскую часть от Варшавского и Балтийского вокзалов, предлагать извозчику 40–45 коп., от Николаевского — 60, от Финляндского — от 75 коп. до 1 руб. Турист с большим багажом, если он не хотел воспользоваться гостиничным многоместным омнибусом, мог нанять карету. Особой таксы для карет и ландо не было. Платили приблизительно; карета от Варшавского или Балтийского вокзала до Адмиралтейского пр. стоила полтора рубля. Вообще за поездку в пароконном экипаже по левобережью платили обычно рубль-полтора, поездка через Неву стоила полтора-два рубля, на Острова — 2–3 рубля, за 4–6-часовую прогулку платили 3–5 рублей, за целый день с пароконным экипажем — 10–15 рублей, за ночь — 6–8 рублей.

132

…нововведение не привилось.Проект введения таксометров обсуждался очень долго — по меньшей мере с 1902 г. Изредка в Петербурге можно было встретить экипаж с таксометром. На таком за первую версту надо было платить 20, за каждую следующую — по 10 коп. На маршрутах от вокзалов — надбавка 15 коп. (Baedeker K. 90).

133

Зимой извозчики ездили в санках…Различались сани «городские», «ковровые» и «вейки» («чухонские»). Извозчики и владельцы собственных выездов ездили на «городских» — с деревянным (под орех или красное дерево) кузовом и тонкими металлическими копыльями и полозьями. Козлы были такие узкие, что возница скорее опирался на них, чем сидел. Запрягали в одну или две лошади. Ноги седоков укрывались суконной (в собственных выездах — медвежьей) полостью. Седок должен был крепко держаться, чтобы не выпасть на повороте. На стоянке лошадей накрывали суконной попоной. При сильных морозах на них надевали попоны, облегавшие все туловище, с застежками на груди и по брюху. Сбруя надевалась поверх попон (Ривош Я. 83).

134

…лошадь, идущая следом…«Лошадиная обмерзшая в сосульках морда почти у вас на плече» (Ахматова А. I. 27).

135

…были нарасхват.В отличие от «дневных» извозчиков, у «ночных» и закладка была погрязнее, и лошадь похуже (Бахтиаров А. 1903. 61).

136

Извозчики жили…Извозчичьи кварталы — Лиговка от Николаевского вокзала до Обводного и примыкающие улицы. Здесь их (обычно выходцев из Калужской губернии) жило больше, чем во всем остальном Петербурге. «Ни одной библиотеки, книжной лавки, лечебницы, парикмахерской, галантерейной, мануфактурной… только питейный дом, трактир, портерная, чайная, реже попадается мелочная лавка, хлебная пекарня, квасная… и все… <…> Этим исчерпываются потребности извозчика… Даже единственная здесь баня торгует всего три дня в неделю» (Животов Н. I. 27, 29).

137

…условия в общежитии были скверные…«Извозчики живут у хозяев на их харчах, получая 8 руб. в месяц жалованья и… право ткнуться после езды где-нибудь „соснуть“. Харчи состоят из щей или похлебки, получаемой извозчиками утром перед выездом; затем, возвращаясь ночью, некоторые находят хлеб „незапертым“ и закусывают краюхой на сон грядущий, большинство же хозяев запирают хлеб, и извозчики должны ложиться голодными. Об одном хозяине извозчики рассказывали: „На 36 рабочих он имеет одну комнату с девятью матрацами, но и матрацы эти выдаются только на те дни, когда „санитары по дворам шляются“, а как только „санитарная комиссия прошла“, матрацы убираются… Извозчики хоть и получают жалованье по 7 руб. в месяц, но… не увидят никогда ни копейки… Все идет на вычеты и штрафы“» (Животов Н. I. 31). Впечатления седока: дрожки пахли дегтем, кожей и лошадьми, «однако обычно самый сильный запах исходил от самого возницы… запахи от немытого тела проникали сквозь слои одежды, такие же плотные, как у мумии, и столь же редко сменявшиеся» (Стравинский И. 1971. 12). Общераспространенное прозвище извозчика — «ванька». Кучера звали их «желтоглазыми гужеедами», сами извозчики называли друг друга «сватами». Журналист, преобразившийся в извозчика, чтобы ознакомиться с их бытом и условиями работы, рассказывал: «Я не смею сойти с козел, под страхом наказания; не смею зайти, куда бы хотел, потому что везде меня, как парию, выгонят в шею» (Животов Н. I. 2, 3, 6, 21).