Я мог бы дождаться, когда он уйдет, и углубиться дальше в лес. А потом бежать обратно в сторону нижней дороги. Но существовала еще одна проблема: Зак. Я не представлял, где он. По всей видимости, обогнул лес и вернулся на верхнюю дорогу. Но я не знал, близко ли она. Возможно, далеко. Может, если подождать, пока Джейсон скроется, а потом побежать, Зак останется позади. Но окажись дорога поблизости, они будут стоять бок о бок и всадят пулю мне в спину.

В любом случае не знаешь, где находишься.

Близко ли Зак или нет, я все равно буду бежать вслепую. Лучшее, на что можно надеяться, — это выйти к машине и уехать вниз по дороге тем же путем. В конце концов она куда-нибудь выведет.

Я осторожно повернулся и увидел, что Джейсон продолжает подниматься. Он был футах в пятнадцати выше меня. Остановился. Снова оглядел склон. Потом что-то вспыхнуло голубым светом — он достал мобильник. Звук был выключен. Они общались текстовыми сообщениями. Засек меня Зак? Сообщал Джейсону, где я?

Теперь Джейсон смотрел прямо на меня, в одной руке у него был пистолет, в другой телефон. Я затаил дыхание, когда он сделал ко мне шаг, потом другой, спускаясь по склону в мою сторону.

Он видит меня.

Джейсон остановился, сунул телефон в карман и взял пистолет в обе руки.

Определенно видит.

Он бесшумно ступал по лесной подстилке, пока не оказался футах в трех от меня, и уставился на заросли кустов, в которых я прятался. Ствол пистолета смотрел мне в лицо.

Джейсон устремил взгляд поверх моей головы, поднял руку и указал на себя. Он подавал сигнал.

Зак.

Джейсон находился впереди меня, выше.

Зак — позади, ниже.

Кольцо смыкалось.

Джейсон окинул взглядом лес, всматриваясь в окружающую темноту. Он стоял неподвижно и прислушивался к шелесту листьев, хрусту снега, журчанию воды. Мне вспомнился отец. Он был следопыт-любитель. Внимал звукам, вдыхал запахи, знал повадки животных. Но Джейсон являлся профессионалом: уверенно отличал природные шумы от производимых человеком. Он не сомневался, что я близко. Я не мог оторваться от него за протекшее время. Оставалось только определить мое местоположение.

Выжидательная тактика.

Еле слышный шорох. Я чуть-чуть повернулся. Из темноты позади меня появился Зак, освещенный бледным светом луны. Посмотрел на Джейсона, тот приложил палец к губам. Я наблюдал за ними: они общались скупыми жестами. Зак указал подбородком вверх по склону; Джейсон покачал головой и сделал круговое движение рукой: «Он где-то поблизости». Джейсон видел, как я скрылся в подлеске и не появился оттуда. Подлесок был густой, буйный, но я не терял их из виду. Теперь уже не потеряю. Они уверены, что я здесь, — и уйдут только с моим трупом.

Делай что-то!

Медленно — так медленно, что это едва ли можно назвать движением, — я опустил руку и ощупал землю ладонью: только мягкая грязь и снег. Зак сделал шаг вперед. Я потянулся дальше, и мои пальцы коснулись целой груды камней. Но достаточно большими оказались только два. Я положил их рядом с собой, задев рукавом веточку. Но звук был очень тихим, мои преследователи его не расслышали.

Я взял камень поменьше.

Успокоился.

Стал ждать.

Потом медленно отвел руку и изо всей силы бросил камень влево. Он с мягким стуком упал на лесную подстилку.

Преследователи повернулись. Зак сорвался с места и побежал с пистолетом наготове, огибая кусты, к этому звуку. Джейсон чуть помедлил — словно чуял, что это могло быть уловкой, — и отправился за ним, держась на расстоянии. Я взял большой камень острым концом наружу и двинулся вперед, не вставая с корточек. Теперь Джейсон находился футах в шести от меня, пистолет он держал в опущенной руке. Мой отвлекающий маневр явно нисколько его не одурачил.

Не медли…

Я стиснул камень и бросился на него. Глаза его расширились, и я ударил его по темени острым концом. Раздался глухой треск, словно от лопнувшего арбуза. Кровь брызнула мне в лицо, и он упал ничком почти беззвучно.

Я опустился подле него на колени. Куртка Джейсона была вся в крови. Наклоняясь поближе, я понял, что он не дышит.

Я убил его.

Раздался выстрел, с дерева примерно в футе от меня полетели обрывки коры. Я прижался к земле, пытаясь разглядеть в темноте Зака. Рядом со мной на снегу лежал пистолет Джейсона. Я схватил его и побежал.

Я направился вдоль колючих кустов вниз к дороге, параллельной той, по которой мы поднимались. Тишину разорвал второй выстрел. Я метнулся в сторону и оцарапал руку о кору внезапно появившегося из темноты дерева. Боль пронзила плечо. Я превозмог ее усилием воли, как и всю прочую боль, и продолжал бежать.

Третий выстрел, затем четвертый. Пятым Зак едва не попал в меня, пуля угодила в дерево, когда я пробегал мимо.

Легкие мои будто сжались. Я понимал, что сдаю. Замедляю бег — ступни были изодраны в клочья, и никаких признаков дороги не наблюдалось. Я даже не был уверен, что бегу в верном направлении.

Потом я упал.

Зацепился за корень дерева и повалился ничком, сильно ударившись о землю. Вскрикнул от боли. Ощущение было таким, будто сломал руку.

Подняв взгляд, я увидел Зака футах в двадцати слева. Он еще не видел меня, но слышал и шел в мою сторону. Я огляделся. Пистолет лежал в трещине узловатой коры у основания дуба. Я вытащил его оттуда, а когда обернулся, Зак, пошатываясь, шел ко мне, держа пистолет наготове.

Я дважды выстрелил.

Зак зашатался. Первая пуля пробила ему плечо, вторая попала в грудь. Потом ноги его подломились, и он упал. Пистолет с лязгом запрыгал по замерзшей грязи.

Зак молча смотрел на меня, из груди медленно текла кровь. В его глазах я видел смирение. Западня, в которую он попался, рано или поздно обернулась бы против него. Зак мигнул раз, другой, и взор его погас.

Ключи от машины были у Зака в кармане. Я достал их и пошел к дороге. Небо начинало светлеть, становясь из черного серым, из серого зеленым. Когда я добрался до их машины, оно наконец заголубело.

Сев в машину, я понял, что прошла неделя с тех пор, как Мэри впервые вошла ко мне в кабинет.

Я был все еще босиком. Посмотрел в зеркало и увидел длинную рану на лбу, куда Зак саданул меня пистолетом. Лицо пятнали синяки и ссадины, один глаз заплыл. Плечо не было сломано, рука тоже, однако и то, и другое страшно болело. И возле уха — там, куда ударил меня главный — человек с карамельным дыханием, — остались отпечатки костяшек пальцев.

Я посидел, успокаиваясь. Пристально разглядывая свое отражение.

Кто я? Я больше не человек, который занимался первым делом пропавшего без вести. Даже не тот, что проснулся накануне. Я убил двоих. Я знал, что это изменило меня; какой-то частью сознания понимал — это изменило все. Внезапно я оказался способен отнять жизнь; способен, глядя в глаза другого, на долю секунды потерять над собой контроль и нажать на спуск. Я обнаружил в себе человека, о котором ничего не знал.

Человека, пренебрегающего законом.

На минуту я задумался: как восприняла бы Деррин мои действия? По-прежнему полагалась бы на меня? Также хотела бы лежать со мной в нашей кровати? Ощутила бы во мне перемену, внезапный барьер между нами, словно я раздвоился — человек, хорошо ей знакомый, и тот, которого она не знала?

Я завел мотор и включил отопление.

Когда теплый воздух повеял мне в лицо, я понял — Деррин, видимо, больше всего испугало бы, что содеянное не вызвало у меня почти никаких чувств. Я убил, но не стал убийцей. Сделал это, чтобы выйти из леса живым. Я не хотел повторять это снова, но в глубине души сознавал — если придется, я не отступлю. Они придут за мной, и я опять спущу курок. Вероятно, Деррин хотела бы меня таким видеть. Но дело тут было уже не в пропавших без вести людях.

Речь шла о выживании.

Я взглянул на часы. Семь сорок девять. Они думали, что я уже мертв, и следовало этим воспользоваться. Мы должны были идти часа два, еще два ушло бы на погребение тела. Это давало мне фору в два-три часа до того, как они поймут, что Зак и Джейсон не вернутся.