Все, короткие гудки... Но она даже трубку не сразу положила, еще не понимая в горячке, что ей не оставили выбора. Идти куда-то с Винсентом де Рьяно? Абсолютно нелепая идея. Куда, ради всего святого?! Да он же, в сущности, ее работодатель. Ко всему прочему она еще его должник, обязана выплатить долги Брайана... Рейчел закрыла глаза. А что, если это своего рода испытание? Для сестры человека, к которому он так относится... Не движет ли и ею алчность, как ее братом; не рада ли и она любой возможности заполучить все, что к ней свободно плывет?..
Но даже если и нет у сеньора никаких скрытых мотивов в этой затее с вечерними платьями, неужели он хоть на минуту подумал, что она из тех презренных женщин, кто принимает такие подарки от мужчин? Может, в его кругу это и в порядке вещей, но она, слава Богу, к нему не принадлежит.
Разговор этот взволновал ее, однако, больше, чем она могла себе признаться. Заглянуть еще раз к малышке, а потом — идти в свою комнату: надо позвонить Лиз (она как раз дома), сообщить, что планы ее изменились. А главное — узнать, нет ли вестей от Брайана. Верная Лиз — как хорошо, что они живут в одном доме, — помогает ей и в ее отсутствие: поливает цветы, слушает автоответчик. Лиз обещала держать ее в курсе всех дел и, как всегда, оказалась пунктуальна: подробно сообщила, что произошло после отъезда.
Стэфан ужасно разозлился, узнав, что Рейчел домой не вернулась, а, напротив, полна решимости найти работу, несмотря на чинимые им препоны. Какова была его реакция, когда он обнаружил в своем кабинете, в отеле, ее «документ об отставке»? Да он чуть с ума не сошел и тут же признался Лиз, что наговорил и натворил много глупостей, но все потому, что, убитый горем, не владел собой и не хотел потерять Рейчел. А потом вдруг пришел в ярость и пригрозил: поеду, мол, в Испанию и заберу беглянку домой.
Что греха таить, такое его поведение польстило самолюбию Рейчел, но сердца ее не тронуло. Стэфан вообще не способен на длительные, серьезные отношения — наверняка вот в этот момент ищет утешения у кого-нибудь на ложе страсти. Пока Лиз все ей излагала, в голове у Рейчел бродило: а что сейчас делает Винсент де Рьяно? Спит или нет? А если нет, то как он проводит время вдали от Севильи? Вот что занимает ее на самом деле. Больно ужалило ее одно предположение, что он тоже, возможно, пытается скрасить свое одиночество в объятиях другой женщины...
— Ох, я тебе так благодарна за все, Лиз! — спохватилась она, сообразив, что подруга уже все поведала и на другом конце провода тишина. — Обязательно еще буду звонить. Спокойной ночи, дорогая!
Все время, пока разговаривала, Рейчел прислушивалась к Луизе: по словам Кармен, девочка иногда просыпалась ночью и просилась на ручки. Нет, все тихо, она спокойно спит...
Итак, от Брайана ни слуху ни духу. А Лиз она ясно дала понять, что со Стэфаном у нее все кончено. Пора готовиться ко сну; у нее, кстати, в сумке две книжицы (сказали — «потрясающие романы»), купила в аэропорту почитать в дороге, отвлечься. На названия даже не посмотрела, все ее мысли захватила возможность встречи, после стольких лет, с Брайаном. Ну а теперь-то времени у нее сколько угодно. Что это за «самые свежие бестселлеры», как ее уверяли? Рассеянно пробежала первую главу маленького томика в яркой обложке — и решительно его захлопнула. Бесполезно, подобный сюжет ее не увлечет.
Черт побери Винсента де Рьяно — позвонил так поздно и вывел-таки ее из душевного равновесия! Черт побери непреодолимую силу, которая наполняет ее тело, все ее существо острым желанием хотя бы дотронуться до него, даже когда они самозабвенно и горячо пикируются!..
Ее просто в отчаяние приводит магическое воздействие этого человека. Вот он сейчас так далеко, в Северной Африке, а тембр его бархатного, низкого голоса отдается в ней, затрагивает каждый нерв, возбуждает, тревожит, как знойный ветер той африканской пустыни, которая там рядом с ним... А почему, из-за чего, собственно? Мало ли какие фантазии рождает женское воображение длинными, темными ночами! Неужели предательство Стэфана ее ничему не научило? Она — сестра Брайана Эллиса, а он — злейший враг де Рьяно. Винсент пригласил ее провести с ним вечер в Севилье... Что ж, удачный стратегический ход: ему несложно в такой обстановке нащупать ее слабые места и выудить информацию, которую, как он полагает, она иначе не выдаст — слишком глубоко запрятана. Только круглая дуреха может видеть за таким приглашением еще что-то.
Слишком взволнованная, чтобы уснуть, Рейчел отбросила одеяло, накинула халат и прошла в соседнюю комнату. Именно сейчас ей так нужна эта золотоволосая кроха, с ее тепленьким тельцем, — она привнесет покой в ее растревоженную душу... Не успела Рейчел устроиться на стуле с сонной малышкой на руках, как Мария, тоже в халате, появилась откуда ни возьмись.
Брови ее, темные и круглые, поднялись в молчаливом удивлении, потом она прошептала:
— Что-нибудь случилось?
— Нет-нет, — потрясла головой Рейчел. — Просто захотелось ее подержать.
Пожилая женщина улыбнулась.
— Ты совсем как ее мама.
— Я люблю ее.
— Все в доме любят pequena.
— Объясни мне, что значит это слово.
— Nina. Малышка, — объяснила Мария.
«Малышка»... Винсент так назвал ее по телефону. Почему вдруг, что он имел в виду? А что бы ей хотелось, чтобы он имел в виду?..
Она вздрогнула невольно — и вмиг Луиза проснулась, сладко зевнула и открыла глазки. Такие чудные черные глазки, они напоминают ей другие очи, темные, сверкающие, чей внутренний огонь уже лизнул ее душу, обжег и грозит превратиться в адское пламя, осмелься она подойти чуть ближе...
— Малышка больше не спит. Пойду принесу бутылочку.
Погруженная в раздумья, Рейчел лишь повернула голову на звук голоса, поблагодарила и положила Луизу в постельку поменять пеленки. Все это время она пыталась убедить себя... но нет. Ей ясно теперь: пока она здесь, в доме Винсента де Рьяно, в его стране, ей не будет покоя. Найти бы способ узнать что-нибудь о Брайане, пока она не привязалась окончательно и бесповоротно к хозяину дома. Пожалуй, несправедливо, что Винсенту де Рьяно мгновенно удалось вытеснить из ее сознания Стэфана. А если снова съездить в Ла-Рабиду, в монастырь, поговорить с аббатом... Может быть, он расскажет что-нибудь о привычках Брайана, как он обычно проводил время; вспомнит какую-то деталь, и она наведет ее на след... Мысли побежали сами собой. Неплохая идея: Винсент в Марокко, ему все равно; Луиза спит с двенадцати до трех каждый день... Завтра в двенадцать она попросит Фелипэ отвезти ее в город, а обратно забрать — когда она позвонит, возьмет напрокат машину, навестит аббата и успеет домой до того, как проснется Луиза. Все разумно, рассчитано, а у нее еще один шанс узнать хоть что-нибудь.
Увы, даже самый продуманный план может не сработать.
На следующий день Рейчел попросила прислугу: если придет в ближайшее время от сеньора какая-нибудь посылка — не принимать. Весь домашний персонал расстроился донельзя. Мария, обескураженная, взмахнув руками, заявила: никто не возьмет на себя такую ответственность! Но что уж совсем обидно — в Ла-Рабиду она пропутешествовала напрасно. Аббат оказался в Мадриде по делам монастыря, никто из служителей с Брайаном знаком не был. Лучше ей приехать через неделю, не раньше, когда он вернется, — так ей посоветовали.
Рейчел вернулась в дом страшно подавленная, отказалась от чая и остаток дня решила провести с Луизой в саду позади дома — там ее настроение, надеялась она, изменится. Самое жаркое время дня позади; казалось, и малышка, посасывая из бутылочки, наслаждается прогулкой у Рейчел на руках, в освежающей тени пальм. Сама же няня, в мыслях о Винсенте и о Брайане, позабыла неприятности до того, что потеряла счет времени.
Когда ей объявили, что сеньор вернулся из поездки и желает побеседовать с ней у себя в кабинете перед ужином, Рейчел запаниковала. Ей страшно остаться с ним наедине: она боится не только его притягательности, а еще и проницательности, власти его глаз. Не успев обдумать ответ, она импульсивно передала через прислугу свои извинения: она нужна Луизе и потому выходить не будет, останется и поужинает дома. До крайности изумленная служанка поспешила к хозяину с этой вестью, а Рейчел специально начала готовить все для купания Луизы. Кармен говорила — малышка обожает воду, плещется вовсю. Уж конечно, она и няню хорошенько искупает. Рейчел натянула любимую майку, шорты и заколола волосы в хвост. К тому же она втайне надеялась, что Винсент, если сюда заглянет, будет чрезвычайно шокирован таким нарядом — ведь испанская женщина в здравом уме и твердой памяти никогда в жизни так не облачится. Он, конечно, тут же отменит задуманный вечерний выход со спутницей, одетой подобным образом. Не прошло и пяти минут после этого мудрого решения, как за спиной у нее раздался низкий, глубокий голос:
