С ужасом обернувшись, она увидела перемазанное шоколадом Венькино лицо. В руках он держал маленькую желтую коробочку — освобожденное от сладкой оболочки нутро киндер-сюрприза, изо всех сил пытаясь его открыть. А Сенька тем временем, аккуратно раскупорив банан, вонзил в него острые зубки.
— Ой, простите, ради бога! — испуганно проговорила Катя. — Веня, дай мне коробочку, я хоть до кассы дойду… Сенька, отдай банан немедленно… Ну, пожалуйста, я на улице его тебе обратно отдам…
— Ты в няньках у них, что ль? — участливо спросила женщина, следя за ее суетой.
— Нет, я не в няньках. Я в тетках. Племянники это мои!
— Ну, тогда понятно. Да не суетись, пусть уж он ест этот банан. Я потом подойду к кассе, скажу…
Но и это было еще не все, что ждало ее в это утро. Подойдя с нагруженными пакетами к дому, Катя обнаружила вдруг, что забыла взять ключи от квартиры. Так они и остались висеть на гвоздике в прихожей, а дверь она просто захлопнула, выходя… И Тонечка, будто почувствовав ее растерянность, зашевелилась недовольно в коляске, захныкала требовательно, потянув к ней ручки. Опустив пакеты на асфальт, Катя взяла ее на руки и чуть тут же не расплакалась и сама — Тонечкины штанишки были насквозь мокрыми, а запасные она захватить не догадалась… Что ж, придется Лене на работу звонить — пусть ключи везет. Сунув руку в карман брюк, она снова похолодела от ужаса — мобильник ее тоже остался в квартире… Глядя на ее растерянное лицо, примолкли испуганно и Сенька с Венькой, придвинулись к ней поближе, схватились за ноги — Сенька за правую, Венька за левую. Господи, ужас какой… Прижимая к себе плачущую Тонечку, Катя закрыла глаза…
— Девочка, может, помочь чем надо? — услышала она рядом спокойный женский голос. — Смотрю, так стоишь, будто бомба на вас на всех сейчас упадет…
Катя открыла глаза, увидела перед собой спокойное доброжелательное лицо немолодой уже женщины, улыбнулась сквозь слезы.
— Да вот… Ключи забыла, а Тонечка мокрая…
— А дети чьи? Твои, что ли? Вроде как знакомые дети-то мне… Видела я их тут раньше…
— Нет, это дети моей сестры. Я только сегодня приехала, она на работу ушла… А я… Я за продуктами… А дома и ключи, и телефон…
— Так. Все понятно с тобой. Ну что ж, пойдем, выручать будем тебя до вечера! Только вот малышку переодеть у меня не во что…
Подхватив сиротливо приткнувшиеся на асфальте пакеты и Тонечкину коляску, женщина пошла в сторону стоящего напротив дома, махнув им приглашающе рукой.
— Меня Анастасией Васильевной зовут, а тебя как?
— А я Катя…Ой, Анастасия Васильевна, как неудобно-то…
— Ладно, потом извиняться будешь. Значит, в гости приехала, говоришь? А откуда?
— Из Лесогорска… Да вы не знаете, это маленький совсем городок. Военный…
— Гриш, открывай быстрее, не одна я, — нетерпеливо проговорила в домофон Анастасия Васильевна. И, обернувшись к Кате, по-доброму усмехнулась: — Ничего, милая, бывает. И со мной часто такая проруха случается. Выскочу впопыхах — все на свете дома забуду…
Дверь им открыл высокий худой парень с кроткой стрижкой ежиком, отступил удивленно в прихожую.
— Мам, ты где столько детей взяла? Детский сад на прогулке заблудился?
— Да ладно тебе, Гриш… Помочь вот девочке надо. Она ключи от квартиры дома забыла…
— Это все твои, что ль? — весело прищурившись, спросил Гриша у Кати. — Ничего себе, мать-героиня школьного возраста…Да еще и рыжая…
— Ну хватит, Гриш! Совсем засмущал девчонку! Она итак чуть не плачет! Племянники это ее… Проходи, Катюша, в комнату. Сейчас переоденем твою малышку, что-нибудь придумаем…
— Сенька! Венька! Пожалуйста, не лезьте никуда, я вас умоляю… — испуганно оглядываясь в поисках прошмыгнувших из прихожей в комнату детей, растерянно проговорила Катя.
— А ну, братва, пошли в мою комнату! Я вам что-то интересное покажу! Оставим девочек решать свои маленькие проблемки… — подхватил за руки близнецов Гриша.
— Ага, сынок, развлеки их там чем-нибудь, — махнула в его сторону Анастасия Васильевна. Потом произнесла, глядя на Тонечку, озадаченно: — Во что же мне тебя переодеть, малышка….…
Через три часа, накормленные обедом, дети уснули вповалку на большом, разложенном во всю ширь диване в комнате. Катя, чуть ли не силой захватив место около мойки, старательно намывала посуду, уговорив Анастасию Васильевну посидеть немного и отдохнуть от хлопот, которые она таким неожиданным образом ей доставила. Гриша, стоя рядом, подхватывал у нее вымытые тарелки и протирал полотенцем, взглядывал на нее искоса с улыбкой.
— Значит, на все лето тебя в няньки определили, Катенька? — наливая себе вторую кружку чаю, спросила Анастасия Васильевна.
— Ага… Мы с Мамасоней решили обязательно Ленке помочь. Она одна осталась с детьми, и садик как раз на ремонт закрыли.
— А почему она одна осталась?
— Так ее муж бросил…
— Да ты что! С тремя детьми?! Надо же… А родители-то у вас есть?
— Нет, Анастасия Васильевна. Погибли они, когда мне только год исполнился. Нас старшая сестра вырастила, Соня. Мамасоня…
— Вот оно что… грустно протянула женщина, подперев щеку кулаком и с жалостью глядя Кате в спину. — И как она теперь, сестренка твоя, с детьми своими управится… Ведь мал мала меньше!
— Да ничего, справится! Мы же поможем!
— Переживает, наверное?
— А то! Конечно, переживает. Когда ее утром увидела, аж сердце от жалости подпрыгнуло! Бледная вся, глазюки опухшие и еще больше похудела, по-моему… И что с ней делать, не знаю. Она ж тихоня у нас, категорически безответная.
— А ты не такая? — вставил свой вопрос Гриша, беря у нее из рук очередную тарелку.
— Я?! Я нет… Я себя в обиду никому не даю! Еще чего не хватало! Да что я — мне бы Ленке помочь…
— Молодец, Катюша. Так и надо, — одобрительно произнесла Анастасия Васильевна, улыбнувшись. — Молодец…
— А я вот слышал, что в таких случаях женщинам советуют обязательно ремонт в квартире сделать и любовника завести…
— Это где ты такое слышал, Гриш? — смеясь, спросила Анастасия Васильевна у сына.
— А вчера по телевизору программу одну смотрел, как женщин из кризиса развода выводят. Сказали, обязательно надо им какой-нибудь отвлекающий фактор организовать. А что, Кать? Давай твоей сеструхе тоже ремонт в квартире забабахаем, а?
— Ага! А потом сразу мужика нового найдем!
— А что, и найдем…
— Ой, как у вас просто все, я смотрю, деточки…Да мало ли что по телевизору насоветуют? — тяжело вздохнула Анастасия Васильевна. — Тут не один год пройдет, пака в себя-то придешь…Я ведь тоже с Гришей с пятилетним одна осталась. Помню, как это все тяжело было. Хоть и не совсем я молодая была, а все равно… Да и ребенок у меня один был, а тут сразу трое…
— Мам, ну чего ты тоску наводишь? Мы что, плохо с тобой жили?
— Да хорошо, сынок, хорошо мы жили. Ты у меня просто золото! И в институт сам поступил, и помогаешь всегда… Но все равно бедную девочку жалко! Сколько ей лет-то, Кать?
— Двадцать пять.
— Ой, господи! Дите еще совсем. А старшей вашей сестренке сколько?
— В этом году будем сорок отмечать. Она мне как мама…
— Ну, это понятно! Тоже переживает, наверное?
— Ага… — вздохнула Катя. — Переживает… Плакала даже, когда я сюда уезжала…
— Ну а этот, отец-то ребятишек, о чем думает? Наплодил детей, а теперь вот…
— Да детей Ленка сама хотела. Он вообще против был. Да ну его! Он нам с Соней никогда и не нравился. Это Ленку нашу знать надо — только она с таким придурком жить и может.
Вытерев руки о полотенце, висящее на Гришином плече, Катя спо-свойски уселась за кухонный стол, приняла из рук Анастасии Васильевны чашку с чаем.
— Как хорошо у вас… — оглянулась она вокруг. — Уютно и чисто… И добротой пахнет…
— А чем доброта пахнет, по-твоему? — взглянул на нее заинтересованно Гриша.
— Доброта? А у нее такой специфический запах, знаешь… Свежий такой, а еще от него улыбаться хочется!
— Да? Интересная ты девчонка… Слушай, Кать! Шутки шутками, а может, ремонт у твоей сеструхи и впрямь сделаем? Я бы ребят из группы на помощь позвал. Для них практика будет — мы ж на факультете дизайна учимся…
