— Этот человек поедет с вами, — безапелляционно заявил он, указывая на полицейского.

Вряд ли такая перспектива обрадовала полицейского. Но он молча занял место рядом с водителем, и мы покинули пределы негостеприимной деревни. Мы ехали по горной дороге. Время от времени машину подбрасывало на ухабах, и я с беспокойством поглядывал на винтовку нашего конвоира: как бы он не проткнул штыком ветхий потолок. Я надеялся также, что с предохранителем у него все в порядке.

Мало-помалу воспоминания о юном параноике испарились. Мой водитель запел какую-то национальную песню, полицейский его поддержал. Периодически пение прерывалось взрывами смеха. За окошком становилось все прохладнее. Постепенно все звуки смолкли, тишина нарушалась лишь грохотом ручьев, стекавших по склонам. Вскоре перед нами открылся самый ужасающий перевал, какой мне доводилось видеть.

Древняя дорога через Таврские горы тянется примерно на восемьдесят миль, но сам перевал — Киликийские Ворота — занимает всего сотню ярдов в длину. По обеим сторонам узкого ущелья поднимались темные утесы. По сути, перевал представляет собой расщелину в скале, по дну которой протекает грохочущий поток.

Я прошелся пешком и изучил полустертые надписи на поверхности скалы. Они были высечены в незапамятные времена воинами, проходившими через эти Ворота. Одна из надписей, по-моему, относилась к периоду Марка Аврелия.

Думаю, в этой расселине обитает множество призраков. Еще на заре времен военные и коммерческие нужды приводили сюда десятки армий и торговых караванов. По свидетельству Ксенофона, еще летом 401 года до н. э. великий царь Кир, направляясь в Вавилон, проходил здесь со своими Десятью Тысячами. Этой же дорогой вел армию Александр Македонский — в 333 году до н. э., после битвы при Гранике. Возможно, он стоял на этом самом месте и озирал отвесные склоны ущелья. Как и любой умный солдат, Александр опасался засады — уж больно подходяще место. Он послал на разведку отряд легковооруженных фракийцев и с удивлением обнаружил, что персы не позаботились занять перевал. Позже он узнал, что те подожгли Тарс — чтобы великие сокровища не попали в руки Александра — и поспешно отступили, не рискнув встретиться лицом к лицу с его победоносной фалангой. Таким образом, Александр беспрепятственно вошел в разоренный Тарс. И, кстати сказать, чуть не погиб: купание в ледяных водах Кидна обернулось для царя простудой и жестокой болезнью.

Крестоносцы тоже были вынуждены преодолевать этот перевал на своем пути из Константинополя в Малую Азию. И точно так же они в страхе стояли перед узким и мрачным ущельем. Недаром они нарекли его «Воротами Иуды».

Да, много воспоминаний хранят здешние горы. Однако, стоя в тот день на перевале, я думал не о завоевателях чужих стран и богатых торговых караванах. Перед глазами у меня стоял одинокий путник с посохом в руке, который тяжело бредет по каменистой тропе. Путь его лежит через Киликийские Ворота в Малую Азию, и несет он весть о мире.

Павел наверняка с детства знал здешние места. Ведь в эпоху римлян было принято в летние месяцы покидать знойную равнину и перебираться в горы. Возможно, вначале Киликийские Ворота представлялись ему проходом в иной мир. И ребенок был не так уж далек от истины. Действительно, дороги из Багдада и Антиохии в этом месте преодолевали рубеж, за которым вливались в большой и прямой как стрела тракт, ведущий сначала в Эфес, затем за море и наконец в самое сердце мира — в Вечный Рим.

Увлекшись мыслями о неукротимом страннике, я так долго сидел на перевале, что мои спутники стали бросать на меня косые взгляды. Наверное, прикидывали, какую каверзу замышляет подозрительный иностранец на этом перевале. Ну что ж, их можно понять. Ведь путь через Киликийские Ворота и сегодня, как во времена Ксенофонта, служит военной дорогой.

Ко мне подошел водитель и стал что-то говорить, указывая на небо. Я понял: если мы не выедем немедленно, то, скорее всего, придется заночевать на холмах. Я с сожалением повиновался, и мы тронулись в обратный путь. В Тарс мы вернулись уже затемно.

В городе царила гробовая тишина: ни голосов, ни звука шагов. Лишь время от времени принимались лаять собаки, а где-то далеко на равнине им вторили шакалы. И, словно призрак при лунном свете, перед моими глазами возник исчезнувший навсегда Тарс — город храмов и колоннад. И снова привиделся мне одинокий путник, который упорно пробирается сквозь горы на запад, неся с собой драгоценное послание Христа.

В маленькой аданской гостинице, пропитанной запахом жареной баранины, плова и пахлавы, я разговорился с одним турком. Ему было около сорока лет, и по-английски он говорил весьма бегло.

Как выяснилось, мой новый знакомец воевал на Суэцком канале и попал там в плен.

— Языку я научился в английской тюрьме, — пояснил турок. — А еще выучил все ваши песни. Вот вы можете спеть «Конец прекрасного дня»? А вот эту — «Если б ты была единственной девушкой на земле»? Знаете их? Вот и я знаю.

Он путешествовал по делам своей текстильной фирмы. По одежде и манере держаться он выглядел настоящим европейцем. Сидевший в углу старик-турок заказал чибук,или кальян, — один из пережитков прошлого, и официант подсыпал угля в жаровню. Мой собеседник пренебрежительно пожал плечами.

— Это поколение, — заявил он, — уже не делает погоды. Оно скоро отомрет. Однако на смену ему придет новое, здоровое поколение: юноши и девушки, умеющие читать и писать, получившие хорошее образование. С ними мы станем великой нацией.

Наверное, то же самое говорили в России в первые годы Советской власти.

— Объясните мне, почему вы так подозрительны к иностранцам? — поинтересовался я. — Почему, стоит мне вытянуть блокнот или фотоаппарат, как полиция подозревает меня в шпионаже?

— У нас нет причин доверять остальному миру, — ответил турок. — Мы пережили тяжелые времена, в какой-то момент казалось, что не выстоим. В Турции большое значение придают послушанию. Мы все должны повиноваться Гази. И всё — слышите, всё, — что угрожает Турции, должно быть уничтожено.

— Однако я полагаю, что блокнот не таит в себе никакой угрозы?

— Вы ошибаетесь, блокнот может оказаться очень опасной вещью.

— Вы, должно быть, из секретной службы, — рискнул я пошутить.

— Почему вы так считаете? — тут же вскинулся он.

— Да просто так, — пожал я плечами.

— Позвольте дать вам маленький совет, — произнес мой собеседник. — Вы надеетесь познакомиться с Турцией. Хотите увидеть великую работу по строительству новой нации, которую совершает наш президент. Рассчитываете осмотреть руины старых городов. Так вот, все это напрасно. Уезжайте и возвращайтесь в другой раз, заручившись чем-нибудь более весомым, чем ваш английский паспорт. И лучше возьмите себе в попутчики турка. Вот тогда ваша поездка окажется полезной. А сейчас вы ничего не увидите.

Я послушался его совета. На следующий же день распростился со своими друзьями из американской миссии и уехал обратно в Сирию.

Во время долгой поездки в Алеппо я перечитывал послания святого Павла, подчеркивая наиболее известные отрывки. Интересно, все ли знают, что эти цитаты принадлежат апостолу?