Понемногу римский дом расширяется, а сад превращается в перистиль, обрамленный колоннами по образцу греческих царских парков. Никакого сомнения, что это стремление к роскоши внутри жилища происходит под греческим влиянием. Дом, изначально закрытый снаружи, чтобы предохранить своих обитателей от жары, как бы открывается с помощью этого сада-перистиля. Дома богатых римлян приобретают практически царские размеры и соперничают друг с другом в роскоши и великолепии. Как известно, дом Цицерона на Палатине стоил более 3 миллионов сестерциев, а дом Клодия — почти 15 миллионов! Плиний сообщает, что в конце диктатуры Суллы самым красивым признавался дом Лепида, но 35 лет спустя он оказался лишь на сотом месте! Роскошь проявляется как в декоре, так и в обстановке: кровати, стулья, столы, шкафы украшены бронзой и серебром. Повсюду хозяин велит расставить мраморные кратеры [53] , бронзовые канделябры, статуи… В Помпеях в доме Менандра был найден великолепный столовый серебряный сервиз. Стены украшают терракотовой плиткой, штукатуркой под мрамор, фигурной и расписной мозаикой. Живопись также меняется: сначала небольшие картины, затем все более крупные, изображающие красоты природы. Перспективы уходят в бесконечность. Воображаемая архитектура словно воспроизводит театральные декорации. В начале Империи художники находятся в поисках более элегантного и уравновешенного искусства. Появляются картины, поражающие своей необычностью. Витрувий отмечал, что в Золотом дворце Нерона настенные росписи были выполнены в богатом и пышном стиле, с изображением фигур, помещенных в причудливые геометрические рамки, обогащенные растительными элементами и фантастическими персонажами. Однако эти фантазии, похоже, были мимолетными, поскольку спустя короткое время они сменились более классическими изображениями. Помпеи оставили нам огромное количество живописных мотивов. Заметно, что художник чаще обращался к реальному миру. Стены украшались пейзажами, в которых почти всегда имелись маленькие домики. Среди лужаек и деревьев — стада и пастухи, тона по преимуществу пастельные. Но понемногу эти пейзажи становятся излишне вычурными и верх берет нечто сверхъестественное и ирреальное. Особенно вдохновляли художников экзотические сюжеты, связанные с Египтом. Но больше всего сегодняшнего туриста поражают изображения человеческих и божественных существ, чьи взгляды и позы кажутся совершенно реальными. То это сцены повседневной жизни — например встреча на Форуме или покупка хлеба у булочника; то лица, как, например, лицо того же булочника, глядящего на всклокоченного крестьянина, рядом с которым кокетничает его жена; то персонажи с виллы Мистерий, готовящиеся к какой-то церемонии.
Многие из этих домов мы можем наглядно представить после раскопок в Помпеях. Вот, например, план Дома Фавна, названного так из-за статуи танцующего Фавна, стоящей в центре первого атриума.
Рисунок 1.План Дома Фавна (Помпеи).
Буквами обозначены: А — вход (а — лавки, b — спальни); В — тосканский атриум (с — дополнительные комнаты); D — таблиний; Е, F — осенний и зимний триклинии — столовые; С — четырехколонный атриум; G — перистиль; I — баня; H — кухня; M — экседра (гостиная) с мозаикой Александра; N, О — летние столовые; Р — большой перистиль; Q — второй вход.
Этот дом считается одним из самых красивых частных домов той эпохи. Построенный во II веке до н. э., он включал сперва один атриум и один перистиль. Потом дом был расширен еще на один атриум и перистиль. Вход в дом выполнен в виде маленького коринфского храма, стены которого украшены штукатуркой. В первом атриуме много мозаик: здесь и изображение кота, поедающего куропатку, и три голубки. Стены комнат украшены картинами. С каждой стороны таблиния расположены триклинии, предназначенные для разных времен года. Первый перистиль был украшен двадцатью восемью колоннами, поддерживающими ионический фриз. С другой стороны перистиля одна из комнат украшена самой знаменитой мозаикой того времени, изображающей победу Александра Македонского над Дарием, — теперь она находится в музее Неаполя. Другой перистиль, более поздний и больших размеров, предлагает взору два ряда колонн, дорических внизу и ионических вверху. Этот огромный перистиль, окруженный сорока четырьмя колоннами, заключает в себе прелестный садик. Можно представить, как хорошо было прогуливаться по верхней галерее, замыкавшей этот сад с южной стороны. По своим размерам и декору этот дом имел поистине царский вид, и изменения в нем в полной мере демонстрируют стремление к роскоши и комфорту. Первый перистиль, видимо, был признан слишком маленьким и недостойным обретенного благосостояния.
Созданию радостной атмосферы способствовал сад с многочисленными деревьями, стрижеными кустарниками, которым садовник придавал разнообразную форму, и фонтанами. К устройству сада, в большей степени присущего сельским домам, мы вернемся позднее.
Такие богатые дома строили не только ради великолепного декора. Они должны были еще быть удобными и доставлять своим владельцам максимальное наслаждение жизнью. Одним из самых изысканных мест в таких домах, разумеется, была баня. Богатый владелец ежедневно наслаждался ею вместе с несколькими восторженными друзьями. Сенека не без юмора пишет об этом после посещения старинной виллы Сципиона, чьи бани темны, а пол просто вымощен камнем. Сципион Африканский удалился на свою виллу в 184 году до н. э. Во времена Сенеки (50–60 годы до н. э.) никто уже не мог бы удовлетвориться омовением, совершенным в подобных условиях:
«Кто бы теперь вытерпел такое мытье? Любой сочтет себя убогим бедняком, если стены вокруг не блистают большими драгоценными кругами, если александрийский мрамор не оттеняет нумидийские наборные плиты, если их не покрывает сплошь тщательно положенный и пестрый, как роспись, воск, если кровля не из стекла, если фасийский камень, прежде — редкое украшение в каком-нибудь храме, не обрамляет бассейнов, в которые мы погружаем похудевшее от обильного пота тело, если вода льется не из серебряных кранов… Сколько… изваяний, сколько колонн, ничего не поддерживающих и поставленных для украшения, чтобы дороже стоило. Сколько ступеней, по которым с шумом сбегает вода. Мы до того дошли в расточительстве, что не желаем ступать иначе как по самоцветам… Теперь называют гнездом мокрицы ту баню, которая устроена не так, чтобы солнце целый день проникало в широченные окна, не так, чтобы в ней можно было мыться и загорать сразу, чтобы из ванны открывался вид на поля и море» [54] .
Самые богатые граждане устраивали снаружи дома кроме перистиля еще и большие парки, предназначенные услаждать чувства и разум. Римляне всегда были чувствительны к природе, и даже в городе имелось много зелени. Иногда недостаток места вынуждал создавать висячие сады с деревьями и цветами, где можно было принимать солнечные ванны. Даже в перенаселенных народных кварталах окна украшали цветами. Уже во времена Гракхов один из Сципионов владел большим садом. Лукулл, победитель Митридата, имел самый красивый сад своего времени. Цезарь сделал свои сады общедоступными, передав их в общее пользование в завещании. Молва сохранила воспоминания о садах Саллюстия на Квиринале, Торквата на Каэлии, Поллиона, Помпея, Луция, Кайя, а также садах Мецената на Эсквилине, которые занимали площадь 300 на 100 метров. Многие из этих садов спускались к Тибру террасами, с которых открывался великолепный вид. Даже центр города свидетельствовал о любви римлян к природе: лес Азиля на Капитолии, лес Весты около Форума, лес Стернии у подножия Эсквилина, лес Сатурна на севере Авентина, лес Марса на Марсовом поле остались напоминанием о том времени, когда Рим был всего лишь сельским городком.
